Банда из подземелья
ГЛАВА 1
Частный сыщик Николай Царёв удивлённо рассматривал СМС-сообщение, которое получил только что:
«Коля, у меня большие неприятности. Пожалуйста, если только у тебя есть такая возможность — бросай всё и приезжай ко мне. Мама».
То, что это мама, было видно и по номеру мобильника, но панический тон привёл Николая в полное недоумение. Она вообще никогда с ним так не разговаривала. Кажется, произошло что-то очень серьёзное.
Николай тут же бросил свои дела, собрался, запер офис и помчался к ней. Несколько километров по городу он преодолел быстро, сумев объехать стороной все автомобильные пробки, и вскоре увидел высокий холм, а на нём — двухэтажный белый каменный дом, обнесённый кирпичным забором. Именно там жила его мама, Вера Михайловна, и за своё место жительства, а также за свою фамилию, она получила от соседей прозвище «Царица горы».
Последние несколько лет она проживала здесь одна: все дети женились и разъехались по новым квартирам. Родных детей у неё было двое, звали их Вася и Маша. Что касается Николая, то он был приёмный: Вера Михайловна его усыновила в пятилетнем возрасте. Его настоящие родители были алкоголики, за пьянство лишённые родительских прав, и он до сих пор благодарил судьбу за то, что вовремя попал в другую семью.
«Что же привело её в такую панику?» — ломал голову Николай, но не находил ответа. Мама обладала железным характером, она была бизнес-леди, прежде чем вышла на пенсию. Своих детей она воспитывала, в общем, довольно мягко, зато все местные хулиганы боялись её как огня. Когда она была помоложе, то увлекалась разными экстремальными видами спорта и, кроме того, обладала чудовищной для женщины физической силой. Она могла руками порвать пополам колоду карт, а это умеют только настоящие силачи. Николай не знал других случаев, чтобы такое смогла сделать женщина. Теперь-то он и сам освоил этот трюк.
Да что говорить, Николай ни разу не видел её плачущей… До сегодняшнего дня он и не догадывался, что её можно хоть чем-то напугать.
Он подъехал к воротам, посигналил. Ворота открылись сразу же — видимо, она ждала его. Николаю стало стыдно, что он не догадался ей позвонить или отправить СМС-ку: «Сейчас приеду». Ведь специфика его работы была такая, что он вполне мог бы оказаться в другом городе, а не у себя в офисе.
Он въехал во двор и вылез из машины. Вера Михайловна заперла ворота и подошла к нему. Николай имел рост метр восемьдесят пять, но она была ничуть не ниже его, а то и ещё повыше. В молодости она отличалась поистине фантастической красотой — мгновенная смерть для всех мужиков, находящихся в зоне прямой видимости — и при желании, вероятно, сумела бы выиграть конкурс «Мисс Вселенная». Правда, Николай мог судить об этом только по её старым фотографиям. Он поздновато оказался у неё в семье, ведь он был младше её родных детей. Сейчас, конечно, она выглядела совсем не так, как в молодости, но для своего возраста тоже великолепно.
— Привет, мама. Что у тебя случилось?
Вместо ответа она молча обняла его и заплакала.
Это было настолько невероятно, что Николай на время растерялся. Он тоже обнял её и стал осторожно гладить по голове, а сам украдкой осматривал двор, пытаясь сообразить, что же всё-таки произошло. Наконец, через некоторое время он заметил первую странность.
— Мама, а куда Шарик пропал? Почему он меня не встречает?
Шарик — это был её сторожевой пёс, овчарка кавказская.
— Нет больше Шарика. Сбежал…
— Как сбежал??! А Бобик с Тузиком?
Ещё два сторожевых пса. Правда, в отличие от Шарика, они были не такими общительными и не обращали внимания на хорошо знакомых людей, вроде Николая. А Шарик, тот сразу выбегал встречать любого гостя.
— И они тоже…
Николай понял: ему не хватит никакой дедукции, чтобы самому догадаться, что тут случилось. Он и пытаться не стал:
— Ну… тогда рассказывай.
