Наконец, в темноте показался огонёк, а рядом ещё один, при ближайшем рассмотрении они оказались мощными прожекторами на крепостной стене. Вот и всё. Я дома, насколько можно быть дома в Улье.
Пришлось объехать крепость по широкой дуге, чтобы попасть в ворота. Срезать побоялся. Мины — вещь неприятная. Ворота закрыты. Я слез с мотоцикла и, держа на руках спящего мальчика, постучался. Ответили минут через пять.
— Кого принесло?
— Мачете я. Открывай.
— Щас посмотрю.
Часовой открыл небольшое окошко в стальном листе двери и навёл луч фонаря мне в лицо.
— Твою ж мать! И правда. Жив, значит, ну давай, заходи.
Где-то в глубине стены заработал двигатель и одна половина ворот начала открываться. Открылась ровно настолько, чтобы мне протиснуться внутрь. Мотоцикл загонять не стал. Часовой ехидно прокомментировал, что у них сегодня не воруют.
Когда я поднялся по лестнице в бар, Павлик уже проснулся. Но не капризничал и не хныкал (ребёнок вообще на удивление спокойный), а, наоборот, с интересом разглядывал окружающую обстановку. И то правда, новые люди, электричество, почти домашний уют.
— Здравствуй — произнёс Димедрол из-за стойки (живёт он там, что ли) — проходи, присаживайся, хочешь чего-нибудь?
— Да, поесть, и выпить тоже. И мальчику чего-нибудь дайте, а потом спать положите.
— Это запросто.
Я сел на высокий стул у стойки и протянул ему пачку писем. Пока он их листал, дежурная официантка, звали её, вроде бы, Роза, занялась Павликом. На столе перед ним появилась тарелка горячей каши, стакан с чаем или компотом, и теперь она намазывала кусок хлеба маслом. Нормально, не пропадёт пацан.
— Рассказывай, как жизнь у тебя? — сказал бармен, отложив бумаги.
— Жизнь нормально, несколько раз убить пытались, охотятся за мной серьёзные дяди, мальчика вот подобрал, жену нашёл. Вроде всё.
— Молодец, — он усмехнулся — а что на тебе надето? Рубера раздел?
— Почти, кваза матёрого. Хотел он меня завалить, но получилось только без порток оставить. Долгая история.
— А мы не торопимся никуда. Тебе, наверное, совет какой нужен?
— Ага, нужен — не стал я скрывать — что про килдингов скажешь?
— Хорошего ничего не скажу, секта это. Большая и сильная. Руководят ими старожилы, типа тех, которыми ты интересовался, встречаться не советую. Отморозки редкие, людей в жертву приносят.
— Старожилов я видел. Двоих даже переправил в Верхнюю Тундру. Впечатления тягостные. Как-то больше общаться не хочется.
— Как справился?
— Улей помог. Он ведь дары раздаёт не абы как, а в строгом соответствии с планом. Потому и поединки иммунных проходят по принципу камень-ножницы-бумага, на кого попадёшь. Я вот с невидимостью своей привык себя неуязвимым считать, а нарвался на трёх сенсов сразу, резко нехорошо стало.
— Но отбился ведь, раз уж здесь.
— Да как сказать, просто погибли они от несоблюдения правил пожарной безопасности, а меня Улей спас. Вот и вся история. Так а что с килдингами? Есть выходы.
Димедрол поморщился.
— Могу отправить весточку в один стаб, там живёт кое-кто, кому ведомы места их дислокации. Что передать?
— Передай, что Мачете встречи ищет, отдать кой-чего хочет, пусть человечка пришлют.
— Передам, да только лучше тебе их десятой дорогой обходить.
— Сам знаю, да только важная вещь на руках, скинуть надо.
Мы помолчали. Тут он спросил:
— Дальше что делать собираешься?
— У вас пока побуду. С мальчиком пока не знаю что делать. С собой таскать — мал ещё, да и учиться ему надо.
— Пусть остаётся, здесь его никто не обидит, девки наши уже возбудились, инстинкт материнства проснулся. И учителя найдутся.
— За женой сгонять тоже надо. Машину дашь?
— Какую?
— На больших колёсах, там (я указал на север) мост смыло, пришлось кругом объезжать.
— Дам вездеход. А через десять дней у нас планы большие, желательно тебе здесь быть. Охота.
— Запросто. А на кого охота?
— Слово "орда" о чём-то говорит?
— Говорит, что у кого-то с головой нелады. Вы на орду напасть решили?
— Всё продумано. Путь миграции известен, место подготовлено, оружия — хоть жопой ешь, патронов-снарядов горы. Людей только мало. А если ситуация выйдет из-под контроля, всегда можно смыться, а как утихнет, вернуться и собрать трофеи. Все ж на колёсах. Ты в деле?
— Я, как ты знаешь, за любой кипиш, кроме голодовки. Только с ордой, если честно, связываться не хочется. Видел однажды, хватило. Там элиты только сотни три-четыре.
— Вот и прикинь навар.
— Прикинул. Десять дней, говоришь. За женой успею смотаться, её тоже возьмём. Снайпер.
— Добро — он пододвинул мне стакан с виски — давай выпьем за то, что живой вернулся, да спать иди, парня твоего наверху в номере положили.
Я так и сделал. Когда пришёл в номер, Павлик уже спал, его кровать была в соседней комнате, а моя здесь. Быстро скинув одежду, я завалился на кровать и тут же обнаружил, что там уже кто-то лежит. Кто-то тёплый, мягкий и так же как я голый. Тут же этот кто-то зашептал голосом Виолы:
— Я мальчику сказку читала, решила тебя дождаться, ты не против?
— Да я как-бы женился.
— Жена ревнивая?
— Да, в общем, нет.
— Ну и умница, познакомишь потом — она нырнула под одеяло и занялась привычным делом. А я закрыл глаза и представил Белку. Всё закончилось быстро. Как известно, длительное воздержание не способствует. Рыжая вылезла из-под одеяла и, натянув халат, нагнулась и поцеловала меня в щёку.
— Я рада, что ты вернулся.
С этими словами она ушла из номера, а я уже минут через пять спал сном праведника.
День семьдесят третий
Я лежал на кушетке, голый до пояса. Надо мной склонился Демон с газовой горелкой.
— Ну, Мачете, расскажешь, где сокровища, награбленные у трудящихся? — произнёс он страшным голосом, приближая пламя горелки к моему животу.
— Ничего вам не скажу, палачи проклятые!
Пламя коснулось кожи и… ничего не произошло. Боли не было, запаха палёного кабана тоже не ощущалось, если присмотреться, то даже волоски на животе не обгорали.
— С этим ясно, — Демон перекрыл газ и отложил горелку — теперь дальше.