Alea iacta est…
Августовские ночи очень короткие, но это не мешает им буквально за считанные часы накрывать землю своим мрачным палантином, погружая все в кромешную тьму. Разбросанные в хаотичном порядке созвездия неярко мерцают на темном небосклоне, создавая вместе со своей подругой-луной поистине потустороннее сияние, едва ласкающее своими несмелыми лучиками старый город и его узкие улочки, заставляя тем самым запоздалых путников искать убежище в теплых светлых домах или, на худой конец, в многочисленных развлекательных заведениях. Поддаваясь какому-то необъяснимому суеверному страху даже в двадцать первом веке люди стараются как можно меньше бродить по погруженным в сумерки лабиринтам Тырговиште…
*******
Расчищая от вековой пыли очередную фреску, обнаруженную практически на днях в древнем замке на окраине Тырговиште, когда-то принадлежавшему ужасу всех времен и народов — незабвенному графу Дракуле, Гвендолин никак не могла избавиться от дурного настроения. Минувшей ночью она резко проснулась в своем гостиничном номере от навалившейся на нее непонятной тоски и ощущения могильного холода, пробравшего ее до костей за считанные секунды, и с тех самых пор никак не могла стряхнуть с себя эту беспричинную хандру. Помнилось, ей приснилось что-то ужасное, но эхо этого, тут же позабытого кошмара, все еще мелькало на задворках сознания. Поэтому к необъяснимой грусти, терзавшей ее с самого пробуждения, добавилось еще и раздражение.
— Да, день обещает быть долгим, — пробубнила себе под нос Гвен, осторожно смахивая кисточкой паутину с лица грозного Господаря Валахии, изображение которого едва проступало под слоем белесого налета.
Наконец-то власти Румынии снизошли до того, что позволили историкам и археологам выставить на свет Божий и другие памятные места, связанные с Дракулой, точнее его прототипом — Владом III, и сохранившиеся до наших дней. Пусть большая их часть была в руинах, но тем не менее они могли значительно расширить туристические тропы, ибо известный на весь мир Бран уже не мог утолить жажду охотников за вампирами и мифами о них. Поэтому и пришлось вспоминать о том, что кроме вышеупомянутого средневекового замка есть и другие дворцы и крепости, которые были незаслуженно забыты и похоронены в веках.
Среди них и был замок в Тырговиште, являющийся первой резиденцией Влада III. Он достаточно хорошо сохранился, хоть и был построен в пятнадцатом веке. Это поистине огромное строение, являющее собой смесь готического стиля и элементов Ренессанса, было призвано защитить город от нападок многочисленных врагов, поэтому имело несколько оборонительных башен, большой внутренний двор и разводной мост. При этом дворец не был лишен и украшений — крыши его были цветными, стены и башни декорированы мозаикой с геометрическими мотивами, а по всему периметру были установлены каменные резные фигуры. В нем имелось несколько больших залов, например Зал Рыцарей, использовавшийся для различных приемов и церемоний, а также внушительных размеров мраморная круглая лестница. Внутреннее убранство было достаточно простым, но в тоже время величественным. Добротная деревянная мебель, боевые и охотничьи трофеи, не говоря уже о доспехах, оружии, знаменах и геральдических щитах, призванных продемонстрировать воинскую доблесть хозяина замка. Стены помещений были покрыты светлой темперной краской или побелкой с добавлением жженного гипса, чтобы создать более изысканную атмосферу, как, скажем, в покоях самого князя. Большинство помещений и коридоров были украшены настенной росписью, изображавшей батальные сцены и геральдические знаки, но встречались и растительные орнаменты или имитации драпировок. Реальные же драпировки — шпалеры были развешаны рядами по каменным стенам и в арочных проемах. Они служили как для утепления, так и украшения помещений древнего строения и обыгрывали те же сюжеты, что и настенные росписи.
Столь знаменательное событие было приурочено к очередной годовщине со дня смерти Цепеша и было призвано расширить интерес любителей хоррора к широко разрекламированному Голливудом и многочисленными литературными произведениями вампиру. В связи с этим была собрана небольшая группа энтузиастов, которые вызвались на добровольных началах подготовить парочку мест, непосредственно связанных с легендарным правителем Валахии.
