— А что ты о них знаешь? — перебил его я.
Бармен снова хитро сощурился.
— За эту информацию я тоже с удовольствием заплачу.
— Чудовищ у нас всё меньше боятся, — удовлетворённо кивнул он. — Как чума началась эта, так они на нас нападать совсем перестали. Как выглядят, не спрашивай: вживую я ни разу их не видел, да и никто не видел. А вот последствий их нападений я наблюдал предостаточно: от людей живого места не остаётся: руки отрывают, ноги, голову, потроха наружу тащат — ужас в общем… Короче, теперь от них только рядом с затопленными районами страдают, и если ты чудовищ ищешь, то тебе туда надо.
— Понятно, — кивнул я. — Что там с людьми из Северной Столицы?
— Ну, первый, как я сказал, про чудовищ выведал, что хотел и сразу же ушёл. Думаю, в затопленные районы отправился. А второй днём приходил, его мистер Чаки с дружками повесить хотел, но обошлось вроде. И тоже сюда заходил, тоже спрашивал про других людей из Столицы и про чудищ. В общем, всё, как и с тобой, и с тем другим. Больше никого из них я не видел…
— А те двое, про которых ты слышал?
— Слышал, что обоих банда Босса сцапала. Они в пограничной зоне обитают. Охотятся на тех, кто на границу ходит — на ту сторону просится. Ужасные люди, но нас не трогают, потому что сами из местных. Ещё с некоторыми районами торгуют — я-то колбасу их не беру, знаю, что свиней у них нет, крыс ловить они тоже вряд ли в таком объёме могут, а вот человеческого мяса у них явно в избытке… В общем, вроде как тех двоих они ограбили, а потом на колбасу пустили.
В этот момент передо мной со звоном упала металлическая тарелка. На ней лежала целиком изжаренная до чёрной корочки крыса и грубо порезанная неочищенная картошка, тоже поджаренная.
— Приятного аппетита, — буркнула седая женщина, бросившая мне тарелку, и, одарив бармена сердитым взглядом, захромала прочь.
— Она у меня вечно не в духе… — неловко улыбнулся Толя. — Развёлся бы, да мы вроде официально-то и не женаты, да и готовит она получше меня…
Глава одиннадцатая. Второй Губернатор
Глава одиннадцатая. Второй Губернатор
— Дайте вон ту бутылку воды, — я указал пальцем на стоящую на ящике за спиной продавца стеклянную тару, полную прозрачной жидкости. — И ещё шесть полосок жареной древесины.
Я снова был на центральной площади, той самой, где вчера наблюдал за повешеньем человека. Вокруг толпились измождённые болезнью люди с пустыми лицами, но привычного для всех рынков суетливого гомона не было — вместо громких криков, люди предпочитали общаться шёпотом, наклоняясь поближе друг к другу (видимо, так они экономили ценную энергию). Этот шёпот разбудил во мне детские воспоминания — я почувствовал, словно вновь нахожусь у Храма Единой Веры, перед главной службой года, посвящённой его завершению. Общаться в голос на главной службе запрещалось, поэтому площадь, на которой собирались тысячи верующих, утопала в шёпоте людей, коротающих время разговорами в ожидании начала службы. Мне доводилось посещать эту службу дважды — оба раза в детстве, оба раза с отцом. Он был глубоко верующим человеком, но никогда не навязывал свою веру другим, поэтому, как только он понял, что его вера не смогла взволновать моё сердце — сразу перестал брать меня с собой.
Передо мной стоял прилавок, сооружённый из облезлой двери, лежащей поверх нескольких ящиков. На импровизированном прилавке без какой-либо системы и порядка валялись неприглядные товары. Большую площадь стола занимали полоски кормовой древесины, с написанной прямо на них стоимостью: жареные и вареные стоили дороже, сырые – значительно дешевле. В двух побитых покрытых сажей кастрюлях, в красной жидкости, плавали мёртвые крысы — считалось, что жидкость позволит им не портиться дольше. Так же тут продавались какие-то гвозди, палки, тряпки, осколки зеркал, а за спиной торговца, одетого в ветхий тёмно-синий сюртук поверх голого тела, на ящике выстроились стеклянные бутылки с водой.
