Как было уже сказано, Райлисс и Миа ходили за лошадьми, так что лагерь был наполнен отличными, даже на мой непрофессиональный взгляд, скакунами. Как я понимаю, у каждого члена группы лошадь была своя, под стать хозяину: гнедой жеребец у Дхасса, светло-серый — у Вогнара, чёрный, как ночь — у Миариали, пара светлых, в яблоках, явно принадлежат Ариэль и Мираэлю, ну и хозяин высокого чёрного красавца с огненно-рыжей гривой наверняка Райлисс. Для меня была приготовлена… Зебра! Способности сработали сами собой: да, нет сомнений, это здешний вариант зебры. Прекрасно выдрессированный, сильный и выносливый жеребец. Я медленно и неторопливо направился к нему, чтобы не напугать. Подойдя достаточно близко, я осторожно начал тянуть руку, чтобы погладить его по голове. Жеребец резко повернулся в мою сторону, обнюхал руку, недовольно всхрапнул, но погладить себя всё-таки позволил.
Вся группа молниеносно среагировала на команду Вогнара: меньше, чем за минуту все сидели по лошадям. Я неуклюже вставил ногу в стремя своего коня, лег животом на седло и аккуратно перебросил вторую ногу на другую сторону. Попав обеими ногами в стремена, я выпрямился. “Первый раз всегда сложный, потом будет проще”, — подумал я, чуть ли не плетясь позади своей группы.
Вогнар не ошибся — мы ехали почти шесть часов. Я умудрился немного подремать по дороге, впрочем, мне это особо не помогло. Нывшее во всех местах тело прямым текстом говорило, как жестоко оно будет мстить мне сегодня ночью за такое обращение с собой.
Стоп! Я почувствовал сигнал искомого крестика. Мы ближе, ближе…
Наконец мы оказались возле какого-то непонятного нагромождения веток. Когда-то это была вполне добротная землянка, надежно укрывающая от постороннего взгляда ее обитателей, что вполне подходило под критерии разбойничьего логова, которое проходным двором не могло быть по определению. Тем не менее это в этом месте никого не было, вернее будет сказать так: живых там не было уже очень давно.
— Искомый предмет там, — уверенно сказал я после того, как все спешились.
— Там кто-нибудь есть? — спросил Вогнар.
— Да. Какие-то здоровенные, немного мёртвые и немного устойчивые к обычному оружию твари, — нехотя выдавил из себя я, сканируя логово, — вы их называете… Гарантюги.
— Так, стоп! Прошу прощения, — подал голос Мираэль, — когда мы согласились сопровождать тебя, то не было уговора касательно такого риска. Ты хоть понимаешь, кто такие гарантюги? Да, думаю, со своим даром прекрасно понимаешь. Даже величайшие некроманты Авиала, от которых остались лишь воспоминания, никогда не вступали с гарантюгой в поединок один на один. А судя по твоей реплике, она там не одна. Мы не можем пойти на такой риск, ты подвергаешь опасности не только всех нас, но и себя, а этого мы допустить не можем, довести тебя живым до Храма Тысячи и Семи снов — наша первостепенная задача. Так что…
— Мираэль достаточно подробно описал наши опасения, спасибо, — прервал его Вогнар, подходя к полуэльфу и кладя на плечо руку, — к обычному оружию они устойчивы. Маг у нас в отряде всего один. С таким раскладом нападать на гарантюг — самоубийство.
— Я не сказал, что мы станем нападать на них прямо сейчас. И я не говорил, что мы станем нападать на них, не имея чёткого плана действий с высоким шансом на успех. Мы с ними справимся, нам надо только объединить наши имеющиеся таланты.
— Что ты имеешь в виду? — недоверчиво спросила Ариэль.
— Вы упускаете из виду Миариали. Она телепат, а гарантюги относятся к нежити, имеющей пусть самый примитивный, но всё-таки разум, поэтому к телепатии они уязвимы. Даже просто дезориентировав гарантюгу, можно выиграть достаточно времени, чтобы поразить ее магией.