В эту группу и входила Гвендолин Оллфорд, богатая наследница британских аристократов, в жилах которых текла королевская кровь. Но, несмотря на происхождение и спокойный покладистый характер, Гвен четко дала понять родителям, что свой жизненный путь будет выбирать самостоятельно, без их вмешательства и постоянных нравоучений. Закончив с отличием Оксфорд, она с удовольствием погрузилась в увлекательный мир истории и археологии. В свои двадцать пять Гвендолин имела докторскую степень и была уважаемым членом исторического сообщества. Аристократичная, утонченная, неприступная, казалось, она только что спустилась с картины, принадлежащей кисти известного живописца. Орехово-серые глаза придавали ее мягкому взгляду пасмурность, а длинные пепельные локоны, спускавшиеся до самой поясницы, окутывали изящный стан. Гвен не любила быть в центре внимания, но в то же время благодаря своему природному шарму и незаурядному уму всегда имела успех и с легкостью добивалась своего.
Кроме нее там было еще семь человек: один кандидат наук местного университета, немного нервный Петша Луческу; двое парней из Венгрии, задорные и веселые Андор и Гиозо — они были истинной душой их маленькой компании; молодая профессор из Сорбонны Брижит Саваж; начинающий писатель из Америки, мнящий себя большим знатоком истории Бенджамин Мюррей, а также две студентки последнего курса Кембриджа и Гарварда Лейси Браун и Мэри Литтл, любительницы хоррора, готовые практически на все в поисках адреналина. Возглавлял же их уважаемый и заслуженный профессор Гэбриэл Ван Хельсинг, в последнее время хоть и отошедший от преподавания, но все же сохранивший связи по всему миру как с коллегами, так и со студентами, которые всегда с радостью отзывались на его просьбы. Фамилия именитого ученого вызывала своей схожестью с киношным персонажем немалый интерес, но он всегда отмахивался от надоевших разговоров по этому поводу, объясняя подобное любопытным, но на деле самым простым совпадением.
— Что с тобой сегодня? — поинтересовалась профессор Саваж, проходя мимо Гвен, которая уже который час безрезультатно расчищала небольшой участок на фреске.
— А? — не сразу поняв, что обращаются к ней, переспросила Гвендолин. — Даже не знаю. Просто сегодня ночью я проснулась от какого-то жуткого кошмара и никак не могу прийти в себя после этого.
— Может, тогда отдохнешь? — предложила Брижит. — Времени до открытия еще много, а на тебе совершенно лица нет.
— Не в моих правилах бросать дело на половине пути, — попыталась возразить Гвен.
— А лучше будет, если ты упадешь где-нибудь? Давай, заканчивай и иди в гостиницу. Поспи немного, — подталкивая Гвендолин к выходу, проговорила профессор.
Обреченно взглянув на портрет князя на стене, принадлежащий кисти неизвестного мастера, Гвендолин, наспех собрав вещи в рюкзак, послушно поплелась к выходу из здания.
— Не волнуйся, никуда твой Дракула от тебя не денется, — усмехнувшись и слегка подмигнув растерянной коллеге, сказала Брижит. — Я предупрежу наших, что тебе нездоровится.
Благодарно кивнув, Гвендолин не спеша вышла на улицу, но сделав всего пару шагов, рухнула, словно подкошенная, получив камнем по голове. Дело в том, что несмотря на все широкие перспективы проводимых работ, как всегда и везде находились люди, недовольные тем, что в их тихую размеренную жизнь вторгаются посторонние, грозящие к тому же не только лишить их покоя, зазывая в городок многочисленные толпы туристов, но и в очередной раз желая потревожить память их грозного властителя, о котором ходило в этих краях столько легенд, что иногда невозможно было отделить правду от вымысла. Практически с первого дня в адрес историков сыпались угрозы и проклятия местных активистов, но еще ни разу никто из них не позволял так открыто высказывать свой протест по поводу их работы. Время было обеденное, поэтому прилегающие к замку улочки были пустынны, а коллеги Гвендолин, как всегда с головой поглощенные любимой работой, не замечали ни дня, ни ночи, так что помощи ждать ей было неоткуда.