— Сорок шесть минут, — просипел торговец, почесав грязной рукой не менее грязную, покрытую волдырями, щеку.
Я кивнул, и торговец принялся хлопать себя по карманам, вспоминая, куда положил кошелёк (видимо, продажи не шли, и доставать его приходилось не часто).
Расплатившись, я побросал покупки в мешок, который купил у другого торговца вместе с на удивление неплохим ножом, и огляделся вокруг, пытаясь понять, не может ли мне понадобиться ещё что-то.
На соседнем лотке, сооружённом из куска фанеры, покрытой кривым куском потрескавшегося камптуликона, биомастер выполнял крупный заказ: мастерил малый домовой генератор.
Собака, крепко привязанная к тяжёлому куску стальной балки, приглушённо выла сквозь обмотанную тряпкой и крепко связанную бечёвкой пасть, пока биомастер снимал шкуру с её лап, надёжно зафиксированных на стальной крестовине кожаными ремнями. Рядом стояли различные склянки, среди которых, наверняка, были загустители крови, артериальный клей, стимуляторы.
Биомастер явно обладал крайне низкой квалификацией, так-как в ином случае перед оголением мышц он провёл бы трепанацию с последующим подавлением ненужных реакций, увеличением контроля над мышечной тканью и стимуляцией полезных моторных функций, не говоря уже об установке системы прямого воздействия для дальнейшего контроля за производительностью генератора и поддержания его стабильной работы. И это я ещё не затронул санитарную часть вопроса…
Этот же горе-мастер создавал крайне, я бы даже сказал «бескрайне», посредственный генератор. Пёс, который, если каким-то чудом переживёт процедуру интеграции в механический модуль и не погибнет от болевого шока, проработает максимум год, с пятью-восьмью процентами возможной эффективности, без намёка на какую-либо стабильность, и, наверняка, умрёт от сепсиса или других последствий подобной небрежной кустарной работы. Не говоря уже о том, что хозяевам этого генератора придётся целыми днями слушать страдальческий вой животного. В общем, кто-то явно пустил Время на ветер, заказав генератор у этого человека…
Убедившись, что больше ничего полезного тут нет (во всяком случае из того, что могло бы мне пригодиться), я закинул мешок за плечо, и пошёл прочь с площади.
Бармен Толя был так любезен, что нарисовал для меня схематичную карту прохода к затопленным районам, указав место, которое должно было заинтересовать меня в первую очередь: Губернаторские районы — именно они более других страдали от нападений чудовищ, и именно туда отправились мои предшественники. Также бармен отметил несколько точек в затопленных районах, где можно было попробовать поискать исследовательские группы, которые занимались изучением затопления и туманного кольца.
Пока я не имел ни малейшего понятия о том, как же мне найти причину и место появления чудовищ. Точнее какие-то общие идеи у меня, разумеется, были, но ничего конкретного. Для начала нужно попробовать найти Чарли и второго детектива — у них может оказаться какая-нибудь ценная информация, ведь они провели в Старом Городе куда больше времени.
Если они погибли, что вполне вероятно с учётом крайней недружелюбности местного населения и наличия опасных чудовищ, то даже их мёртвые тела могут быть полезными, ведь при них могут оказаться записи: всех детективов учат тщательным образом документировать ход расследований и делать это регулярно, прямо во время работы, не откладывая на вечер и уж тем более на период после окончания дела. Я бы и сам вёл записи, но мой дневник остался в саквояже вместе со всем чёртовым оборудованием, без которого я могу вести расследование, полагаясь лишь на свои знания и смекалку…
Если же мне не удастся отыскать ни детективов, ни их мёртвых тел, то придётся собрать всю возможную информацию о нападениях и отправиться к исследователям в поисках информации, которая сможет помочь мне в дальнейшем расследовании. Правда, исследователей ещё тоже нужно найти — по словам бармена, они никогда не сидят на одном месте и вообще предпочитают работать на воде, подальше от остальных людей…
Погрузившись в свои мысли, я брёл по улицам Старого Города около часа. Дорога, по которой я шёл, называлась среди местных «торговый путь». Толя рекомендовал идти именно ей, так как на ней действовало правило безопасного прохода: нападать на путников было запрещено, а за головы нарушителей местный Губернатор объявлял награду. Бармен предупредил меня, что правило безопасного прохода не сделало эту дорогу абсолютно безопасной, и мне всё равно стоит быть осторожным.
