Усмехнувшись, я переключил передачу, и рванул по улице — прочь от Колизея. Прикинув маршрут, которым мне надлежало продвигаться, я кивнул сам себе:
— Вот там и поищу себе Миньонов.
Впереди еще несколько крупных городов, из которых парочка — миллионников: отличное, как мне кажется, место, для поиска Офицеров. Правда, просто так за мной никто не пойдет, а ломать каждого силой…все же я не такой человек, без крайней нужды ломать человека не стану. А это значит, что мне, как Высшему Офицеру, нужна идеология. Альфа себе вон — целое микрогосударство создал. Я вспомнил Прокурора: тот вел за собой апостолов при помощи религии — байка о Судном Дне прекрасно ложилась на происходящие события. Однако прошло уже много времени, чтобы давать своим гипотетическим последователям такую опору: с причинами Вторжения люди уже успели определиться, так что нужно действовать иначе. Что же станет моей идеологией? А может, стоит воспользоваться опытом Альфы? В конце-концов, почему у него все так гладко получается? Да потому, что его Колизей мало чем отличается от привычного для измененных мышления: выживает сильнейший! Может, попытаться повторить его путь, но с несколькими оговорками?
Однако я не могу сидеть на месте, чтобы собирать вокруг себя кучу Офицеров — мне двигаться нужно! А это значит, что не видать мне тысяч подчиненных — вести за собой такую орду просто нереально по целому ряду соображений, которые даже в перечислении не нуждаются. А вести их придется, ведь измененные нужной мне силы сидеть ровно на попе не будут…разве что промыть им мозги, но этого я не хочу.
Я притормозил перед мостом у водохранилища и вышел из машины, бросив ключи на переднее сиденье — авось кому-то еще пригодится.
Лавируя между корпусами неподвижных автомобилей, застывших посреди моста, я неожиданно уловил легкое волнение энергетического поля впереди. Тут же скрывшись за кузовом ближайшего автомобиля, я подкрался поближе, старательно маскируя собственную Ауру, и осторожно выглянул: у моей машины стояли несколько человек и жарко о чем-то спорили. Присмотревшись, я понял, что это измененные со знакомыми мне золотистыми отметинами на коже. Теперь понятно, отчего я не заметил их ранее — этот тип людей в процессе мутации приобрел необычайно полезную способность к маскировке. Каким-то образом мое появление, точнее шум двигателя авто, на котором я подъехал к мосту, остался без внимания, и у меня появилась возможность подслушать их — а подслушать было что. Судя по всему, они заинтересовались моим джипом, или, скорее, его содержимым. Сквозь стекла вполне можно было рассмотреть набитые всяким барахлом сумки, оружие и прочие ништяки: протяни руку, и возьми! Но, как говорится, висит груша — нельзя скушать: судя по нескольким репликам, услышанным мной только что, все попытки добраться до моих вещей потерпели неудачу, и теперь на повестке дня стал вопрос: что делать дальше? Усмехнувшись: не по зубам оказалась местным мародерам шкура моего скакуна; я заинтересованно прислушался к диалогу:
— Сам Серега сюда не пойдет — Колизей слишком близко — на инквизиторов можно напороться, а самим нам тачку не вскрыть. — тучный мужчина судорожно вытер лоб засаленным рукавом лоб, и озадаченно нахмурился:
— У нее наверняка хозяин есть, скорее всего вояка какой-нибудь, приехал сюда по своим военным делам… Нужно тащить сюда того слесаря, что недавно к нам прибился, или завязывать с этим! — он снова промокнул влажно блестевший лоб, и настороженно оглянулся.
— Мастер будет недоволен, если мы вернемся с пустыми руками. — щуплый парень, даже скорее подросток, сказавший это, с досадой пнул 'Рысь' по колесу:
— Сталкер снова обойдет нас!
Его негодование было так явно направленно на потеющего толстяка, что я ощутил его буквально кожей:
— Сергей назначил тебя командиром только потому, что ты его старый приятель, а на самом деле толку с тебя ноль! Мне самому Сталкер не нравится, но уж лучше с ним в рейды ходить, чем с таким неудачником, как ты!
