Орди вдохнул трактирные ароматы полной грудью, подавил широкую улыбку и, поправив висевший на плече свёрток, решительно шагнул внутрь.
Да, именно то, чего он и ожидал. Обязательный портрет регента над обязательно грязной стойкой. В дальнем углу — троица роскошно одетых гномов с шикарными рыжими бородами, из которых можно было бы свалять ещё одну троицу гномов в натуральную величину. У стойки несколько местных — неопрятного вида бородатые мужики с пивом в деревянных кружках. Рядом с ними надрывался, пытаясь заработать хотя бы на еду, взлохмаченный и тощий бродячий бард, а за стойкой — незыблемый, как корни мироздания, — возвышался и расширялся Трактирщик. Орди подозревал, что все представители этой профессии — не настоящие люди, а разновидность духов, появляющихся там, где была выстроена пивная. Они рождались из прогорклого масла и разбавленного пива, из мёрзлой картошки и чёрствого хлеба, из жёсткого, как подошва, вяленого мяса и солёных кренделей, которые можно было использовать как кастеты.
Рождались сразу же сорокалетними, толстыми, лысыми и одетыми в фартук, который когда-то совершенно точно был белым.
Завидев новое лицо, толстяк нацепил дежурную улыбку, а Орди, лишь скользнув по нему взглядом, просочился в самый тёмный угол. Тут тоже попахивало аммиаком, а к столу можно было прилипнуть, но главное было сделано — трактирщик заметил, что юноша придерживал таинственный свёрток.
Орди выложил его на стол.
— Готов?
— Нет! — решительно ответил череп. Свет от его глаза пробивался через ткань неровным фиолетовым кружком. — Нет, я не готов. И никогда не буду готов. Королю не пристало заниматься подобными вещами.
— Мы же договаривались, — прошипел юноша. — Назад дороги нет!
— Есть!
— Ах, да? Так укажи мне её! — Орди крепко сжал зубы и процедил: — Если ты всерьёз думаешь, что мы сможем добраться до твоего замка без денег и еды — готов выслушать, как мы можем это сделать.
— Походи по домам. Предложи наколоть дров, принести воды, прополоть огород, накосить травы — да что угодно.
Орди фыркнул:
— Сразу видно, что кое-кто не вылезал из дворца. Это «что угодно» затянется на целые дни и не принесёт ничего, кроме грошей. К тому же, я падаю от голода и усталости! Уже сейчас! Я устал тебя тащить, оголодал, и у меня просто нет сил на дрова, воду и прочее! Поэтому, ваше величество, давайте вы поумерите на время свою гордость и поможете мне помочь вам!.. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. И если ты хочешь отомстить своему Виль… эм… франду, — Орди не был уверен, что правильно запомнил имя министра-предателя, поэтому в его голосе появились вопросительные интонации, — а не застрять в глухой деревне на вечное поселение, то будь любезен, выполни свою часть договорённости.
— Во-первых, с самого раннего детства я жил в замке от силы пару месяцев в году, — ледяным тоном ответил Тиссур. — Во-вторых, не было никакой договорённости. А в-третьих, Вильфранд… — долгая пауза. Огонёк под тканью заметался, словно оглядываясь. — А, тьма побери. Ладно. Ты выиграл.
— Вот и отлично, — победно ухмыльнулся юноша.
— Когда начинаем? — деловито поинтересовался Тиссур.
— Прямо сейчас, — ответил молодой человек, увидев, что к стойке подошла крупная рыжеволосая девица в пышном синем сарафане, несвежем фартуке и белом чепчике. Трактирщик, очевидно, заметивший разговор нового посетителя со свёртком, что-то шепнул служанке на ухо, и девушка, немного потянув время за протиранием стойки и изучением стены за ней, отправилась прямиком к Орди.
— Доброго вечера! — она широко улыбнулась, открыв вид на выдающуюся щель между крупными передними зубами. — Что вам принести?
— Что там? — спросил Тиссур «сочным» голосом, которому не так давно научился. Орди громко откашлялся, приметив, что глаза служанки округлились и тут же вернули прежнюю форму, когда девушка взяла мимику под контроль. Наживка проглочена.
— Пинту пива.
— И гренок! — потребовал Тиссур, но юноша шикнул на него и продублировал поразительно невозмутимой служанке:
— И гренок с чесноком.
Девушка упорхнула на кухню, куда через пару минут последовал трактирщик, громко и ненатурально сетовавший, что у него закончилось нечто в огромной миске.
— Ушли. Приготовься.
Очень скоро на столе перед Орди появилась кружка пива и промасленная деревянная доска, на которой лежала половина каравая, нарезанная крупными кусками и натёртая чесноком так, что слезились глаза. Служанка не отходила далеко, протирая тряпкой всё, что можно было протереть. Орди сперва наблюдал за ней, а потом махнул рукой и принялся за еду.
Пиво оказалось ожидаемо мерзким и разбавленным, зато порадовали гренки — не в последнюю очередь благодаря тому, что молодой человек не ел ничего горячего с тех пор, как пытался провернуть фокус с принцем.
— Она тут? — негромко спросил Тиссур.
