— Эх, хорошо!
Прошедший ночью небольшой дождь, здесь на вершине не ощущался. Солнце истребило всю сырость. От земли и камней тянуло сухим теплом. Мошкара сюда тоже не залетала, её сдувало в сторону лёгким ветерком.
Засунув за пояс наполовину опустошенную бутылочку, он в очередной раз посетовал, что у этой одежды нет карманов, а Лом собака такая всё не хочет ему достать нормальную. Из-за пояса оттянутого появившимся за ним новым предметом выпали сигареты а также посыпался всякий хлам засунутый им туда ранее.
— Чё это у нас тут? О, гвоздь! Это я в кузню заходил. Это какая-то щепочка, пуговица, монетка серебряная, у кого это я её скоммуниздил?!
'Грабки' у Серого работали помимо сознания, таща всё что 'плохо лежит' а что хорошо лежит или даже прикручено к чему либо стремясь отломать и переложить на правильное место. Себе в карман! Или в данном случае за пояс. Лом обозвал как-то, эту особенность организма приятеля, научным словом 'клептомания'. За что Серый на того долго обижался.
Выбросив всё кроме монетки, оную спрятал в сапог. И закурив принялся с довольным видом обозревать окрестности.
Но идиллия продолжалась недолго. Он кого-то углядел со своего 'насеста'.
— Эй, дядька, сюда айда! Ты чё там лазиешь?! Эч, аля улю! Эй, придурок, я кому говорю?!
Видя, что на его крики тот не обращает внимания, затоптал 'бычок' и принялся поспешно спускаться с холмика.
Субъект его интереса, наконец, услышал Серого, или почуял, и поковылял в его сторону.
А тот спешил навстречу ему, громко на ходу ругаясь, стращая всевозможными неприятностями и матерясь. Пока до этого 'дядьки' не осталось метров восемь. После этого Серый затормозил на всём ходу всеми ногами, будь у него третья нога он бы и ей тормозил. И тихонько пискнув 'мама' бросился бежать уже в обратную сторону.
А этот хрипя, разорванным горлом и вытянув руки в его сторону, шел к нему. Прогнившая щека открывала жёлтые зубы как будто скалившиеся в оскале, а может быть в ухмылке. Один глаз отсутствовал и в пустой глазнице что- то шевелилось. Поднявшаяся туча мух, с резче обычного начавшего двигаться зомби, вилась вокруг него тёмным роем.
Одна здоровенная зелёная муха села Серому на губы, и улетела, прежде чем тот смог её прихлопнуть. Тихонько подвывая сквозь зубы и отплёвываясь от брезгливости на муху и от вони, исходившей от живого трупа, Серый оскальзываясь на траве, затравленно метался, убегая. Он как то вдруг позабыл, откуда, с какой стороны он пришел и соответственно где находится замок. Невысокие холмы закрывали обзор. Невысокие то они может и невысокие но, попытавшись сходу заскочить на один из них, Серый съехал вниз к подножию на собственном пузе. А до мертвеца оставалось уже не больше пяти метров. Серый своими метаниями сам загонял себя в ловушку, позволив зомби прижать себя к холму.
— Да отвяжись ты сука! Пошёл на хрен!
Тот не реагируя на крики, только хрипя и раззявив пасть, продолжал идти к Серому.
— Сдохни!
Подобрав с земли небольшой комок глины, Серый запулил её в голову зомби, отчего камушек разлетелся в пыль. Казалось бы, чем тот может повредить, таким и кошку не убьёшь. Но зомби, замерев, зашатался и рухнул, как-то весь разом, разваливаясь грудой гнилой плоти.
Всё ещё не веря что всё закончилось, Серый недоверчиво того потыкал, отломанной от ближайшего куста веточкой. Но нет, зомби был мёртв, теперь уже окончательно. Что бы не давало ему упокоиться с миром в земле, теперь это нечто ушло и перед Серым лежала лишь груда гнилого мяса.
Тут его стошнило, а потом ещё раз, уже одной желчью. Хватанув за пояс, убедился, что водку благополучно потерял, во время поспешного бегства. Поозиравшись, увидел башни замка, выглядывающие над макушкой одного из холмов. И как он их раньше не смог заметить?!
На трясущихся ногах поспешно пошёл туда. Ещё одной такой встречи он хотел избежать, не только сегодня, но если возможно, то и вообще в этой жизни.
Глава 14
Человек проверяет пробу золота, а золото — пробу человека.
Т. Фуллер.
В замке к его возвращению отнеслись равнодушно, попросту не заметив оного. Там все были заняты, собираясь повесить какого-то бедолагу. За происходящим с интересом следил Лом, привалившись спиной к стене одного из зданий. А руководили процессом 'фельдмаршал' и, к некоторому удивлению Серого, 'Мелкая' у которой тот иногда, что-то спрашивал.
За время пока шёл до замка Серый уже несколько пришёл в себя и взамен страху пришла злость. А тут был такой повод её сорвать на пока ещё ничего не подозревающих аборигенах. Подскочив к этой весёлой 'гоп-компании' с ходу разбил нос военному, пинками разогнал крестьян, отвесил шлепок по жопе что-то пытавшейся ему втолковать Мелкой. И отобрав у одного из мужиков топор принялся рубить верёвку от петли, что эти предприимчивые деятели уже надели на шею мужичку. Поставив того на шаткую табуретку а другой конец верёвки перекинув через балку привязав в отдалении к столбу. Её то сейчас и пытался перерубить Серый.
