Дождавшись, когда не останется лишних глаз, парень открыл багажник. Внутри, свернувшись клубком, спокойно лежал его двойник.
— Вылезай.
Слава протянул двойнику, который выбрался из багажника, окровавленную ватку, сотовый телефон и удостоверение.
— Изображаешь меня, идёшь к подполковнику Петренко, а дальше по ситуации.
На всякий случай он передал дублю всю информацию по произошедшему за время после его создания. Двойник кивнул и твёрдой, уверенной походкой направился в управление КГБ. Святослав поспешил забраться в автомобиль, чтобы его никто не увидел в двух экземплярах. А к сидячему в машине водителю вряд ли кто-то будет приглядываться.
Несмотря на то, что он не первый день использует дублей, Святослав двойникам всё ещё не доверял в полной мере. Поэтому он решил проконтролировать всё сам. Откинув голову на подголовник, он принял максимально удобную позу, для чего опустил спинку сиденья, словно для сна. Затем он закрыл глаза и через миг уже рулил телом дубля.
На пропускном пункте Святослав в теле дубля показательно держал левую руку на виду, он сжал её в кулак, демонстрируя краешек окровавленной ватки.
— Запер, — сказал он милиционерам, в душе надеясь на людскую лень, усталость и раздолбайство.
— Проходи.
Рядовой милиции махнул рукой, ему действительно было лень повторно колоть палец мужчины, которого только что лично проверил на принадлежность к пришельцам. Он не заподозрил ничего подозрительного, даже повторно документы не стал спрашивать, поскольку прекрасно запомнил агента, вызвавшего улыбку своей забывчивостью.
Звягинцев с трудом удержался от облегчённого вздоха. Хотелось шагать быстро, чтобы поскорее миновать постовых, но он сдержался, поскольку подобное привлекло бы к нему нездоровое внимание. Где находится кабинет подполковника, он прекрасно помнил, поэтому внешне спокойно шагал по мраморному полу. Чуйка продолжала вопить о грядущих неприятностях.
Глава 19-21
Глава 19
Звягинцев постучал в дверь кабинета руководителя.
— Войдите, — раздался оттуда едва слышный приглушённый мужской голос.
Звукоизоляция в помещении была на высоком уровне.
Святослав приоткрыл дверь и робко спросил:
— Разрешите, товарищ подполковник? Вы меня вызывали?
— Слава, проходи, присаживайся…
Карие глаза подполковника внимательно разглядывали посетителя. Лоб Петренко прочертила глубокая складка, лицо выражало раздражение. Святослав сел, он был напряжён и не ожидал ничего хорошего.
— Так и будешь молчать? — грубо спросил Петренко.
— Сергей Иванович, не знаю, что вы хотите от меня услышать, — произнёс Звягинцев.
— Эх, Слава, Слава… — протянул подполковник. — Что же ты меня так подставляешь?
— Не могу знать, товарищ подполковник, — вытянулся на стуле в струну Святослав. Его спина была напряжена.
— Хочешь сказать, что не знаешь, почему я тебя вызвал? — вкрадчиво вопросил Петренко, при этом за внешним добродушием можно было различить угрожающие нотки.
— Никак нет, товарищ подполковник!
Святослав придерживался старого как мир армейского принципа — солдат перед лицом командира должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство.
Петренко медленно со скрипом открыл первый ящик стола и извлёк оттуда папку. На ней можно было разглядеть надпись «Личное дело» и фамилию «Звягинцев».
— Вот тут, Слава, — вкрадчивым, не сулящим ничего хорошего голосом, продолжил подполковник, — твоё личное дело. На тебя поступила занимательная писулька. Не догадываешься, что в ней?
Святослав догадывался, что Ласка мог написать что угодно, но надеялся на лучшее, хотя умом понимал, что ожидать стоит худшего. Дабы не сболтнуть лишнего, он мотнул головой и твёрдо сказал:
— Никак нет, товарищ подполковник!
— Зря, очень зря… — покачал головой Петренко. — Я бы на твоём месте уже сквозь землю провалился бы. Если почитать эти каракули, то выходит, что ты, Слава, предатель Родины!
— Даже так?!
Святослав был крайне изумлён. Он ожидал многого, но чтобы его назвали предателем Родины, хотя он только и делал, что этой самой родине помогал, превозмогал себя и на протяжении последних дней ежедневно рисковал жизнью в борьбе с пришельцами и при добыче полезной информации. Удивительно было слышать нечто подобное.
— Да-да, — продолжил Петренко. — Во-первых, — загнул он палец на левой руке, положив правую ладонь на папку с личным делом Звягинцева, — ты использовал препарат, который обязан был сдать на склад.