Неприятности начались ночью с позавчерашнего дня на вчерашний. Около двух часов ночи сторожевые псы тоскливо и громко завыли во дворе, разбудив хозяйку. Вера Михайловна вышла на улицу и при свете включённых прожекторов осмотрела двор, потом проверила, что показывают камеры видеонаблюдения, через которые было видно ближайшие окрестности за забором — но не нашла ничего подозрительного. Зато все три собаки сбились в кучу у ворот и продолжали выть. Она попыталась их успокоить, но безуспешно. Даже суровый приказ: «Ну-ка заткнитесь все!!» не произвёл на них ни малейшего впечатления. Они смотрели на свою хозяйку, как на пустое место, и выли.
Ничего не понимая, она вернулась домой, но до семи часов утра не могла заснуть из-за этого собачьего концерта. Только утром Шарик, Бобик и Тузик наконец-то замолчали. Вера Михайловна заснула и проснулась уже после полудня.
Затем она собралась в магазин за продуктами. Собаки молча гуляли во дворе и, казалось, совсем успокоились. Вера Михайловна сначала не обратила внимания, что гуляют они у самых ворот, никуда не отходя. Она взяла пару полиэтиленовых мешков, вышла на улицу, открыла калитку… и тут произошло нечто удивительное. Шарик, Бобик и Тузик молча рванули вперёд, просочились мимо неё в открытую калитку, отталкивая друг друга, и бросились отсюда наутёк, вниз по улице — с такой бешеной скоростью, что догнать их не сумел бы ни один спортсмен-легкоатлет. Больше Вера Михайловна их не видела.
Это происшествие крайне озадачило её своей необъяснимостью. Но это были ещё семечки по сравнению с тем, что случилось дальше. Ночью её разбудил приступ беспричинного ужаса, настолько мощный, что она едва не сошла с ума. Она не смогла на словах подробно объяснить Николаю свои ощущения, или же просто кое-что недоговаривала, поэтому он не до конца понял детали.
Неизвестно, чем бы всё кончилось, но Вера Михайловна вспомнила, как вели себя сторожевые псы, и решила последовать их примеру. Она быстро оделась, завела автомобиль и уехала отсюда. Остановив машину в паре километров от дома, она ещё долго приходила в себя…
— …Немного успокоившись, я заснула в машине. Утром я решилась вернуться домой, хотя мне очень не хотелось возвращаться. И самое главное — я не знала, кому жаловаться и на что. В полицию с таким рассказом не пойдёшь… И тогда я отправила тебе сообщение.
— А Васе с Машей ты что-нибудь сообщила?
— Нет, только тебе. Боюсь, они меня неправильно поймут… Вдруг подумают, что у меня на старости лет крыша съехала? Коля, помоги мне. Если и ты мне не веришь, то я больше не знаю, к кому обратиться…
Она снова заплакала.
— Значит, так, — сказал Николай. — Придётся тебя отсюда эвакуировать. Отправишься ко мне домой, а я подежурю здесь. Посмотрю, какие тут… ужасы. Во всяком случае, я тебе верю, ты не сомневайся. Как не поверить, когда у тебя сторожевые собаки сбежали.
Он позвонил жене и объяснил ей сложившийся расклад. Возражать она не стала: жена у Николая была понятливая, иначе бы просто не выдержала совместной жизни с человеком его профессии.
Закончив разговор, сыщик сказал Вере Михайловне:
— Ну вот, договорился. Так что садись в машину и поезжай, а тут уж я как-нибудь сам разберусь.
— Коля, подожди… а это не очень опасно?
— А чёрт его знает. У тебя есть какие-то другие предложения?
— Нет…
— Ну вот видишь. Сейчас я пока и сам ничего сказать не могу. Будем разбираться…
И по старой привычке, оставшейся с детства, обнял её и поцеловал в нос.
ГЛАВА 2
Оставшись один, Николай первым делом обследовал весь двор, а затем и весь дом, начиная с чердака и заканчивая подвалом. Во дворе он не нашёл ничего подозрительного. В доме, поначалу, тоже. Но в самом конце своих исследований, когда он спустился в подвал, его чуткое ухо вдруг уловило странный, еле слышный, непрерывный жужжащий звук непонятного происхождения.
Другой на его месте мог бы и не услышать: звук был очень тихий. Сыщик прошёлся по подвалу, прислушиваясь, и понял, что идёт он, кажется, из-за дальней от входа стены. Но ведь там ничего не было!
Николай приложил ухо к ровной, белой, прохладной стене. Звук определённо шёл с этой стороны, но расстояние до его источника было трудно определить — оно зависело от его изначальной громкости.
«Любопытно», — подумал сыщик и вышел на улицу.
