Ник постоял там ещё несколько минут, ожидая, пока тёплый воздух высушит его.
Он провёл пальцами по волосам, энергично тряся головой, чтобы ускорить процесс. Тем не менее, весь конвейерный механизм закончился относительно быстро.
Он снова поднял доску для сёрфинга, как раз когда сушилка выключилась, и дверь вспыхнула зелёным светом, сообщая ему, что он волен покинуть камеру обеззараживания.
Он вышел из кабинки и вернулся под тенистый навес.
Он припарковался в подземном гараже прямо под тем местом, где стоял сейчас.
Тот, кто планировал выход из купола, сделал это очень дружелюбно к вампирам. Ему вообще не приходилось выбираться на солнце.
Несмотря на это, Ник поймал себя на том, что смотрит на зеркальные окна здания прямо перед собой, используя отражение, чтобы бросить короткий взгляд на искусственное голубое небо и белые кучевые облака, отражавшиеся в одностороннем стекле.
Внутри купола было легко забыть, каково там, снаружи.
В эти дни только вампиры отваживались выходить наружу.
Вампиры и изгнанники, но последние никогда долго не протягивали.
Изгнание в эти дни было равносильно смертному приговору.
Перехватив доску, Ник направился к туннелю слева от себя, где находились лифты, которые могли доставить его на нижнюю парковку. Он как раз вошёл в стеклянные двери нижнего вестибюля здания, когда кто-то многозначительно кашлянул.
Он замер, повернув голову.
Его ангел-хранитель сидела за столом в форме гриба, на маленьком табурете в форме гриба, в передней части кофейни за стеклянными дверями здания.
— Ты выжил, — сухо заметила она. — Видимо, ты не шутил.
Ник моргнул, уставившись на неё.
Затем он невольно расплылся в улыбке.
— Но ты выглядишь довольно потрёпанным, — добавила она, с сожалением глядя на него. — Как будто ты подрался с пескоструйным аппаратом… или, может быть, с чаном кислотного порошка. А ты не боишься, что это испортит твою внешность кинозвезды, мистер Вампир?
— Ты серьёзно ждала меня? — он усмехнулся. — Целых четыре часа?
— Я не могу допустить, чтобы на моей совести висели симпатичные мёртвые парни, — сказала она, выразительно закатывая глаза, но явно не смущаясь. — Даже если это милые, самоуверенные, чудаковатые, немёртвые-мёртвые парни.
— Чудаковатые?
— Ты занимаешься сёрфингом, — многозначительно сказала она. — Ты вампир. Это стопроцентно относит тебя к категории чудаков, приятель.
Ник рассмеялся.
И снова он почти ничего не мог с собой поделать.
Она оглядела его, помешивая ложечкой кофе и хмуро глядя в его сторону.
— Хм, — сказала она после паузы. — Ты не шутил насчёт того, чтобы выпустить пар. Несмотря на небольшой токсический ожог лица, ты выглядишь в миллион раз лучше, мистер Вампир, — сна сдула со лба свою чёлку. — Наверное, это такой стресс — быть нежитью.
Ник снова закатил глаза.
— Если ты собираешься постоянно издеваться надо мной, то, по крайней мере, избавься от «мистера Вампира». Меня зовут Ник.
— Ник…?
Немного напрягшись, он почувствовал, как его хорошее настроение исчезает.
— Миднайт, — сказал он после паузы.
Она закатила глаза, глядя на него.
— Я имела в виду твою настоящую фамилию, — сказала она. — Я не полная сволочь. Это не был вопрос с подвохом или что-то в этом роде, — ворча на него, она добавила: — Хотя я удивлена, что ты полицейский. В тебе есть что-то от бойскаутского образа. По меркам вампиров ты определённо похож на котёнка.
И снова Ник не смог удержаться от смеха.
Иисусе. Кто эта девушка?
— Танака, — сказал он прямо. — Ник Танака.
— Это японская фамилия?
— Да, — он дёрнул подбородком в её сторону. — А как насчёт тебя? Позволено ли мне узнать твоё имя?
— Кит, — сказала она сразу же. — Кит Фиорантино.
Он вежливо кивнул.
— Итальянка?
— Помесь, — быстро сказала она. — Учитывая моё запутанное семейное древо, я не задаю много вопросов.
Ник улыбнулся.
— Приятно познакомиться. Мне пора домой…
— Почему? — спросила она выразительно. — Я думала, такие, как ты, не спят? — она подняла чашку кофе. — Я подумала, что мы могли бы выпить кофе или ещё что-нибудь. Отпраздновать тот факт, что ты не лишился башки в силовых полях от какой-нибудь случайной волны.
Застигнутый врасплох, он нахмурился.
Затем, после очередной паузы, он вздохнул.
— Нам и не нужно, — сказал он, пожимая плечами. — …Спать. Но всем надо побыть в одиночестве, Кит. Всем нужно тихое время. Без людей. Без дёрганья. Я не получаю много такого времени, пока работаю. Вообще ни капли.
— Одна чашка кофе, — сказала она. — Я настаиваю. В любом случае… ты ведь только что провёл четыре часа в одиночестве? Без людей? — она сделала пальцами преувеличенные воздушные кавычки. — Или с тобой были мутанты, которые бороздили большие волны?
Ник нахмурился, размышляя об этом.
— Сёрфинг — это совсем другое дело, — всё ещё размышляя, он коротко взмахнул свободной рукой. — Это просто… другое. Это время одиночества, но другого одиночества. Мне нужно вернуться домой и перегруппироваться.
Он не добавил, что ему также нужно что-нибудь съесть.
И всё же он поймал себя на мысли, что пытается объяснить ей остальное.
Он понятия не имел, зачем ему это нужно.
Может быть, она просто казалась ему порядочным человеком, а он никого не знал здесь, в Нью-Йорке. Возможно, какая-то его часть чувствовала себя слишком расслабленной после нескольких часов сёрфинга. Может быть, она просто была первым человеком, который действительно относился к нему как к личности с тех пор, как он покинул Лос-Анджелес.
В конце концов, он просто посмотрел на неё, и эта хмурая гримаса по-прежнему играла на его губах.
— Ты понимаешь, что я имею в виду? — сказал он.
Он наблюдал, как она раздумывает над этим.
Она медленно начала кивать.
Когда она снова посмотрела на него, он увидел понимание в её голубых глазах.