— Ради спасения человеческих жизней! — тихо, но с гордостью произнёс Святослав. — В боевой обстановке все средства хороши для спасения вверенного личного состава, я не мог поступить иначе. Как бы после этого смотрел в глаза людям, зная, что мог помочь, при этом оказался паскудой, и не сделал этого?
— Тем не менее, Слава, ты нарушил приказ, причём письменный, за который ты расписывался, — продолжил подполковник. — Все зелья и вещи пришельцев положено сдавать на склад, и никак иначе поступать с ними ты не имел права.
Петренко сделал паузу и стал пристально сверлить взглядом подчинённого. Святослав недовольно поджал губы. Он считал, что поступил правильно, несмотря на всякие писульки и приказы. Сам побывав одной ногой в могиле, он не желал того же юным солдатам, которые жизни не видели. Мальчишки, которым и двадцати лет нет, они не заслуживали подобной участи, у них вся жизнь впереди.
— Понятно… — протянул подполковник безэмоциональным тоном, от которого по спине могли бы пробежать мурашки, если бы у тела дубля была подобная функция. — Ты даже не раскаиваешься… Но это не всё.
Петренко раскрыл папку и ткнул указательным пальцем правой руки в центр предпоследнего листа, после чего загнул второй палец на левой ладони.
— Во-вторых, — сказал он, — ты раскрыл Совершенно Секретную информацию! Ты передал секретные сведения солдатам! — металлические нотки ярости проскользнули в голосе мужчины. — Ты хоть понимаешь, насколько всё серьёзно?
— Никак нет, товарищ подполковник. Всё было в пределах выполнения порученного задания. Без разглашения части сведений выполнение задания по удержанию пришельцев было бы поставлено под угрозу. К тому же информация была передана лишь офицерам, и они дали подписку о неразглашении.
— Значит, ты признаёшь, что без ведома руководства передал секретные сведения… — холодно констатировал подполковник. — Не важно, чем ты, Слава, руководствовался, вот тут, — потыкал он пальцем в папку, — всё отражено. Копия этой бумаги ушла в Москву…
На этот моменте Петренко сделал паузу и холодно посмотрел на Святослава, который боялся сболтнуть лишнего. Ему и так казалось, что сказал слишком много, поэтому ждал, что произнесёт руководитель.
— Молчишь? — продолжил подполковник. — Слишком много у тебя косяков, Слава. Я уже не рад, что за тебя поручился. На что ты рассчитывал?
— Я рассчитывал на награду за спасение Родины и людей, товарищ подполковник. Никак не на выговор за отлично выполненную задачу, с которой некоторые коллеги не справились.
— Выговор? — зло произнёс Петренко. — Нет, Слава, выговором ты не отделаешься! Из Москвы уже пришёл приказ, по которому тебя следует задержать и судить по всей строгости военного времени, как предателя Родины, разгласившего совершенно секретную информацию посторонним лицам!
От такой новости Звягинцев впал в ступор.
— Как, судить?! — выпучил он глаза. На лице парня было написано искреннее изумление.
— Обычно судить, Слава, военно-полевым судом! — припечатал подполковник. — А ты думал, мы тут в бирюльки играем?
— Лучше бы я сантехником продолжал работать… — пробормотал Святослав.
— Вот-вот! — зло усмехнулся Петренко. — Лучше бы ты вообще на мою голову не сваливался со своими пришельцами, а чинил себе горшки.
— Странная награда тому, кто всеми силами пытался спасти Родину от захватчиков, — пробормотал Святослав.
Из Звягинцева, казалось, вынули стержень и выпустили весь воздух. Он осунулся, опустил плечи, а лицо испещрили морщины. Внезапно ему пришла в голову мысль, что о краже зелий повышения характеристик не прозвучало ни единого слова. Неужели Рома не отразил это на бумаге? Может, Ласка надеялся, что отведёт от себя угрозу, но при этом напарник отделается лёгким испугом и увольнением? Хотя… Даже если он ничего не написал про зелёные зелья, уже озвученного хватит на десять лет с конфискацией имущества.
— Надо было работать лучше, Слава, — сухо произнёс подполковник, — а не языком трепать!
— Куда уж лучше?! — искренне удивился Звягинцев. — Что ни день, меня пришельцы пытались убить. Между прочим, я не знаменитый киношный «суперагент ноль ноль один Данила Багров», а обычный сантехник!
— Вот-вот, — криво ухмыльнулся Петренко, — агент КГБ из тебя вышел хреновый.
Внезапно дверь в кабинет распахнулась. В помещение быстро просочились два крепких милиционера, которых Звягинцев видел впервые. Петренко кивнул на ошарашенного развитием событий Святослава и приказал милиционерам:
— Увести его в камеру.
— Как же так?! — впал в ступор Звягинцев, умоляюще посмотрев на подполковника. — Сергей Иванович, за что вы так со мной? Вы же понимаете, что иначе нельзя было?