Толстяк устало махнул рукой, не обратив на эту волну негатива особого внимания, и обратился к третьему участнику их маленькой компании:
— Этот слесарь…он сейчас на базе? Как бы вояка не вернулся до того, как мы вскроем тачку…
Не успел третий открыть рот для ответа, как парень вновь вспылил:
— Что ж ты такое сыкло? Его уже наверняка прикончили, так что у нас целый вагон времени!
Я усмехнулся, услышав его слова, и выпрямился, показавшись из-за туши танка, за которой скрывался. До этих парней было около десяти метров, однако эффект от моего появления был такой, будто я выскочил прямо из джипа, вокруг которого все собрались: спор резко прекратился, и они отскочили в разные стороны, пытаясь понять, что делать. Я не смог удержаться от улыбки, когда увидел эту сценку: посреди унылого запустения увидеть подобное — парадоксальным образом вселяло надежду.
— Хой, мужики! О чем разговор? Кого убили?
Судя по диалогу, конец которого я успел услышать, они не видели хозяина внедорожника, так что я для них был, скорее всего, одним из жителей Колизея. Ауру я надежно спрятал, так что ощутить во мне Офицера было невозможно.
— Ты еще что за черт? Откуда взялся? — наглый паренек, до того наезжавший на толстого, очнулся первым и тут же пошел в атаку.
Я заметил, что он завел правую руку за спину, причем сделал это скорее автоматически, рефлекторно — возможно, прячет там какое-то оружие? Еще в Москве мне стало понятно, что при желании добыть себе огнестрел можно довольно легко — будь то пистолет или даже автомат. Другое дело, что после продемонстрированного Демонами могущества, земное оружие потеряло львиную долю своей полезности, и на первые роли вышла боевая магия.
Я обвел троицу медленным взглядом, задержав его на высказавшемся парне, позволив повисшей паузе немного сгустить атмосферу:
— Давайте попробуем обойтись без оскорблений, мужики. Я — не черт, а вы, соответственно, не мудаки. А насчет того, откуда иду, — я оглянулся себе за спину, — так прямиком из Колизея. Теперь, полагаю, настала ваша очередь отвечать на мои вопросы?
Те настороженно переглянулись, пытаясь сообразить, кто я такой. Ауру я спрятал качественно, так что ощутить Офицера они не могли, отсутствие рогов на голове говорило о том же, однако мое поведение было нетипично для простого измененного — и это противоречие мешало правильно оценить ситуацию. Да уж, сложно жить, находясь в самом низу <пищевой цепи> — приходится постоянно быть настороже. Однако это правило, видимо, не касалось недавнего возмутителя спокойствия, претендующего на роль лидера:
— Задавать вопросы здесь буду я, а ты будешь отвечать на них, понял? Причем быстро и четко!
Я даже малость ошалел от неожиданности — слишком резким оказался переход от испуга к такой дерзости. Парень, увидевший в этом слабость, тут же пошел в атаку: выхватив из-за пояса пистолет — знакомый мне, увы, не только по компьютерным видеоиграм Макаров, он направил его на меня:
— И называть тебя я буду так, как захочу, усек, черт?!
Я развел руки в стороны, пытаясь незаметно просканировать его эмоции, и, шифруясь, перевел взгляд на партнеров неадеквата — те, похоже, и сами не ожидали подобной выходки, а толстяк даже попытался высказать свое <фе>. Увы, у него ничего не вышло: один единственный злобный взгляд, брошенный из-под надвинутой на глаза кепки бунтаря, остановил сей благородный порыв. Однако я понял, откуда у паренька появилась эта уверенность: он решил, что я один из <неприкасаемых>, который по какой-то неведомой причине покинул безопасный Колизей. Что ж, вполне логичное умозаключение…
— Усек, усек, только не делай глупостей! И опусти пушку!
Толстяк поддержал мою инициативу:
— Хорош выпендриваться, Шкет! Это уже слишком! Спрячь этот чертов пистолет! И где ты его взял?! Если Альфа узнает об этом, — он выразительно посмотрел на пистолет в руке подчиненного, — то нам будет плохо! И Серега тоже вряд ли будет в восторге от твоей инициативы!
Но Шкет не растерялся — у него, очевидно, были готовы ответы на все вопросы:
— Только Сергей может так называть меня, понял?! Он давно хотел узнать о том, что происходит в Колизее, вот и узнает. А что касается Альфы, так я не думаю, что он будет поднимать кипиш ради одного наглого черта!