Так что я держал коломёт в кармане, будучи готовым в любой момент выхватить его и защитить свою жизнь от внезапного нападения бандитов. В левой руке, для подстраховки, я сжимал рукоять купленного на рынке ножа. При этом моя задумчивость не мешала мне внимательно смотреть по сторонам, а подходя к поворотам и аркам, предусмотрительно обходить их чуть поодаль, чтобы снова не получить дубиной по лицу…
Неудобств доставляла и дорога, затопленная густой грязью, чавкающей под ногами, из-за которой приходилось идти медленно и крайне осторожно, чтобы не поскользнуться или не распороть ногу о какой-нибудь осколок стекла, торчащий из куска оконной рамы, скрытый от глаз коричневой жижей. Идя так, я с ужасом вспоминал вчерашнее утро, когда мчался по точно таким же улицам, совершенно не думая о том, насколько это может быть опасным. Или всё же думал, но посчитал риск оправданным? Чёрт его знает…
Наконец вдалеке показалась высокая стена, преграждающая дорогу. Ещё минут через двадцать я оказался достаточно близко, чтобы хорошенько её разглядеть. Она была сооружена из грубых необработанных досок, полностью перекрывая дорогу. Разумеется, она сильно уступала в размерах границе, возведённой Губернатором, но была достаточно высокой и доставала до окон третьего этажа примыкающих зданий. В центре стены разместились массивные высокие ворота — сейчас они были закрыты.
Стена не стала для меня сюрпризом — бармен упоминал и о ней. Её возвели для обороны от бандитов, которые частенько нападали на этот район, так как тут жили состоятельные, по меркам Старого Города, люди, и у них было что отобрать. Подобные стены перекрывали каждую дорогу, ведущую в Губернаторские районы.
Остановившись у ворот, я громко постучал кулаком о деревянную створку.
— Кто там и по какому вопросу? — почти сразу откликнулся громкий голос с той стороны.
— Я ищу своих коллег, — громко сообщил я. — Какое-то время назад они отправились в ваш район и пропали. Они пришли из Северной Столицы. Как и я.
Зашумел засов, и ворота со скрипом приотворились, открыв узкий проём, достаточный для того, чтобы я мог в него протиснуться.
Пройдя за ворота, я оказался в просторном хабе: огороженном трёхметровым деревянным забором, пространстве, заставленном повозками и экипажами. Как я понял, хаб занимал весь перекрёсток — отсюда на каждую прилегающую улицу вело по арке со шлагбаумом. За воротами меня встретило четверо людей, одетых в серую форму городского патруля Старого Города. Форма патрульных была поношенной и мятой, но носили её в строгом соответствии с уставом, застёгивая китель на все пуговицы, заправляя штаны в высокие коричневые сапоги и плотно подтягивая ремень. Кроме патрульных, в хабе никого больше не было, даже посты у трёх других арок были пустыми.
— Вы очень вовремя, — сообщил патрульный с сержантским шевроном. — Приди вы завтра, и пропустили бы всё веселье…
— Веселье? — не понял я.
— Вам лучше поговорить об этом с Губернатором, — кивнул сержант. — Я провожу вас к нему.
Он жестом предложил следовать за ним.
Мы прошли хаб и вышли через один из шлагбаумов на узкую прилегающую улицу. Тут было тихо и безлюдно, если не считать одинокого дворника, который мёл брусчатую дорогу. Надо заметить — эта улица была самой чистой из всех, что я видел в Старом Городе, честно говоря, она была чище большинства улиц, которые я видел и в Северной Столице тоже…
— У вас тут очень… Чисто, — отметил я.
