— …и если вы не намечали его исключительно деловым, то можно было бы отметить ваш приезд хорошим ужином, — небрежно добавил он. Командор проявил полное понимание.
— Именно так! Сначала настоящий, основательный ужин, а потом всё остальное! — с энтузиазмом подхватил он. — Вот мы сейчас переоденемся…
— Вам показали комнаты? — спросил Ладвин и на всякий случай потянулся за передатчиком. Командор остановил его жестом руки:
— Конечно: второй этаж, угловые. Багаж должен быть уже там. А вот столовая… ага, по коридору и налево. Спасибо, Иоганн, мы скоро будем!
На второй этаж вела прозрачная стеклопластиковая лестница, плохо сочетавшаяся с капитальной прочностью стен и массивными дверями комнат. В остальном Станция оказалась стандартным трёхэтажным сооружением с кольцевыми коридорами и каютами. Три зала — прихожая на первом этаже, столовая на втором и рабочий зал на третьем — были самыми большими помещениями, вокруг которых лепились лаборатории и жилые комнаты. Две угловые оставались в резерве и содержались в полном порядке. Обстановка была такой же стандартной: по два мягких дивана возле больших окон-иллюминаторов и по два рабочих стола. Всё остальное, от библиотеки до гардероба, удобно размещалось во встроенных стенных шкафах.
— Что ж, дети мои, — сказал Командор, окинув обстановку беглым взглядом, — делить комнаты мы не станем, поскольку долго засиживаться в них не придётся. Боюсь, что и спать предстоит по-походному, не раздеваясь. Да, хлопот навалом, и твоя работа, Эльза, уже началась!
Высокая, эффектная девица состроила лёгкую гримаску.
— Ну, конечно! — фыркнула она. — А мой очаровательный братец, как всегда, будет востребован лишь в самые ответственные моменты! Или в самые торжественные… Роман, — обратилась она к атлету, возившемуся с оконным механизмом, — угомонись! Пора бы уже знать, что стёкла в угловых комнатах открываются автоматически и только в аварийных ситуациях.
Роман оторвался от своего занятия и вздохнул с выражением привычно разочарованного человека.
— Хотел бы я знать, — сказал он, — с какой радости-печали так задумано? Отчего лишь во время глобальной аварии мне предоставляется возможность выглянуть наружу и подышать свежим воздухом? Напоследок, что ли?
— Дружок, ты можешь задать ещё массу подобных риторических вопросов, — проговорил Командор, быстро и ловко распаковывая свои вещи. — Например, почему я не был награждён пять, семь и двенадцать лет назад? Или из-за чьих происков нашу организацию официально не допускают в большую политику, вследствие чего моя кандидатура на выборах…
— Па, а если отвлечься на секунду от твоей незаурядной личности и…
— Но ты признаёшь, что она истинно незаурядная? — немедленно уточнил Командор, вскинув вверх палец. Роман энергично покивал головой:
— Разумеется, не сомневаюсь, так оно и есть! Но всё же хотелось бы услышать более отвлечённый и менее приевшийся пример…
— Да сколько угодно! Эльза, девочка моя, ау-у! Не выпадай из совещания!
— Я тут, я тут и готова прийти к тебе на помощь, — отозвалась Эльза, (она уже разложила свои наряды на диване и напряжённо их оценивала). — Значит, вам нужен конкретный пример… Вот, пожалуйста: по какой причине наше правительство не проявило в свое время к этой планете ни малейшего интереса? Или почему мне уставом запрещено носить в походах форменную юбку? Нет, не обязательно «мини», но я бы в юбке смотрелась куда лучше, чем в комбинезончике, правда?
— Иногда мне кажется, — ехидно заметил Роман, — что твоя слава одного из лучших логиков разведки Сектора распространилась исключительно из-за высоких родственных связей! Твои мысли скачут абсолютно бессистемно!
— Нет-нет, послушай: если к парадной юбке добавить ещё походный ремень — знаешь, с такой толстой пряжкой… Ой, да в этой комнате нет зеркала!
Роман выразительно посмотрел на сестру и повернулся к Командору:
— Давай всё-таки послушаем тебя, ибо это теперь надолго. Мы тут немножко заболтались, прости, пожалуйста.
Командор глянул на сына, и его лицо стало серьёзным.
— Если о деле, имея ввиду последние данные, — начал он, — то мне совершенно не понятно, почему Станиславу Ладвину было отказано в праве получить образование в Метрополии? Я не говорю о Столице или даже о нашей планетной системе, но в каком-нибудь развитом Секторе, где идёт нормальная жизнь!