Оказавшись во дворе, он сообразил, с какой стороны проходит дальняя стена подвала, подошёл туда и лёг на траву, приложив ухо к земле. Но отсюда он ничего не услышал. Ему мешал всякий посторонний шум: на улице ездили машины, птички чирикали, деревья покачивались на ветру. Даже в подвале, в тишине, звук был еле слышен, а уж здесь…
Николай вернулся в подвал, подошёл к дальней стене и снова прислушался. Да, всё по-прежнему: непрерывное, едва различимое жужжание.
«Да что ж там такое может быть-то, а?»
Конечно, этот звук мог вообще не иметь отношения к необъяснимым приступам ужаса, поразившим сначала сторожевых собак, а потом Веру Михайловну. Но он и сам был очень странным. Чрезвычайно странным.
На всякий случай сыщик проверил данные с камер видеонаблюдения, показывающих всё, что находилось за забором с наружной стороны. Увы, это не принесло результатов. Камеры не зафиксировали ничего, заслуживающего внимания. Нет, всё-таки звук явно шёл из-под земли.
Подумав хорошенько, Николай решил расположиться в подвале и время от времени прогуливаться по дому и по двору. Подвал был очень просторным — больше ста квадратных метров, прохладным — здесь было удобно спасаться от летней жары, и комфортабельным — даже не каждая квартира выглядела так уютно. Потолок выше двух метров с половиной, беленький, ровненький. Такие же беленькие и ровненькие стены, кафельный пол. Несколько маленьких окошек под самым потолком (на улицу они выходили чуть выше уровня земли). Всё чисто, прибрано. На потолке — четыре лампы по углам, пятая в центре. Два стола, две огромных кровати. Большой шкаф с вещами, стенная полка с книгами, пылесос в углу (отдельный, только для подвала). Ещё шкаф, поменьше, с посудой. Керамический комнатный обогреватель. Холодильник…
Николай открыл холодильник, осмотрелся там. Достал двухлитровую, наполовину полную бутылку кваса. Налил себе стаканчик, выпил. Не снимая кроссовки (следовало находиться в полной боевой готовности), плюхнулся на кровать. Стал дедуктировать.
«Значит, что здесь произошло? Судя по всем признакам, имела место… некая психическая атака. Было ли это случайное природное явление или целенаправленное применение психотронного оружия? Пока непонятно. Если это целенаправленное применение психотронного оружия, то зачем? Пока непонятно. И самое главное: как защититься от этого воздействия? Пока непонятно…»
В общем, было много непонятного. Но сама собой напрашивалась мысль, что психическая атака, по-видимому, связана со странным жужжащим звуком, раздающимся за стеной.
Сыщик почувствовал, что ему становится холодно. Не от страха — просто в подвале было свежо и прохладно, хотя на улице стояла тридцатиградусная жара. Николай мог бы включить комнатный обогреватель, но ему нравилась такая прохлада, особенно по контрасту с душной улицей. Поэтому он не стал включать обогреватель, а укрылся частью покрывала, на котором лежал.
Повалявшись некоторое время, он встал, подошёл к стенке и прислушался. Жужжащий звук не прекратился. Мало того: он стал громче!
«Я, кажется, начинаю понимать, что это значит. Кто-то ведёт сюда подкоп! — догадался сыщик. — Зачем? Ясное дело — с целью ограбления! И никакой такой мистики, хотя, конечно, весьма экзотично. Ну, держитесь, уроды, я вам устрою весёлую жизнь, когда вы сюда доберётесь…»
Таким образом, вырисовывалась следующая версия: некие злодеи решили ограбить богатый дом и, с помощью какой-то землеройной техники, стали делать подкоп. Кроме того, они сумели раздобыть психотронное оружие (может, это звучит фантастично, но других объяснений не было) и пустили его в ход. Зачем? Это ясно по результатам: чтобы убрать из дома сторожевых собак, а также, по возможности, и хозяев.
«Крайне заковыристая версия. Но другой пока нет. Будем исходить из этой и корректировать её при необходимости».
Николай проверил своё вооружение. Собирался он сюда в большой спешке, но в первую очередь, конечно, взял с собой пистолет с полной обоймой (ПММ — пистолет Макарова модернизированный, 12 патронов). И ещё запасные обоймы, три штуки. При правильном использовании хватит не на одну банду. Копайте, ребята, копайте.