— А ты, Вань, что хочешь меня оставить одну в этих барских хоромах? Да я боюсь…
— Прекрати, Мария, капризничать, ты уже не маленькая девочка, а красивая молодая женщина! Тебе это просто не к лицу! Мне нужно кое с кем встретиться, а затем переговорить со своими пилотами, которые проживают в этой же гостинице. Завтра рано утро мы покидаем Москву и вылетаем в Берлин…
— Ты, что, Вань, всерьез говоришь о том, что меня, какую-то там городскую девчонку, забираешь с собой?!
— Да, Маша, всерьез! Тебя нельзя оставлять одну и на один день, обязательно найдется кто-то, кто начинает приставать к тебе! Иди, мойся, одевайся, а то нам скоро завтрак принесут! К этому времени ты должна быть одетой! Мне же с этими пилотами нужно договориться о том, чтобы они тебя незаметно для других завтра бы утром доставили бы в аэропорт. Там они должны тебя спрятать так в самолете, чтобы тебя ни одна собака бы не нашла!
Слушая Ивана, Машка демонстративно начала раздеваться прямо перед его глазами. Она почувствовала свою великую власть над этим парнем по имени Иван, ей страшно хотелось еще раз и еще раз почувствовать свою власть на ним, посмотреть, как он будет на нее реагировать. Иван же застыл посредине номера в полной растерянности, ему был необходимо срочно переговорить со своими пилотами, но сейчас его ноги прямо-таки примерзли к полу.
А затем эти ноги парня сами сделали первый шаг. направляясь к этой девчонке, руки парня сами ее обняли, а его губы сами начали целовать ее грудь…
Переговоры в Наркомате внешней торговли СССР завершились, было подписано соглашение о намерениях, в рамках которого обе стороны должны были определиться по каким направлениям должна пойти совместная работа. В этой связи Вальдемар Косински уже завтра вылетал в Берлин для начала переговоров с рейхминистром германской экономики Вальтером Функе.
Люди поднимались из-за круглого стола переговоров, шли к другому столу, где брали в руки бокал шампанского и снова возвращались к Вальдемару, чтобы вместе с ним выпить шампанского за первый успех, достигнутый на переговорах. Все присутствующие работники наркомата внешней торговли ожидали появления наркома Анастаса Ивановича Микояна, который должен был напутствовать Вальдемара Косински. В настоящий момент Анастас Микоян по телефонной линии разговаривал с рейхминистром Вальтером Функе в своем наркомовском кабинете.
В этот момент к Вальдемару подошел очень вежливый и внешне ничем неприметный чиновник наркомата, который хотел переговорить с ним тет-а-тет. Шведский полковник Карл Витборг однажды упомянул его имя, сказав, что с этим русским можно сотрудничать, но нельзя становиться его платным агентом. Они оба покинули зал переговоров и под предлогом совместного перекура вышли в коридор, чтобы поговорить без свидетелей на лестничной клетке. Вчера этот человек так и вился вокруг Косински, во времена перерывов не отходя от него ни на шаг. Переводчица Леночка Семенова постоянно поглядывала на этого чиновника с каким-то подозрением, хотя его товарищи по работе в наркомате ни единым словом его не осудили за слишком тесный контакт с этим молодым шведским промышленником! По завершению вчерашних переговоров Вальдемар тонко намекнул этому человечку, что он обладает информацией, которая могла бы заинтересовать советские спецслужбы.
Вальдемар стоял и курил шведские сигареты, его же собеседник в эту минуту затягивался папиросой «Казбек». Они немного поболтали о погоде, которая стояла за стенами этого здания. Затем Иван, особо не акцентируя свой голос, небрежно упомянул о том, что в это воскресение нацистская Германия перейдет границу Советского Союза.
Энкеведешник сразу же сделал свое лицо скучающим, он небрежно бросил Вальдемару в ответ на эту его информацию:
— Последнее время многие люди передают нам эту информацию, но и по настоящий момент Гитлер остается нашим верным союзником!
— 24–27 мая 1940 года германия приняла решение о нападении на Советский Союз. Вермахт к середине января 1941 года разработал план нападения на СССР, который назвал планом Барбароссы! Совершенно случайно эта информация оказалась в моем распоряжении, я не собираюсь ее ни защищать, ни продвигать до ознакомления политического руководства Советского Союза. Я донес ее до вашего внимания, моя совесть в этом деле чиста, а с информацией делайте все, что ни захотите! Время покажет, кто был прав или неправ! Я же уверен в том, что 22-го июня рано утром немецкие дивизии перейдут границу Советского Союза, послезавтра вы сами обо всем узнаете. Да, между прочим, мне нужен односторонний контакт в Стокгольме для одного моего товарища, который мог бы вас на постоянной основе информировать о регулярных заходах немецких субмарин на ремонт на шведские заводы. Этот контакт будет вам передавать информацию только по подводным лодкам.
Когда они вернулись в зал, то Анастас Иванович уже был там. Он стоял и, держа в руке бокал шампанского, о чем-то беседовал с чиновниками своего наркомата. Увидев входящего Вальдемара Косински, он повернулся к нему лицом и произнес:
— Мой разговор с рейхминистром Вальтером Функе явно не получился. Сегодня Вальтер был немногословен, в основном он слушал меня и даже не отреагировал на мою информацию о вашем завтрашнем прилете в Берлин, Вальдемар! Может быть, вам и не стоит завтра вылетать в Берлин, задержитесь в Москве еще на два-три!
— Анастас Иванович, я два своих рабочих дня уже прекрасно отработал в Москве, теперь мне нужно поработать в Берлине и в Стокгольме! Сегодня у меня на руках соглашение, которое вы только что подписали, это зримый результат нашей совместной работы, проделанной в Москве. Теперь мне настало время поработать в Берлине и в Стокгольме. Причем, я очень надеюсь на то, Анастас Иванович, что вы в своем рабочем графике найдете время побывать в Стокгольме, сверить наши часы о совместной работе.
Обмен мнениями о проделанной работе еще продолжался какое-то время. Первым комнату переговоров наркомата покинул сам нарком, Анастас Иванович ушел по-тихому, не прощаясь с Вальдемаром Косински. Вскоре вслед за ним последовали работники среднего звена. Леночка Семенова и начальник протокола наркомата проводили Косински до такси, которое уже стояла у подъезда здания наркомата. Когда наркомовский протоколист их покинул, то Леночка подняла свои красивые глаза на Вальдемара и тихим голосом извинилась:
— Вальдемар, извините, но завтра я не смогу вас утром проводить до аэропорта Быково. В девять часов утра я сдаю экзамен по языку и не могу на него опоздать, поэтому я не могу вместе с вами поехать в аэропорт. Если вы хотите, то я могу попросить одну из своих подруг вас проводить?! Иван хорошо видел, что Леночка Семенова очень волнуется, ее действительно беспокоил его завтрашний отлет из Москвы.
— Леночка, вам не надо об этом беспокоиться! Все будет в порядке, дежурный по этажу меня разбудит вовремя, а такси довезет до аэропорта без особых проблем! Так что сдавайте свой экзамен и не думайте обо мне! Леночка, если вы не будете против, то я хотел бы вам подарить небольшую безделушку в знак памяти о нашей совместной работе Москве. — С этими словами Вальдемар достал из кармана пиджака небольшую красную коробочку и протянул ее Семеновой.
Когда такси остановилось перед входом в гостиницу, Вальдемар расплатился за проезд и вышел из салона автомобиля. Осмотревшись вокруг, он подумал, что в эту пятницу, последнюю пятницу перед началом войны с Германией, у входа в гостиницу собралось много москвичей. Некоторые из них желали пройти в гостиничный ресторан, другие же рвались в летнее кафе под навесом. Несколько девушек москвичек группкой стояли неподалеку с явным подозрением его разглядывали. Вальдемару так захотелось расшаркаться перед этими девчонками, их всех пригласить поужинать вместе с ним.
Но здесь он увидел одного из своих пилотов Андреаса Хоффмана, шведского пилота с немецкой фамилией. Он окрикнул его и заговорил с ним на немецком языке, который Андреас знал лучше, чем английский язык:
— Как дела, Андреас? Ты не забыл том, что завтра мы вылетаем в Берлин?!
— Да, все в порядке, господин Косински! Мы упаковали все свои вещи и готовы выехать в аэропорт в любую минуту. В аэропорту мы займемся подготовкой нашего «Юнкерса» к полету! Такси придет за нами через три часа, вот и пригласили московских девчонок с нами поужинать в ресторане. Пригласили двух дурех, — в этот момент Андреас кивнул головой в сторону пяти девушек, — а они со страху пригласили всех своих подруг. Но ничего мы с Бэзилем и с ними справимся, главное, чтобы нам всем было бы весело! А вашу подружку, Вальдемар, мы уже проводили в ваш номер. Красивая она у вас.
— Хорошо, спасибо, Андреас, до встречи в аэропорту!
После этих слов Вальдемар прошел в гостиницу, стараясь не упускать из поля зрения своих глаз одного молодого человека, который, словно по случайности, крутился неподалеку от него, когда он разговаривал с Андреасом Хоффманом. По разочарованному выражению лица этого молодого человека не трудно было догадаться о том, что он не так уж хорошо знал немецкий язык, чтобы разобраться в том, о чем только что Вальдемар говорил с Хоффманом!
Машка, принцесса Мария, явно скучала, сейчас в этой красивой молодой женщине, сидевшей и скучавшей за столом, было невозможно узнать ту маленькую татарку Машку, с которой Иван просидел за школьной партой с первого класса. Она сидела за столом, раскладывала пасьянс, но как только в дверях появился Иван Фролов, то тотчас же послышался негромкий счастливый девичий визг, в мгновение ока Машка оказалась в объятиях своего давнего ухажера. Причем, эта наглая девчонка сделала так, чтобы платье на ее груди чуть-чуть распахнулось, а на свет божий вылупился маленький изумительно красивый и такой нахально дерзкий сосок девичьей груди.
Иван совсем уже собрался погрузиться в тщательное изучение необычных способностей, привлекательностей девичьего тела своей Машки, когда за его спиной раздался негромкий стук в дверь номера. Иван глазами показал Машке скрыться в ванной комнате и, когда за ней прикрылась дверь, решительно открыл дверь своего номера и остолбенел на минуту. За дверью выстроилась целая делегация из гостиничного персонала, впереди стоял сам директор гостиницы, а за ним теснились повара, официанты и дежурные администраторы. Первым заговорил директор гостиницы, причем, он заговорил на великолепном французском языке:
— Уважаемый месье Косински, по личной просьбе наркома внешней торговли СССР Анастаса Ивановича Микояна, мы приготовили и принесли в ваш номер ужин, приготовленный из русской рыбы во всех ее видах, жареной, пареной и вареной! Позвольте, дорогой и уважаемый наш клиент, нам пройти в ваш номер для того, чтобы сервировать стол в вашем номере и вместе с вами выпить бокал советского шампанского!
Когда такси отъезжало от гостиницы, то Вальдемар Косински снова обратил внимание на то, что уличные фонарные столбы горели в полнакала, а некоторые совсем не горели. Но его таксист отлично ориентировался в этой московской темноте, подсвечивая дорогу фарами своего Ситроена, он жал на педаль скорости, утопляя ее до самого пола. Резина колес аж повизгивала на крутых поворотах. Вскоре они оказались за городом, где таксист тут же снизил скорость движения своего старенького Ситроена. Уж слишком большими и глубокими оказались ухабы и канавы, французский автомобиль дико поскрипывал, грозя развалиться на этом подмосковном шоссе. Таксист время от времени поругивался, употребляя русские словечки, надеясь на то, что его иностранец седок не знает русского языка.
Две трети дороги до аэропорта Быкова Вальдемар проспал, так как неугомонная Машка ночью просыпалась едва ли не каждые пятнадцать минут, чтобы тут от него потребовать порцию своего очередного счастья. В три часа ночи Андреас зашел в номер Косински, чтобы Машку забрать с собой. Он должен был ее отвезти в аэропорт и в самолете эту девчонку запрятать так, чтобы ее не нашли советские пограничники, которые должны были вернуть паспорта иностранцам, прилетевшими этим самолетом в Москву! Аэропорт Быково их встретил сплошной темной, так как авиарейсы в этом аэропорту выполнялись только в дневное время суток. Поэтому ни в зале прилета, ни в зале отправления не было ни одного человека, а верхнее освещение было потушено.
Красноармеец, стоявший на посту у ворот выезда на взлетную полосу, не проверяя документов, поднял шлагбаум и крикнул им о том, часа три назад пилоты проехали к своему самолету.
— Вон, видите, вдали горит огонек! Иностранные пилоты в том месте готовят самолет к вылету. Вы езжайте прямо по степи, никуда не сворачивая, так и доедете до этого самолета!
Когда таксист был готов тронуться в путь, то красноармеец вдруг вспомнил о чем-то, попросил еще немного подождать! Он полез за обшлаг своей шинельки и вытащил оттуда какой-то пакет в коричневой бумаге:
— Тут господа чекисты для какого-то господина Косински оставили этот пакет. Они мне так и сказали, передай его Вальдемару Косински и пожелай ему от нас счастливого полета!
Таксист взял у красноармейца этот пакет и передал в руки Вальдемара! Тот развернул пакет и увидел в нем три паспорта, свой шведский паспорт и два паспорта пилотов Андреаса и Бэзила. Вскоре такси остановились у самолета, в кабине которого сидели и скучали Андреас и Бэзил. Прощаясь с таксистом, Вальдемар в знак признательности протянул ему сотенную долларовую банкноту, но тот вдруг засмущался и сконфуженно попросил:
— Не могли бы, господин хороший, заплатить мне рублями. Чекисты меня арестуют и посадят в тюрьму, как только я с этими долларами в магазин Торгсина зайду. А за сто долларов мне десять они мне лет лагерей дадут.
Ничего не говоря в ответ, Вальдемар покопался в своих карманах и нашел там четыре червонца номиналом в десять рублей. Таксист был счастлив за одну поездку получить четыреста рублей, эта поездка действительно оказалась очень выгодной. Вскоре огни автомобиля затерялись в предрассветной темноте. А Вальдемар подошел к самолету и кулаком постучал в пассажирскую дверь самолета. Открыл Андреас, он зевал и негромко ругался на немецком языке.
— Андреас, что с тобой? Почему ты ругаешься?
— Надоел мне Советский Союз, господин Косински! Никогда мне не нравились страны, где все просыпаются, встают и ходят на работу по заводскому гудку! Я люблю легкую жизнь, ложусь спать и просыпаюсь, когда мне нравится, а не когда мне приказывают! Ну, да, ладно, когда мы вылетаем? Когда придут пограничники и принесут нам паспорта и летное задание?
— Наши паспорта у меня уже в кармане! А вот насчет летного задания я ничего не знаю!
— Да не беспокойтесь вы, господин Косински! Летное задание в моем паспорте лежало! Они требуют, чтобы мы дозаправились в Минске, а потом уж летели бы в Кенигсберг! Ну, да, ладно, дозаправимся в Минске, мне все равно, где прикажут, там и заправимся. А девчонка ваша, господин Косински, на заднем сиденье пассажирского салона спит! Да, вы уж быстрей залезайте в салон, я сейчас двигатель греть буду!
Когда солнце начало расти, поднимаясь над горизонтом, «Юнкерс Ф-13» развернулся на месте, а затем бодро побежал по некошеной траве. Разбег у самолета получился небольшим, пробежав всего метров триста — четыреста, он начал набирать высоту. Машка спала, когда Вальдемар устроился на сиденье рядом с ней, то она попросту перекатилась к нему в объятия. Чему-то улыбнулась, но свои глаза так и не открыла. За штурвалом сидел Андреас Хоффман, набрав высоту в три тысячи метров, он самолет перевел в горизонтальный полет, держа курс на запад! Андреас лениво вращал штурвал то в левую, то в правую стороны, затем пилот что-то поискал справа от себя, видимо, автопилот! Это нововведение только-только начало завоевывать гражданскую авиацию Европы. Самолет продолжал лететь, довольно урча своим двигателем, Андреас закрыл глаза и удобнее устроился за штурвалом, чтобы немного подремать.
Вальдемар устроился на заднем сиденье пассажирского салона самолета, на его коленях спала и не просыпалась Машка. Она устроилась таким образом, чтобы у Ивана всегда под рукой была бы ее грудь и спина для ласки. Оказывается, эта девчонка сходила с ума, когда рука Ивана бродила по ее спине, опускаясь к бедрам. Лаская свою любовь, Иван не заметил, как и сам задремал. После чего полет превратился в череду сна, время от времени прерываемого активностью того или иного пилота, неудовольствием Машки, когда его рука замирала на одном месте ее тела или посадкой для заправки в Минске.
А затем произошло непонятное происшествие! В середине своего очередного сна, Иван вдруг услышал громкий крик второго пилота Бэзила. Он приоткрыл глаза, увидел, как тот мельтешится за штурвалом самолета, одновременно рукой показывая в правое боковое стекло своей пилотской кабины. Ничего не соображающий Иван машинально перевел свой взгляд в том направлении и обомлел. Он увидел темный силуэт, очень похожий на истребитель с четырьмя яркими звездочками по бокам. В этот момент в голове Ивана прорезался звук, а в этом звуке он услышал крик Бэзила:
— Немцы, немецкие истребители атакуют нас, но как они оказались над территорией Советского Союза?!
Послышался непонятный треск, и стекло кабины пилотов окрасилось в красный цвет. Проснувшийся Андреас поднял голову с сиденья, некоторое время он мотал головой из стороны в сторону, видимо, пытался сообразить, что происходит с самолетом. Иван Фролов в этой непонятной ситуации успел только свою Машку, начавшую открывать свои большие глазища, схватить в охапку и сильно прижать к себе. Снова послышались какие-то непонятные хлопки. Самолет вошел в пике, не смотря на то, что Андреас его штурвал полностью вытянул на себя. В окно салона со своей стороны Иван Фролов увидел, как «Юнкерс Ф-13» еще некоторое время скользил над кронами деревьев. Затем под крыльями мелькнуло свободное пространство от деревьев, это там внизу пролегало русло какой-то не очень большой речушки. И самолет врезался в деревья, росшие на другом ее берегу. Первым отлетело право крыло, он осталось где-то позади самолета. От ударов левым крылом самолета об деревья, Андреас Хоффман вылетел в окно пилотской кабины. Последнее, что Иван запомнил, так это был мощный удар фюзеляжа самолета обо что-то очень крепкое.
Иван Фролов потерял сознание!
Фролов открыл глаза и прямо перед собой увидел чью-то руку с часами на запястье, часы показывали двенадцать часов тридцать одна минута. Видимо, это было точное время, когда произошла катастрофа с «Юнкерсом Ф-13».
Постепенно, по мере возвращения памяти к Ивану Фролову, он вспоминал о том, что эти часы были хронографом Кировского часового завода, изготовленными в прошлом году. Этот хронограф Вальдемару Косински подарил Анастас Иванович во время вчерашней короткой прощальной встречи. С большим трудом Ивану удалось совместить эти две фамилии, вспомнить, что Вальдемар Косински и Иван Фролов — это он, один и тот же человек Он пошевели рукой, чтобы на деле убедиться в том, что пришел к правильному умозаключению. Рука шевельнулась, но тут же от плеча к запястью по руке Ивана тут же пробежала сильная боль, он даже застонал. Испуганный этим обстоятельством Иван еще сильнее рванулся, чтобы освободиться от того, что на него сверху навалилось.
Он стоял на ногах, его сильно качало из стороны в сторону, но с каждой минутой амплитуда качаний его тела все уменьшалась и уменьшалась. Прояснилось зрение, минуту назад Иван практически ничего не видел, все вокруг него двоилось, как бы было вне фокуса. Дождавшись, когда восстановилось нормальное зрение Иван Фролов начал осматриваться вокруг, одновременно руками он ощупывал самого себя! С ним, в принципе, с его телом было все в порядке, только, по-прежнему, сильно болела левая рука. Видимо, она болела от какого-то удара! Всматриваясь в картину разрушений, в разбитый фюзеляж самолета, в остатки его крыльев и в какие-то непонятные самолетные обломки, валявшиеся тут и там, вокруг него, Иван почувствовал, как депрессия начала тяжело на него наваливаться!
Фролов стоял, он глазам своим не верил в то, что выжил в такой авиакатастрофе. Неподалеку от него валялся фюзеляж самолета весь в дырках и пробоинах в обшивке, и только с одним крылом. Второго крыла самолета поблизости не было видно! Неподалеку стояли самолетные шасси, издали они выглядели так, как будто с ними ничего не случилось, но рядом с ними виднелось мужское тело. Шатаясь из стороны в сторону, Иван подошел к этому телу, с огромным усилием перевернул его на спину. Мертвыми глазами на него смотрел главный пилот Андреас Хоффман, швед с немецкой фамилией. В целом его тело выглядело нормально, оно не было даже избито. Иван так и не увидел ни единого кровоподтека на его лице, была заметна только маленькая вмятина в районе правого виска. Но этой слабой вмятины хватило на то, чтобы лишился жизни этот храбрый и веселый швед.
Пока Фролов всем этим занимался, его голова пришла в норму, начала функционировать. Первой же его мыслью стало воспоминание о Машке, куда могла эта девчонка подеваться. Сколько бы Иван не бегал вокруг «Юнкерса», не заглядывал в кусты, сколько бы времени он не шебаршился, разыскивая свою Машку, ее нигде не было. От одной только мысли, что он, может быть, навсегда потерял эту красивую татарочку, у Ивана Фролова помутилось в голове. У него только что появился первый нормальный друг, как он тут же его потерял!
Продолжая разыскивать Марию, Иван подошел к фюзеляжу самолета и попытался открыть дверцу пассажирского салона, но ее намертво заклинило при ударе. Тогда он вспомнил о существовании второй двери этого пассажирского салона с другой стороны самолета. Та дверца была настежь распахнута, а на заднем сиденье сидела Мария и мрачно посматривала вокруг себя. Подойдя поближе, Иван убедился в том, что бог хранил его Машку, на ней не было ни единой царапины.
Иван стоял и, как полный дурак, любовался своей живой Машкой. Он стоял, одновременно размышляя том, как много сегодня дел ему предстояло сделать. Похоронить Андреаса, найти Бэзила, собрать продукты и оружие, которое имелось на борту их самолета. И только после всего этого можно было отправляться на поиски людей!
Глава 9
Оба пилота Андреас Хоффман и Бэзил Шнеерсон погибли во время падения «Юнкерса Ф-13». Если первый пилот погиб в результате удара головой о ствол дерева, то второй пилот Бэзил Шнеерсон был убит во время обстрела пассажирского самолета неизвестным истребителем. Две пули попали ему в голову и в грудь, к тому же инерция движения самолета выбросила его из пилотской кабины. Иван Фролов смог разыскать его тело только после двух часов поисков. С большим трудом он тело второго пилота перетащил на косогор, возвышавшийся над речкой. На вершине этого косогора Иван принялся копать могилу для обоих шведских пилотов, с которыми так и не сумел близко сойтись, стать их товарищами.
Пара раз к нему подходила Мария, приносила приготовленные сэндвичи из хлеба с украинским салом и колбасой. Андреас оказался большим любителем украинского сала, в бауле у него нашли несколько кусков шпика с чесночными дольками. По просьбе Ивана девчонка занялась розыском и приведением в порядок всех вещей, которые остались в их распоряжении после крушения самолета. Когда Иван, одну на двоих, выкопал могилу, то Мария на ее дно положила хвойных веток, а затем она помогла Ивану тела пилотов опустить на дно. Держа друг друга за руки, они некоторое время постояли у могилы, в изголовье которой был поставлен католический крест. На могильной дощечке Мария химическим карандашом написала:
— «Здесь лежат два шведа: Андреас Хоффман и Бэзил Шнеерсон. Они были хорошими и веселыми шведами! Пусть земля им будет пухом!»
Все это время, роя могилу, а затем, хороня погибших, Иван Фролов ожидал услышать голоса белорусских крестьян, разыскивающие их. Был день, многие жители этого региона Белоруссии должны были хорошо видеть, как их подбитый самолет падал на землю. Район, где их подбили, не был какой-либо глухоманью, наверняка, поблизости от места падения самолета, находились населенные пункты Белоруссии, жители которых уже должны были спешить к ним на помощь. Но пока лес вокруг сохранял полное безмолвие, прерываемое щебетанием птиц или посвистом порывов ветра, человеческих голосов в нем не было слышно. Ближе к вечеру Иван Фролов, хорошо понимая, что ему с Марией было бы большой глупостью оставлять место крушения самолета, самим отправляться на поиски какой-либо белорусской деревушки, решил ночевать рядом самолетом, а затем уж с рассветом самим отправляться на поиски живых душ. Он еще раз перебрал и осмотрел все те вещи, которые у них остались. Осмотр вещей, дал печальный результат, продуктов питания у них-то практически не было. Остались три ломтя украинского шпика, полбатона белого хлеба и грамм триста докторской колбасы. Ничего другого из продуктов питания у них попросту не было. Когда они вылетали из Москвы, то ни одного из членов экипажа и в помыслах не было, что их самолет могут сбить над Западной Белоруссией. Что им придется полуголодными людьми скитаться по белорусским лесам. В бауле, в котором пилоты Андреас и Бэзил хранили свои личные вещи, Иван совершенно случайно нашел разборную удочку. Он быстренько ее собрал, разжег небольшой костерок. Показал Машке, как в костерке поддерживать огонь, а сам отправился на речку половить рыбы.