Глава 1.7
ГЛАВА 7. Взгляд в прошлое
— Звучит это всё достаточно многообещающе, — сказал Вогнар, до того внимательно слушавший меня, — но каким же образом ты хочешь объединить силы телепата, мага воздуха и твою… ммм…
— Интуицию, — слово само пришло мне на язык. В самом деле, всеведение, сканеры, все это звучит слишком косноязычно и не отражает подлинной сути, — это слово будет уместнее всего. А как объединить — с помощью пентаграммы конвергенции, конечно.
— Чем дальше, тем интереснее, — Миариали, погрузившаяся в раздумья после моей реплики касательно её возможности воздействовать на разум нежити, оживлённо не меня посмотрела, — знания о подобных вещах не сохранились даже у моего народа. Ты способен смотреть настолько глубоко в прошлое?
— Способен. Если имеется подходящая подзорная труба.
Я окинул взглядом окружающую территорию. Ура, наконец-то после такой полосы неудач мне хоть раз повезло. В Запретном лесу помимо порталов так же имеются странные каменные тотемы, которым немало столетий. И один из таких тотемов находился в километре от нас.
— Подходящая моим целям подзорная труба имеется в в двадцати минутах пути отсюда. Вы можете разбивать лагерь и готовиться. Примерно через час-полтора я вернусь.
Развернувшись, я пошёл в сторону тотема.
— Уж извини, но одного мы тебя далеко отпускать не будем, об этом нам следовало условиться изначально, — донёсся до меня сзади голос Вогнара, — иди с ним.
Мне на надо было ни оборачиваться, ни применять свой дар, чтобы понять, кого именно Вогнар посылает со мной. Я всё равно никогда больше не смогу ему доверять, что бы он ни сделал.
— Я надеюсь, ваше надутое высочество не возражает, если моя скромная персона будет его сопровождать, — раздался ехидный комментарий сзади. Я не ответил ничего, твердо решив воспринимать его как объект декораций, почему-то могущий ходить и говорить.
Про себя я порадовался новому способу использования своей интуиции. Ведь, как было сказано ранее, обзор моих способностей составляет лишь пятьдесят метров. Однако тут есть ёмкое уточнение: в таком радиусе я вижу полностью территорию круга, охватываемого на все триста шестьдесят градусов. А вот если направить взор своей интуиции в рамки сектора круга, то и смотреть можно дальше. Я ограничил площадь обзора в примерно в двадцать раз, настолько же, соответственно, увеличив дальность их использования. Разумеется, и эта моя имеет ограничение — разбивая площадь обзора на еще большее количество частей, я просто буду не в состоянии различить куски охватываемого. А если вращаться в процессе обзора (что, собственно, я сейчас и сделал при своем среднем разделении), то мозг при более дальнем обзоре просто не сможет переварить всю полученную информацию.
— Может быть, ты все-таки пояснишь, куда мы идем? — осторожно спросил Дхасс.
— Неподалеку отсюда есть очень старый каменный тотем, — ответил я пустому пространству перед собой, — секреты пентаграмм исчезли уже очень давно, однако этому тотему по самым скромным моим оценкам — полторы тысячи лет. Думаю, я смогу заглянуть в его память и оттуда попытаться узнать об этой пентаграмме. Авантюрно, не спорю, однако мой дар меня ещё ни разу не подводил. Таких обелисков тут на самом деле не так уж и мало, однако выделился именно этот. И тому должна быть причина.
— Что-то я не понимаю. Как ты тогда вообще о ней узнал?
Я обернулся и внимательно посмотрел на него, всем своим видом давая понять, что данная случайная беседа не поменяет ровным счетом ничего. Его же лицо, в равной степени выражавшее вежливость и любопытство, не изменилось за десять секунд нашего зрительного контакта.
— Если совсем коротко — при каждом короле, герцоге, правителе имеется своя служба безопасности, так? — отвернувшись, задал я наводящий вопрос.
— Что-что? — недоуменно спросил орк, — ты имеешь в виду Гильдию королевских шпионов?
— Не обязательно, в зависимости от ранга правителя это может быть как целая организация, так и единственный чело… ммм… исполнитель. И об этом известно абсолютно всем. Но вот кто именно в ней состоит — это уже вопрос без ответа, — помолчал немного. Орк так же вежливо ждал продолжения.