— О да, — усмехнулся сержант, — Губернатор просто помешан на чистоте. Он тратит уйму ресурсов на поддержание порядка, даже в это непростое время… Правда, уговаривать дворников работать становится всё сложнее… А их услуги стоят всё больше… Губернатор шутит, что если так пойдёт и дальше, то их жалованье превзойдёт плату, которая положена Губернатору, и он тогда он покинет свой пост и сам возьмётся за метлу…
Дорога заняла минут пять. Мы то срезали путь через тесные дворы с новенькими скамейками, подстриженными газонами и ухоженными кронами деревьев, то снова выходили на чистые улицы с аккуратной брусчаткой и свежеокрашенными домами, в которых не было ни единого побитого окна. Чем глубже мы продвигались, тем больше я обращал внимание на то, как мало тут людей. За всё время мы встретили всего трёх человек: мать с ребёнком, как-то опасливо озирающуюся по сторонам и явно спешащую убраться с улицы, и ещё одного дворника, метущего мокрую брусчатку. Я обратил внимание на то, что он тоже нервозно поглядывал вокруг.
Да, чудовища определённо досаждают местным жителям…
Наконец мы достигли двухэтажного серого здания с белыми колоннами и треугольной крышей. Это здание стояло посреди небольшого сквера, огороженного невысоким кованым забором.
— Губернаторский дом, — сообщил мне сержант. — С Губернаторским дворцом в Северной Столице, конечно, не сравнится, но тоже ведь красивый, да?
— Определённо, — честно ответил я.
У входа нас поджидало ещё двое патрульных, вооружённых пружинными коломётами (теми самыми, которые пришли на смену «Обезьянерам»).
— Мы к Губернатору, — сообщил сержант, не сбавляя шаг, ударив себя указательным пальцем по козырьку фуражки. — Наш гость прибыл из Северной Столицы и ищет немедленной аудиенции…
Какое-то время мы шли по тёмному коридору, ориентируясь только на свет дверного проёма далеко впереди. Пройдя сквозь него, мы оказались в просторном зале: тёмный дубовый паркет, серые стены, высокие белые деревянные плинтуса и пятиметровые потолки с массивной лепниной. Зал освещал лишь серый дневной свет, льющийся сквозь многочисленные прямоугольные окна, скругляющиеся под самым потолком.
Из мебели тут было шесть резных диванов, покрытых позолотой и обитых тёмными гобеленами с витиеватыми узорами, выстроившихся у стен; просторный дубовый стол, за которым стояло кресло схожего с диванами стиля; ещё четыре точно таких же кресла стояли полукругом по другую сторону стола; между окнами втиснулись широкие стеллажи с книгами.
За столом сидел молодого вида мужчина с тонкими чёрными усами и небольшой, тоже чёрного цвета, бородкой. Волосы были аккуратно приглажены на бок, а на носу сидели очки с круглыми стёклами, в тонкой серебряной оправе. Одет мужчина был в белый двубортный пиджак с золотыми эполетами и пуговицами, нижнюю часть тела с моей позиции было не видно, но я готов был поспорить, что этот человек носил белые брюки и белые сапоги — это стандартная повседневная одежда для Губернатора. Хотя, если он не ждал гостей, то вполне мог сидеть и в трусах — тогда сейчас, когда придёт время вставать и здороваться, ему станет неловко…
Кажется, Губернатор даже не заметил нашего присутствия, либо сделал вид, что не заметил. Он продолжал что-то писать на лежащем перед ним пергаменте, не поднимая на нас глаз. С другой стороны, возможно, прямо сейчас он судорожно думал над тем, как бы не довести до сведения нежданного гостя тот факт, что он сидит тут без штанов…
— Господин Губернатор, — сержант, остановившись у стола, сделал небольшой поклон и снова ударил себя по козырьку. — К нам пожаловал ещё один детектив из Северной Столицы…
— О! — почти удивлённо воскликнул Губернатор, вскинув взгляд. — Прошу прощения, я был так сильно поглощён написанием указаний, что не услышал, как вы вошли. Прошу меня простить…
Кажется, он не врал… Или отлично играл роль…
— Вы очень вовремя, мистер… — Губернатор быстро встал со своего места, и, обойдя стол, протянул мне руку.