Я решил все же вмешаться в беседу — мне надоела их бестолковая болтовня с параллельным выяснением отношений, так что я ослабил контроль над своей Аурой, позволив ей просочиться сквозь искусственно созданный барьер. Я знал, что резкий перепад энергии в окружающем пространстве может негативно отразится на состоянии слабых Офицеров, и тем более простых измененный, так что не стал сразу же давить на стоящих передо мной в полную силу, постепенно увеличивая плотность своей энергетики.
Само собой, не ощутить подобные изменения они не могли, и спор мгновенно оборвался, когда три стремительно бледнеющих лица повернулись ко мне. Акцент я делал, само собой, на вооруженном человеке, внушая ему мысли о бесперспективности сопротивления — нечего размахивать пистолетом перед моим лицом! Парень, осознавший, на кого он наезжал, судорожно сглотнул слюну и опустил руку с оружием к земле. Я одобрительно кивнул этому жесту, и обратился к застывшим соляными столпами людям:
— А теперь, когда вы немного успокоились, поговорим конструктивно. Меня заинтересовал ваш командир — было бы интересно с ним повидаться. Вы же можете это устроить? — с каждым сказанным мной словом концентрация энергии вокруг нас увеличивалась, подавляя волю измененных. Меня не особо задело презрительное отношение к своей персоне: в измененном мире к такому быстро привыкаешь, особенно если оппонент считает себя сильнее, но миндальничать я не собирался.
После демонстрации силы отношение ко мне резко изменилось. Теперь, когда необходимость скрывать свою Ауру пропала, я мог не маскируясь сканировать эмоции своих попутчиков, но не обнаружил ничего занятного: желание подчиниться намного более сильному, густо замешанное на страхе — что весьма ожидаемо. Хотя, будучи чужими Миньонами, они могли бы проявить большую стойкость. Это, на мой взгляд, говорило о том, что либо Хозяину плевать на них, либо он сильно проигрывает мне в качестве энергетики. Нужно прозондировать почву:
— Мужики, а что ваш командир, очень силен?
Те настороженно переглянулись, и слово взял вечнопотеющий толстяк:
— Очень сильный. Один на один он сильнее любого Инквизитора. К нам пару раз совались особо любопытные, так Сергей их… — он осекся и отвел взгляд, так и не закончив предложение. А я задумался, стоит ли мне заявляться к нему вот так, с открытым забралом?
— Выходит, силен… А сколько…ммм…заклинаний он знает?
На этот раз от троицы ощутимо повеяло удивлением с малой толикой презрения, и мой невольный информатор пояснил:
— Он не из тех магов, которые только элементальной магией и могут пользоваться. Наш командир — менталист, и использует высшую магию сознания, низшая магия стихий ему просто не нужна.
Теперь уже я удивился:
— Это что еще за…высшая магия сознания?
Немного замявшись, собеседник ответил:
— Я не маг, так что деталей не знаю, но Сергей делит магию на несколько уровней. Низший уровень — это магия стихий — ей инквизиторы пользуется. А высший уровень — это магия сознания. Она позволяет легко манипулировать людьми и даже Демонами.
Я озадаченно поскреб затылок, пытаясь понять — зачем Альфа позволял находиться такому сильному Офицеру рядом со своими владениями? В его способности ликвидировать этого менталиста я не сомневался ни капли.
— А что Сергей думает о Колизее?
— А что о нем можно думать? Секта она и есть секта… — он осекся и с опаской посмотрел на меня. Я отмахнулся:
— Расслабься, я тут проездом, и к Колизею никакого отношения не имею, так что можешь говорить свободно.
Он нахмурился, задумавшись, и через секунду поднял на меня взгляд:
— Так это мы…твою тачку…того?
Я ухмыльнулся и кивнул в ответ:
— Вы ее <пытались> того. Если бы вы ее <того>, тогда наша беседа проходила бы в совсем ином ключе.
Я заметил, как идущий впереди парень вздрогнул после моих слов. Толстяк снова вытер лоб и бросил злобный взгляд на спину своего подчиненного, пробубнив себе под нос:
— Откуда ж нам было знать…
Я направил его мысли в нужное русло:
— И все же, какие отношения у твоего командира и Альфы? Почему, если он такой супермаг высшего уровня, Альфа не занялся им самостоятельно, позволив своим людям погибать от его рук?
Собеседник пожал плечами: