Веренир накрыл клетку куском грубой пеньковой ткани. Крысу Эйле тоже лучше не видеть. Конечно, что ей стоит поднять ткань? Но она всегда была понятливой, а потому не станет тут рыскать даже во время уборки. К тому же, сегодня ему от нее было нужно вовсе не наведение чистоты. Скорее даже нечто совсем противоположное.
Мужчина подошел к тазу с водой. Ополоснул лицо и с наслаждением подставил его вечерней прохладе, которой уже ощутимо веяло с улицы. Дневное светило давно скрылось за горизонт. Вокруг Веренира растекся приятный уставшим глазам полумрак. В дверь легко постучали и, не дожидаясь ответа, приоткрыли ее.
— Иди сюда, — тихо сказал Веренир, не оборачиваясь. Служанка беззвучно проскользнула в комнату. Еще через мгновение он почувствовал, как она всем телом прижалась к нему. Девичьи руки скользнули по его талии, на грудь и вернулись вниз, к поясу.
— Мой господин, — промурлыкала Эйла, потершись о его спину нежной щекой.
Веренир чуть заметно улыбнулся в пустоту и накрыл кисти девушки ладонью. Вдалеке один раз ударил колокол, возвещавший о начале ночи. Почти одновременно с этим звуком снова раздался стук в дверь. На этот раз — довольно громкий. Маг поморщился. Обычно ничем хорошим ночные визиты незваных гостей не заканчивались. Очередной срочный допрос пленника? Нездоровится княжеской возлюбленной, которая сейчас в интересном положении? В особо важных вопросах, коим была беременность Медики, Тройтан не доверял никому, кроме десницы. Хотя, случись что серьезное, он вряд ли смог бы помочь. Врачевание никогда не входило в список его умений. Результат был непредсказуем. А, может, князю просто не спится, и он хочет провести лучину-другую в беседе с верным помощником? Обычно Веренир был совсем не против пообщаться с Тройтаном в неофициальной обстановке, но сейчас это грозило отменой приятного времяпровождения в более нежной компании. Посетитель был настойчив и, не услышав ответа, постучал еще раз — требовательнее. Веренир со вздохом отстранился от теплого тела служанки.
— Да? — громко сказал он.
На пороге появился княжеский писарь. Совсем ещё юноша, не больше четырнадцати зим — один из дальних родственников правителя. Лицо вошедшего сплошь было покрыто прыщами и оспинами, а весь он — как будто составлен из отдельных палок: нескладный и худой. Был ли когда-то таким сам Веренир? Ведь наверняка. Но он уже и не мог вспомнить. Хотя, в сущности, сколько зим из разделяет? Каких-то пятнадцать или около того.
Маг посмотрел в сторону камина и шепнул несколько слов. Лежавшие в нем поленья вспыхнули ярким пламенем, позолотив комнату светом. Юноша никак не отреагировал на самовоспламенившееся дерево, но, заметив, наконец, за мужчиной служанку, залился краской. Краснота его лица сейчас могла бы соперничать с закатным солнцем.
— Г-г-господин, — еле смог выговорить он, косясь на девушку. Маг не удержался и закатил глаза. Парень был очень не глуп и, по мнению десницы, перспективен. Но слишком стеснителен. К тому же сейчас как раз вошёл в тот возраст, когда уже мог оценить женскую красоту, но дотронуться еще не решался.
На служанке было лишь нижнее платье, при том такого кроя, который не скрывал соблазнительные изгибы. И когда только успела раздеться? Видно, решила проскочить по темному коридору прямо так.
— Висгарт, — в голосе Веренира послышались первые нотки нетерпения. — Я весь внимание.
Юнец теребил в руках берестяный свиток. Бумага была слишком дорога для простолюдинов, поэтому для писем и записок чаще использовали более доступную бересту.
— Срочное дело, господин. Гонец только что принес мне это письмо, — пустился в объяснения он, стараясь не смотреть в сторону прекрасной гостьи. — Я… Я подумал, до утра оно ждать не может.
Маг потер лоб.
— Эйла, затвори окно и ступай к себе, — маг протянул руку к свитку. Он никогда не обсуждал дела в присутствии посторонних, даже столь привлекательных. Девушка коротко кивнула и, выполнив поручение, бесшумно исчезла. Десница читал. Сначала его брови поползли вверх, потом почти сошлись на переносице.
— У тебя только это письмо? — произнес он наконец, дочитав до конца и перечитав его ещё раз.
— Д-да, — снова начал заикаться писарь. — Прости, если я что-то не так…
Маг перебил его:
— Все в порядке. Ты правильно сделал, что сразу пошел ко мне, — он снял кожаную куртку со спинки стула и накинул на плечи. — Пойдем.
— Куда, господин?
— Покажешь мне гонца, который это принес.
***
Маг уже начал терять терпение. Разговор затягивался из-за бестолкового мужика, который перескакивал с мысли на мысль и не мог толком ничего объяснить.
— Так, давай сначала. Значит, у вас в Логе…
— Тихом Логе, господин, — перебил Веренира собеседник.
— Что? — не сразу понял десница. Он кружил по просторной замковой кухне, как хищный зверь по клетке, что ещё больше нервировало и без того взволнованного посланника. Казалось, он забыл половину слов, а это никак не помогало делу.
— Ну это… Город наш так называется: Тихий Лог.
Веренир на миг прикрыл глаза, чтобы успокоиться.
— О мой бог. Я знаю. Хорошо. Значит знахарка ваша местная… — продолжил маг, но снова был беспощано перебит.
— Да ведьма она. Ведьма и есть!
Гонец ничуть не помогал. Не мог рассказать все по порядку, сбивался, повторял одно и то же. А когда десница сам попытался восстановить хронологию недавних событий — начал беспощадно перебивать. Веренир сжал губы в тонкую ниточку. Знавал он этих колдунов и ведьм. Почти в каждом селении есть свой, да толку с них? Магии в них не набралось бы ни на каплю. Найди одинокую бабу пострашнее, посели её чуть поодаль от всех остальных, черного кота ей в придачу — готова ведьма-то. А если она ещё мало-мальски в травах разбирается — постоянный поток желающих снять порчу, "дитятко родить" или ещё что по мелочи — ей обеспечен. Но в целях экономии времени маг проглотил и это.
— Добро. Ваша ведьма…
— Да какая ж она наша-то?
Веренир со стуком поставил на стол металлический кубок с красным вином, которое он лишь пригубил. Часть напитка расплескалась. Его собеседник в момент притих и как-то весь поник. Но маг неожиданно смягчился.
— Будешь? — он пододвинул кубок мужику. Тот недоверчиво глянул на десницу, но соблазн был слишком велик. Когда ещё удастся княжеского вина попробовать?
Очень скоро чаша опустела. Маг без слов налил ещё из стоящего на столе тяжёлого кованого кувшина, инкрустированного рубинами, и кивнул гостю, мол, пей. После второй мужик явно повеселел. Сел свободнее. Разговор пошел на лад.
— Так чегой-то я? А, ясно, как день, ведьма околдовала человека божьего. Не дело это в храме ей появляться. А он и рад стараться. Эхрес-то наш ее и близко не пущал.
Веренир приподнял брови. Мужик пояснил:
— Ну, старый жрец, помер недавно.
— И что дальше?
— А дальше ведьма девку логовскую сгубила. У всех на глазах! Ох, и красивенная была! — гость нарисовал в воздухе два арбуза в районе своей груди. Веренир нетерпеливо покашлял. Прямо сейчас его мало интересовали женские прелести.
— Как?
— Так к нам скоморохи приезжали, забава та ещё! Весь город на площади собрался, народу — тьма. Ведьму шут из толпы выхватил и корону их шутовскую дать хотел. Ну, на ней же не написано, что она колдунья! С виду девка себе и девка, рыжуха, — рассказчик так откровенно косился на кувшин, что не понять намека мог только слепой. Но Веренир не поддавался на это и демонстративно отставил сосуд подальше. Его собеседник вздохнул, но продолжил.
— Ну, навроде как княжной красоты чтоб у них побыла.
Княжной красоты? Что-то тут не сходится. Зачем красивой девице "становиться" ведьмой? Ее даже без приданого замуж возьмут горожане из тех, кто побогаче. В то, что у нее действительно есть дар, маг по-прежнему не верил.
— Допустим. Что потом?
— А та другая девка бойкая оказалась, не захотела ведьме поганой почет уступать. Рядом тогда стояла. Корону вырвала и сама на подмостки взбираться стала. А ведьма-то глазищи выпучила, руки растопырила, заклинание значится выкрикнула, аж на небе громыхнуло! А та хрясь — вниз головой с высоты об камень, — мужик с размаху саданул по столу.
Веренир удивлённо поднял брови. В записке от местного головы этого не было. Только "бьём челом, спасите, помогите, ситуацию дурную разрешите". Тем временем мужик вошёл во вкус.
— И все, хана девке. Лежит, не дышит, кровища так и хлещет. А ведьма схватила ее и сидит смеётся. А потом вскочила, в свое логово убежала!
Маг покачал головой. Это было настолько лишено всякого смысла, что либо мужик внаглую врал, либо так называемая ведьма просто спятила. Люди не любят никого, кто отличается от них. По большому счету их терпят до первого большого промаха. Сколько уже случалось таких самосудов в княжестве — не сосчитать. Конечно, был ли кто-то из них действительно наделен даром, десница знать не мог, но очень в этом сомневался.
Что было после, Веренир уже знал из письма. Народ собрался и поджёг женщину прямо в ее избе, а жрец кинулся за ней, хотя было ясно, что уже бесполезно. Глупый. Очень-очень глупый поступок. Хорошо, сам жив. Хотя вряд ли теперь он останется жрецом. По крайней мере, в Тихом Логе. Это уже будет решать верхушка духовенства. Конечно, к княжескому совету они прислушаются. А князь — к совету десницы.
Теперь же этот идиот (жрец, не князь, конечно!) объявил, что на рассвете проведет поминальную службу по ведьме. Об этом тоже говорилось в письме. Да рассерженные жители съедят его за это с потрохами! А ведь некоторые наверняка станут его защищать. В итоге поубивают друг друга. Так всегда в вопросах религии, будь она неладна! А виновата, как всегда, будет ведьма. В свою очередь храмовники не смогут просто так оставить смерть или увечье жреца, хотя и глупого. Но… Как есть. Ситуация скверная, скандал может разразиться такой, что полетит не одна голова. И не известно ещё, фигурально ли. Веренир всеми силами старался не допускать подобных ситуаций, особенно с участием своих "коллег", пусть даже они по сути таковыми не являлись. Рано или поздно волна недовольства докатится и до него, и тогда… Впрочем, о том, что будет "тогда" времени размышлять уже не оставалось.
— Вели седлать мне лошадь, — обратился он к писарю, все это время беззвучно стоявшему в углу. — Я еду в Тихий Лог.
Оставалось только поговорить с шуйцей* [буквально: левая рука] князя, который заведовал стражей, чтобы тот выделил ему несколько человек в охрану — и в путь. Нужно успеть до рассвета. По правде говоря, Веренир и сам прекрасно справился бы с любой опасностью, но княжеская стража всегда вызывает благоговейный трепет у обычных селян. А это как раз то, что ему сейчас необходимо. Не допустить ещё большего кровопролития. Пусть мертвой останется только эта злополучная ведьма. Признаться, маг был заинтригован и даже немного сожалел, что уже не узнает, действительно ли она владела даром?
***
В храме было до звона в ушах тихо. На алтарных колоннах, где огонь по обычаю поддерживался день и ночь, догорели и погасли жертвенные поленья. Лишь один светильник со свиным жиром выхватывал несколько локтей у темноты, образуя желтый круг света.
На широкой каменной скамье неподвижно лежала молодая рыжая женщина, хотя былой красотой ее волосы сейчас не отличались: часть сгорела, другая была спутана и грязна. Одежда и руки перепачкались копотью. Но самое страшное — лицо. Правая сторона и нос остались не тронуты, но на левую больно было смотреть. От середины щеки на шею спускались безобразные ожоги, местами кожа лопнула и обгорела до черноты.
У скамьи, прямо на полу, прислонившись к ней спиной, сидел мужчина. Он опустил голову между коленей и не двигался. Близился рассвет. Жрец забормотал. Разобрать что-то, кроме слов «моя вина», было почти невозможно. Пламя светильника вдруг заплясало от внезапного сквозняка. Однако жрец, поглощённый своими мыслями, этого не заметил.
— Ты совершенно прав. Это твоя вина, — услышал он сзади ровный мужской голос. — Ты — идиот.
Григ даже не поднял головы. В круг света вошел высокий мужчина. Хотя больше ничего о нем сказать было нельзя: длинный темный плащ с широким капюшоном скрывал все остальное. Жрец молчал.