— Здесь ситуация аналогична. Мой дар собирает информацию отовсюду, где она есть — в пределах настоящего времени, разумеется. О пентаграммах ещё помнят — и потому я получил ответ, какой именно магический рисунок может мне помочь, вернее, как мне вообще суметь совершить задуманное. Но вот на вопрос — как его нарисовать — дать ответ не может никто из ныне живущих. Надо смотреть в прошлое. А что поможет смотреть в прошлое лучше, чем статуя тысячелетней давности?
Пока мы разговаривали, показался и тотем. Это было каменное изваяние какого-то божка. Высотой он был метра четыре… можно и точнее… четыре метра и тринадцать сантиметров. На голове у него было некое подобие короны, сделанной из травы, на туловище одежды не было, если на считать повязки, при осмотре сзади оказавшейся перевязью, на которую вешают колчан. Что и логично, так как в правой руке он держал лук, а левой тянулся через плечо за стрелой. На ногах, как ни странно, не набедренная повязка, а просторные штаны, однако ступни были босыми. Любопытно. Если это какой-то древний бог охоты, то для чего ему наваяли такой большой живот? Ходить с таким на охоту как-то проблематично. Скорее это некий покровитель природы. Наверняка это злое лицо должно было отпугивать недобросовестных охотников. Из тех, что охотятся ради охоты, а не ради пропитания.
Осматривая статую, я постепенно поднимал взгляд и. наконец, добрался да его глаз. А как только увидел… Я не знаю, как можно глаза из камня изобразить с такой лютой ненавистью внутри. Мне стало почти так же страшно, как тогда, в Храме, где я, задыхаясь, уже готовился прощаться с жизнью. Какая ненависть, какая ярость. Как можно было такому поклоняться? Или выражение лица статуи изменилось со временем? Статуя, конечно, каменная, да только и волшебство в этом мире есть, и времени прошло немало…
Орку тотем тоже не нравился. Обычно спокойный и уверенный в себе, сейчас он избегал смотреть на него вообще, а уж посмотреть в глаза его не заставила бы никакая сила.
— Слушай, — прошептал он, смотря на меня взглядом, в котором читалось сильное беспокойство, — ты уверен в своих силах? На меня… ЭТО… навевает страх, которого нам по природе не должно испытывать.
— Если тебе страшно — можешь не смотреть, — хмыкнув, сказал я, — уж мне-то известно, что я делаю, так что оставь своё беспокойство при себе. От него больше вреда, чем пользы. Если ты в самом деле хочешь помочь — подсади меня.
— Это еще зачем? — резко спросил орк. Впрочем, резкость была скорее связано с тем, что он совершенно не ожидал того, что я могу его о чём-то попросить.
— Мне нужно войти в физический контакт с его головой, — терпеливо пояснил я, уже готовясь к медитации и не желая раздражаться из-за мелочей, — к животу, а тем более к ступням я припадать не собираюсь. Да и потом, если уж ему придали человеческий образ, то и память должна была лучше всего сохраниться в его голове.
Не тратя более времени на вопросы, Дхасс подошел к тотему и, по-прежнему стараясь не глядеть на него, опустился на корточки и подставил сцепленные руки. Я аккуратно встал на его “ступеньку”, и он безо всякого труда поднялся, помогая мне забраться. Я переступил на выпиравший живот статуи, посмотрел в глаза и… испугался. Но не того, что там было страшное выражение. Дело было в ином: выражение лица… изменилось. Я уверен, что сначала его глаза смотрели на нас с Дхассом сверху вниз, а теперь они смотрели прямо… прямо на меня. И теперь в его взгляде одновременно смешались… ненависть и надежда. Я понимаю, это звучит как бред, мне тяжело представить ситуацию, в которой человек смотрел бы одновременно с ненавистью и надеждой — но это было так. Еще раз глянув на него, я наклонился к голове, и мой лоб соприкоснулся с его лбом. И, закрыв глаза, пустил своё сознание в вольный полет…
Глава 1.8
ГЛАВА 8. Путешествие во времени
Как странно. Я парю в молочной пустоте — и хотя вокруг была лишь пустота, меня не покидало ощущение, словно я в чём-то увязаю. Происходящее сильно напоминало сон, и хотя границы моего разума были намного чётче, всё же ощущалось, что над происходящим у меня не было почти никакого контроля.
— И что ты здесь забыл? — раздался гулкий голос. Я увидел что-то вдалеке, что через мгновение с огромной скоростью приблизилось ко мне — или я приблизился к этому, трудно было разобрать. Передо мной был тот же человек, с чьей статуей я вошел в контакт. Только в другой позе. Он был прикован цепями к большой скале за запястья и лодыжки.
“Как будто Прометей” — пронеслась в голове мысль.
Сама же скала плавала в пустоте, тонула все в том же молочном тумане. И его лицо выражало не ненависть. Глухую тоску, печальную усталость, безнадёжность — было видно, что он пленник этого места и очень тяготится им.
— Я ищу информацию, — наконец, ответил я, собравшись с мыслями, — для этого мне нужна память, а с ней — возможность вернуться в прошлое.
— И ты думаешь, я стану тебе помогать? — спросил человек, устало подняв голову.
— Мне не нужно твоё разрешение, — дерзко ответил я, испытывая вспышку гнева, — очевидно, что ты пленник этого места, а не его хозяин. Ты не сможешь мне помешать.
— Не смогу, это так. Но и тебе не хватит сил найти то, что ищешь, — слабо улыбнувшись, божок опустил голову, — раз ты нашёл меня, значит, ищешь нечто из прошлого… далёкого прошлого. Что происходило сотни, если не тысячи лет назад. Я признаю, твои способности… интересны, я никогда ничего подобного не видел. Но даже их тебе не хватит. Своё существование я осознаю приблизительно в тысячу лет покровительства над своим народом. И ещё столько же — заточения здесь. Ты можешь переворошить груду моих воспоминаний — и всё равно необходимое от тебя ускользнёт.
— Быть можешь, ты чего-то хочешь взамен? — зашел я с другой стороны, поняв, что искать иголку в километровом стоге сена бесполезно.
— Хочу. Когда-то очень давно мне поклонялись ахтары — люди, населявшие в то время эти земли. Они приносили мне жертвы, и душа моя радовалась. Жертвы давали мне силы, и я мог опекать поклонявшееся мне племя — так жили люди и племена других рас в то время. Но, как это всегда и бывает, любой цивилизации рано или поздно приходит конец. Не стали исключением и мои подопечные. На поселения ахтаров стали совершать набеги, грабежи. Захватчикам покровительствовали новые, молодые и оттого сильные боги. Вера в меня стала потихоньку пропадать, и это по цепочке вызвало соответствующую реакцию. Чем больше в меня переставали верить, тем меньше я мог защищать своих подопечных. И в конце концов настал тот день, когда вера их иссякла полностью. Не прошло и года — и последний набег уничтожил или обратил в рабство остатки племени ахтаров, а моя статуя была осквернена, и я окончательно потерял всю свою силу. И теперь, проведя тысячу лет без возможности уснуть, я хочу лишь одного. Свободы. Я вернусь туда, откуда ушёл ради власти, и буду молить о прощении. Если я буду прощён — то моя душа сможет начать все заново. Если же меня ждёт развоплощение, и я перестану существовать на всех уровнях бытия — так тому и быть. Но в этой темнице я находиться больше не могу.
— Откуда? Откуда ты ушел?! — мне это почему-то показалось безумно важным.
— Тебе этого знать не положено. Тебе и так открыто слишком многое, — впервые за всю беседу в голосе божка прозвучала твёрдость, — ну так как? Освободишь меня? Взамен я открою тебе всю свою память, и ты найдёшь то, что ищешь.
— Согласен. Как я смогу освободить тебя?
— Когда ты найдешь искомое, и этот ритуал будет завершен, пусти себе немного крови и нарисуй знаки бесконечности на запястьях и ложыжках моей статуи. Тогда эти оковы наконец-то спадут, и я обрету свободу. Я уже вижу их… вижу тех, кто меня ждёт уже очень давно… Они так близко…
— Где? — я обернулся, но не увидел ничего, кроме пустоты.
— Глупый. Ты и не можешь. Твоё тело ещё живо и полно жизни. Твоя миссия еще не завершена. Так что не пытайся — не увидишь, даже если они подойдут вплотную.