— А тебе это кажется важным? — осторожно спросила Эльза, подходя ближе к отцу. Тот некоторое время молчал, потом пожал плечами:
— Право, не знаю… Но такая почти мстительная жестокость уже не по отношению к самому Иоганну Ладвину, а к члену его семьи не может не удивить. Кстати, что ты о нём скажешь? Смогла его «прочитать»?
Эльза медленно провела рукой по лбу. Прошлась по комнате. Мужчины внимательно смотрели на неё. Когда девушка заговорила, то имела такое выражение на лице, словно пристально всматривалась в чьё-то отражение на воде.
— Начальник Станции сильно обеспокоен, — сказала она, — и с трудом держит себя в руках. Хотя ему кажется, что он контролирует ситуацию. В таком состоянии можно сорваться в любую минуту. Если бы я не видела его внешности и не знала о его прошлом всю правду, то вполне могла предположить, что передо мною истеричка… истерик. Наш приезд для него даже не просто неприятность, а весомая угроза!
— Угроза чему? — изумился Роман. — Нет, ты подумай: чем здесь можно испугать? Что ещё можно отнять, куда отправить подальше? Это же фактически край Галактики!
— Ну, мой дорогой, как говаривали древние, не бывает ничего настолько плохого, что нельзя было бы сделать ещё хуже, — возразил Командор. — Итак, чисто интуитивная затея с ужином приобретает вполне определённый подтекст!
— А вначале ты хотел запросто перекусить с ним и только? — с любопытством спросила Эльза. Отец воззрился на неё с удивлением:
— Конечно! За недели перелёта мне до чёртиков надоело спецпитание и таблетки для снятия побочных эффектов. Я желаю поесть в спокойной обстановке за правильно сервированным столом, в компании толковых собеседников. Я хочу и вина выпить! Да и вам, ребятки, лишь по молодости лет кажется, что всё нипочем. Небольшой отдых иногда бывает необходим даже в самый разгар сражения, а ведь в нечто похожее мы и ввязались. Хотя степень риска я ещё толком не представляю. А точной информации у нас, действительно, кот наплакал.
— Всё понятно, — кивнул Роман. — Кстати, насчёт «деток» — ты собираешься открыть им наше родство или будем держаться строго официально?
Командор встал, подошёл к окну и несколько минут стоял, постукивая пальцами по толстому стеклу почти так же, как это делал полчаса назад Ладвин. Затем резко обернулся.
— Посмотрим по обстановке, — ответил он. — Полную расшифровку данных они получили только обо мне, иначе нас сюда и не пустили бы. Хотя почему не сказать? Тоже есть свои плюсы! Одним словом, проверим, как будет протекать процесс пищеварения, и если хорошо, то…
— …то ты забудешь обо всём на свете, — кольнула Эльза и на всякий случай резво отодвинулась в сторонку. Командор осклабился.
— У всех свои недостатки, — отпарировал он, — и моя любовь к жареной ветчине не страшнее твоего помешательства на юбках с пряжками и рюмках с фляжками.
— Этот выпад не совсем удачен, — быстро вставил Роман, — и к тому же ниже пояса.
— Ничего-ничего, — успокоил его Командор, — для женщины сие не так страшно, как для мужчины… Кстати, я могу перейти сейчас к твоей детской привычке постоянно опаздывать! Давно пора идти, а ты ещё и не думал разбираться с личными вещами и…
— …и так далее, и тому подобное! — хором произнесли брат и сестра, иронично переглянувшись. Командор рассмеялся и махнул рукой, словно закрывая представление.
— Будем считать нашу пикировку небольшой разрядкой, — заключил он. — А теперь за дело. Эльза, бегом в соседнюю комнату переодеваться… не знаю, во что хочешь — сама сообрази. Роман, помоги перетащить её наряды, да не сомни! Сам же оставайся в комбинезоне. Он военного образца, может, пригодится…
БЛОК СОБЫТИЙ № 1 (Заброшенная планетка)
Столовая встретила их холодным светом, струившимся с потолка, и неуютной пустотой — лишь в уголке возле кухни стояли несколько лёгких столиков. Увидев их, Командор недовольно поморщился, но ничего не сказал. Кресел не было совсем, отсутствовало и привычное цветовое меню, зато все стены оказались расписанными мерцающей рекламой. Наиболее выразительной выглядела фигура огненно-красной лисицы, вокруг которой медленно кружились и переливались разноцветными искорками очень заманчивые вещи — от дамских украшений и до яхт-планетолётов. Вверху электронно-неоновые буквы последовательно выдавали на девяти основных языках информацию: «Крупнейший государственный энергетический банк к вашим услугам!» Маленький кубик здания самого банка вращался у лисы между передних лап. При виде знакомой панорамы Роман криво усмехнулся.
— Приятно знать, — саркастически произнёс он, — что банкиры и тут «к моим услугам»! А что мне делать, если энергометры никто больше не выпускает? А стоят они довольно дорого, выходят из строя стабильно каждые два года, и у меня…
— Только сейчас озарило, да? — влезла Эльза и хихикнула. Ей погрозили пальцем:
— Не перебивай умного! Так вот, у меня есть предположение, что такими непрочными их делают специально. Как хотите, а перед нами хитро замаскированный дополнительный налог на жалованье!
— Нет, ты не прав, — заметил Командор, — энергометры большего запаса прочности можно создать лишь за счёт увеличения размеров и веса, а это нежелательно. Вспомни, что импортные ничуть не долговечнее.
— У них хоть три модификации!
— А толку? Надёжность, которая тебя волнует, почти та же, как и у нас. А если говорить о форме, то здесь тот случай, когда главный интерес представляет содержание.
— Главный интерес, — раздельно произнесла Эльза, — сейчас заключается во вкусненьком ужине! Я это очень быстро начинаю понимать…
— Согласен, но моё настроение заметно ухудшилось после знакомства вот с этим, — Командор брезгливо толкнул ногою ближайший столик. — Где я нахожусь-то? В наспех собранной харчевне трёхсотлетней давности или всё-таки в столовой на правительственной Станции Защиты и Контроля?
— А на ссыльных поселениях вам не приходилось бывать? — послышался язвительный вопрос.
Гости обернулись. Иоганн Ладвин только что вошёл и теперь направлялся к ним, тяжело ступая по упругому полу. В руках он нёс несколько небольших стульев. Одет он был в форменный костюм со всеми офицерскими знаками различий и при армейской кобуре на боку.
— Таких поселений не существует, — осторожно произнёс Роман. — К вашему сведению, закон пока не изменился, и реальными мерами наказания остаются тюремное заключение, «болевая камера» и смертная казнь.
— В самом деле? А вот я, прожив здесь долгие годы, пришёл к выводу, что перечисленное вами есть лишь юридически утверждённые меры, — Ладвин подошёл к гостям почти вплотную. — Одним словом, перед вами именно то, что я упомянул вначале.
— А я уверен, что вы излишне драматизируете обстановку, — Командор небрежно отодвинул Романа плечом и встал на его место, медленно раскачиваясь на носках, словно пытаясь этим компенсировать разницу в росте. Руки он сцепил за спиной.
— Неужели?
— Ага. Пока что я вижу обыкновенную станцию, которая, если судить по состоянию столовой, содержится… э-э… не в лучшем созерцательном виде, скажем так. Заранее приношу свои извинения, если во всём остальном у вас полный порядок, хотя, честно говоря, не уверен.
— Мужчины, а не отложили бы вы наскоки двух раздражённых руководителей на потом? — громко сказала Эльза, с тревогой наблюдая, как стремительно мрачнеет загорелое лицо Ладвина. — А ещё будет лучше, если вообще перестанете налетать друг на друга, как боевые петухи. Покормили бы сначала!
Иоганн хмыкнул и задержал свой взгляд на лице девушки. Сначала у него возникло впечатление, что перед ним — мраморная овальная маска в обрамлении длинных, спадающих на плечи волос пепельного цвета. Появлению этого театрализованного образа способствовала постоянная неподвижность лицевых мускулов Эльзы. Неестественная белизна кожи, говорившая о серьёзной пластической операции, придавала лицу не очень приятную статичность выражения — например, последние слова сопровождались недовольной гримаской, которая выглядела так, как если бы скокетничала кукла. Но зато фигурка была у девочки… Затянутая в донельзя узкое, короткое, тончайшей фиолетовой ткани платье, которое не имело ни выреза вверху, ни шлицы внизу и поэтому грозило лопнуть при первом же резком движении, — Эльза, несомненно, не должна была жаловаться на равнодушие со стороны мужчин. Ладвин поспешил перевести свой взгляд на Командора — тот снова был улыбчивым и не злым, как при первом знакомстве.
— Прошу извинить, — вздохнул он, — сказывается моя избалованность постоянным комфортом! Я уже свыше двадцати лет существую как чисто кабинетный деятель, и это вынужденное путешествие подействовало мне на нервы. Так без обид?
Ладвин попытался принять понимающий вид, что вышло неубедительно.