— Угу, — прохрустел гренкой Орди, наблюдая, как служанка, убравшая вблизи них всю пыль, от безысходности полезла метлой под потолок — снимать паутину, на которую никто не обращал внимания с момента постройки здания. Сверху полетели обломки паучьей цивилизации и сами пауки, шокированные столь вероломным нарушением прежних договорённостей. — Подай голос.
— Я вижу её судьбу!.. — громогласно объявил череп. Девушка замерла — лишь пауки у неё под ногами разбегались по тёмным углам.
— Тш-ш! — прошипел Орди чуть громче, чем нужно.
Служанка отставила метлу в сторону и на негнущихся ногах ушла в кухню. Трактирщик, выждав пару минут, отправился следом с той же миской и теми же сетованиями.
— Кажется, ты её здорово напугал, — довольный Орди отхлебнул воду, разведённую небольшим количеством пива.
— Я всё-таки не могу понять, почему они так на меня реагируют? Здоровый мужик сидит, закутавшись в рубаху и…
— Просто подожди, — остановил его юноша, краем глаза уловив, как трактирщик снова выходит в зал и направляется к ним. — Я всё объясню, но потом. Не выходи из роли.
Толстяк подплыл к столику, обдав Орди ароматом пота и подгоревшей гречневой каши. Владелец заведения улыбался, но в этой улыбке не было тепла, зато хватало настороженности.
— Всё ли вам нравится? — поинтересовался он самым невинным голосом.
Орди побарабанил пальцами по столу.
— Это он! — громко шепнул Тиссур. — Это о нём я говорил!.. Он прок…
Трактирщик мгновенно поменялся в лице:
— Что?..
— Что? — эхом отозвался юноша, не моргнув и глазом.
— Кто-то говорил сейчас! — трактирщик ткнул пальцем в свёрток на столе. — Оттуда! Кто ты такой? Что ты тут делаешь?!
— Простите, — Орди сжался и потупил взор, уставившись на вырезанные в тёмном дереве столешницы инициалы предыдущего посетителя. — Нам не нужны проблемы. Мы уходим.
— Да как мы можем уйти, когда тут такое? — вопросил Тиссур сочным басом, которым массовая культура наделяла пророков и генералов. — Ты что, не видишь, что ему угрожает? Тьма, тьма!..
Трактирщик побледнел и, как показалось, даже немного схуднул.
— Что?.. Какая тьма? — он решительно ничего не понимал, не знал, как реагировать и Орди почуял, что настало время нанести удар.
— Мой друг, — он положил ладонь на свёрток с Тиссуром, — умеет предсказывать судьбу. И он привёл меня к вам, чтобы предупредить об опасности.
По полному лицу пробежали следом друг за другом сразу несколько выражений: страх, недоверие, переросшее в скепсис, снова страх и интерес.
— Ага, я понял, — он упёр руки в бока. — Очередной мелкий бродяга-фокусник-чревовещатель пытается меня подловить и не заплатить. Конечно же…
Орди издал неопределённый возмущённый возглас, полез в карман и швырнул на стойку горсть медных монет — остатки добычи после аферы с принцем. Там было намного больше, чем требовалось, и этот широкий жест пронял трактирщика, как никакой другой. Зато Тиссур, услышавший характерный звон, понял, что его самого обманули — деньги у молодого человека водились. Но пути назад уже не было и пришлось поддерживать игру.
— Я говорил, что он не послушает, — дёрнул головой юноша. — Извините, уважаемый. Мы уходим, — молодой человек поднялся, подхватил свёрток и сделал два очень коротких шага к двери, когда его остановили.
— Подождите! — на плечо Орди легла полная, горячая и влажная от пота ладонь. Ощущение было мерзким. — Я просто… Что вы хотели сказать?
Дело сделано. Юноша сел обратно и дал слово Тиссуру.
— Тьма, — пророкотал король спокойно и размеренно: словно огромный валун скатился с холма. — Тьма под крышей этого дома. Ученик! Развяжи меня.
— Но… — юноша изобразил предельное удивление. — А это не будет…
— Развяжи. Я хочу видеть его лицо.
Трактирщик занервничал. Орди повертел головой и распустил узлы рубахи, открывая лицо древнего короля.
— Да… Я вижу… Я знаю о тебе всё, — заговорил череп. Его напарник тем временем с удовольствием наблюдал за тем, как отвисает челюсть толстяка.
— Знаю, что ты хороший человек, но иногда бываешь плохим, — Тиссур неплохо играл интонациями, то затихая, то говоря всё громче и громче. — Ты чтишь богов, но иногда допускаешь богохульные мысли. Ты честен, но не забываешь себя. С виду всегда уверен, но временами сомневаешься, правильно ли поступил и сделал ли правильный выбор. Ты давно понял, что быть откровенным с людьми — не слишком мудро. Любишь деньги, но не просто любишь, а копишь, собираешь для чего-то важного. Порой бываешь нечист на руку, но не более остальных. А ещё… Ты чувствуешь, что мог бы добиться большего, если бы использовал шансы, которые предоставляла тебе жизнь. Но это всё ничего не значит, поскольку главная цель твоей жизни — покой.
Посреди монолога древнего короля, трактирщик впервые кивнул — и Орди понял, что победа уже одержана. Осталась самая малость — лишь бы Тиссур не подкачал.