Мелкая что-то сказала крестьянам и те вытащив топоры споро помогли Серому завершить начатое. И сняв с мужичка петлю, поставили его перед ними. Тот, повалившись на колени, принялся целовать Мелкой руки. Та, что-то ему сказала, и теперь он уже униженно кланялся Серому. Тому это быстро надоело и отвесив ещё по паре пенделей особо недогадливым, разогнал всех со двора.
— Чё это ты разбушевался?
Весело спросил, тихонько подошедший к нему Лом.
— А чё они, того этого, суд тут понимаешь Линча мне здесь устраивают. Не в ихней поганой Америке живём. Понимать надо! Кто это тут такой вообще был?!
— Вот! С этого и начинать надо было! А то спасаешь непонятно кого. А был это, как я понял, местный заплечных дел мастер. Ну, палач это местный, замковый. Вон тот военный очень на него обижен. У того конфликт какой то получился с местным сеньором а этот палач наоборот новую власть сразу поддержал. Чё? Новую почему? Потому что новую! Как я понял, начальничек тот, он тут был 'без-году-неделя' и незадолго до нас здесь обосновался вместе с группой тоже не местных наёмников. А то к нам эти аборигены небыли бы так лояльны. А Мелкая на него обижена за то, что у неё сёстры погибли, а тут живой представитель ненавистного режима. Ну, это как если бы после оккупации из подвала заныковшегося там фашиста извлекли.
Фашиста фашиста, ты не сомневайся. Ты не гляди, что он так выглядит, ну чисто 'Санта-Клаус'. Он сидел в той каморке, которую я не смог сразу расковырять. Слишком дверь там прочная была. Ну и оказалось что это местная сокровищница. Была. Почему была? Дык, я их там немного кислотой потравил. И этот деятель, сундук, в котором был золотой песок сложен, освободил от этого самого песка и сам в нём плавал, как в лодке, по этой комнате. Попутно пол ковыряя пока дырку не пробил, куда вся кислота и схлынула. Куда куда в подвал, наверное. Попутно как в унитаз, снеся с собой весь песок. Да и там ещё двое гавриков в той комнате были, тоже оставленные, по-видимому, беречь казну. Местный глав-хрен надеялся её вскоре отбить. Но как сам помнишь, это у него не особо получилось. Так вот он этих двух мордоворотов удавил, видимо, место в сундуке только на одного хватало. А там такие 'шкафы' были, мама не горюй, поперёк себя шире.
— И чё всё золото уплыло что ли?
Серый вычленил из этой речи для себя главное.
— Почти, так по сусекам какая-то мелочёвка осталась.
— Ну-ка, пойдём поглядим!
Глаза Серого затуманила разгорающаяся в них золотая лихорадка.
— Ты эта, знай я в подвал не полезу и тебя не пущу. Мало ли чё там ещё бродит навроде давешнего скелета, на цепи который сидел.
Серого всего передёрнуло. Вот уж что ему было ненужно так это встреча с ещё одним бродячим мертвецом.
— Да я сам туда не полезу! Показывай, давай, где та комната!
Интермедия.
— О, как новый барон та выгораживать палача-то нашего кинулся. Сразу видно, нашёл родственную душу.
— Точно точно! Будет наверно учить его кровь из людей пить.
— Наш палач сам кого хошь научит кровь пить! Уж такого то душегуба ещё поискать.
— Да!
— Точно!
— Ха ха ха, да к нему сами упыри будут ходить что бы тот их подучил. Может они не правильно как пьют, может, устарели их ухватки?! А он научит по новому, в соответствии со светским гламуром и этикетом!
— А здравур то, что вчерась пили, хорош! Давно так у меня башка не трещала с перепою. Умеют же делать!
— Да не здравур то был, я тебе говорю! Гномы крепше варютъ напиток. Уж я то пил, я то знаю! А этот помягше идёть. Можно пить и пить, пить и пить, только главное не забывать закусывать.
Конец интермедии.
Зайдя в комнату Серый, никаких трупов там не увидел. Видимо их уже убрали. И это было хорошо, так как их изобилие в последнее время его уже изрядно нервировало.
Когда вокруг слишком много покойников никто тебе не даст гарантию, что в следующий момент ты не присоединишься к их числу.
Комнатка была небольшой два на два с половиной метра примерно. Из всей мебели там был только валявшийся на боку сундук, о котором уже упоминал Лом.
— Чём он тут дышал то почти два дня, здесь же вонища ужасная, я бы точно задохнулся.
Брезгливо зажав нос двумя руками, он вопросительно посмотрел на приятеля.
— Да был у него какой-то прибор или скорее амулет. Тока он собака сломался, когда я его в руки взял. Только дымок синий от него пошёл и всё. А так он создавал, как бы мыльный пузырь вокруг него, и позволял нормально дышать.
— Ясно, а где золото то?
— Да вон там, и тут маленько, вот.
— Чё мало то так?!
— Да и фик с ним. Нежили богато и не хрен начинать!
Неодобрительно покосившись на изрекшего такую кощунственную мысль Лома, Серый принялся ногой сгребать в кучку небольшую россыпь драгоценного металла. Но быстро убедившись в бесперспективности такого способа начал рыскать по близлежащим комнатам в поисках орудий труда. Найдя небольшое медное блюдце и кожаное ведро, которое почему то валялось в коридоре, он приступил уже к более планомерному сбору добычи. На лице его блуждала мечтательная улыбка. Нагрузив полведра золотом, грязью и прочим мусором, он уже хотел бежать промывать свою добычу как его из соседней комнаты позвал Лом.