Негромко застонав, Гвен попыталась открыть глаза, но тут же закрыла их снова. Голову пронзила резкая пульсирующая боль. Попытки встать также успехом не увенчались, из-за чего Гвендолин беспомощно продолжала лежать на брусчатке, по которой небольшой лужицей растекалась ее кровь. Пребывая на границе между явью и забытьем, она заметила скользнувшую возле нее тень.
— Могу я вам чем-то помочь? — сквозь пелену непрерывной боли услышала она приятный мужской голос, говоривший по-румынски.
Обрадовавшись неожиданной помощи, Гвен хотела попросить, чтобы ее спаситель позвал кого-нибудь из ее коллег, но вместо этого потеряла сознание. Обведя пристальным взглядом черных, словно агаты, глаз небольшую площадь и прилегающую к ней улицу, мужчина подхватил на руки бездыханное тело и вмиг скрылся в неприметном переулке, из которого и появился несколько минут назад.
— Что за?.. — выкрикнул Андор, чуть не вывалившись из окна, и помчался со всех ног на улицу, едва не сбив на повороте Мюррея, задумчиво бредущего по коридору.
— Ты что умом тронулся? — раздраженно бросил тот уже скрывшемуся из вида парню.
— Что за шум? — поинтересовался Ван Хельсинг, открывая дверь и выглядывая в коридор. — Мюррей, что происходит?
— Откуда мне знать! Катона, словно сумасшедший, пронесся мимо, чуть не сбив с ног.
— Что за детский сад? Вы все взрослые люди, а ведете себя, как дети малые, — возмутился профессор и снова скрылся за дверью.
Тем временем Андор выбежал на улицу, но след незнакомца, которого он видел с Гвен на руках, уже простыл. Парень стал вертеть головой во все стороны, пытаясь угадать, куда мог пойти мужчина, но кругом было пусто и тихо. Заглянув в ближайший переулок, он уперся взглядом в глухую стену, там был тупик и спрятаться в небольшом дворике было просто негде. Ничего не понимая, он решил вернуться к остальным и рассказать о том, что видел.
— Нужно немедленно вызвать полицию, — снова наткнувшись на Мюррея, проговорил Андор.
— Что случилось? — ничего не понимая спросил тот.
— Гвен похитили, — бросил на ходу Катона и стал набирать номер службы спасения.
— Да в конце концов дадут мне сегодня поработать спокойно?! — опять услышав шум в коридоре, поинтересовался профессор.
— Что происходит? — из другого конца длиннющего перехода подошли Лейси и Петша, за ними спешил Гиозо.
— Андор заявил, что Гвендолин кто-то похитил, — пояснил Бенджамин.
— О, Господи! — вскрикнула Лейси. — Это правда? — спросила она запыхавшегося парня, который отключив телефон, подошел к друзьям.
— К сожалению, — выдохнул он, съезжая по стене на пол. — Я видел, как какой-то мужик ее унес и…
— Что значит, унес? — прогремел Ван Хельсинг.
— Я не видел, что случилось до этого, — поведал Андор. — Я случайно выглянул в окно и заметил, как какой-то тип, весь в черном, наклонился над Гвендолин, а потом, оглянувшись, поднял ее с земли и унес куда-то. Когда я выскочил их нигде не было. А там, на брусчатке, кровь…
— Ты вызвал полицию? — спросила Брижит дрожащим голосом. Катона кивнул. — Господи, это я виновата, — пробормотала женщина, пытаясь совладать с эмоциями. — Это я отправила ее в гостиницу, ей нездоровилось. Что же теперь будет?
— Не переживайте, Брижит, — положив руку на плечо молодой коллеге, сказал профессор. — Мы ее найдем, все будет хорошо.
*******
Сознание медленно возвращалось, и Гвендолин смогла наконец-то приоткрыть глаза. Тут же у нее все поплыло и комната закружилась в незатейливом танце, заставляя мучительно застонать от бессилия и откинуться на огромную подушку. Злясь на себя за подобную беспомощность, Гвен все-таки заставила себя сесть и, тяжело переведя дыхание, стала прислушиваться к своим ощущениям. Голова гудела, словно потревоженный пчелиный улей, раскалываясь на части, но вот все остальное вроде было в норме, что не могло не радовать. Еще несколько раз моргнув, пытаясь стряхнуть давящую на глаза боль, Гвен стала осматриваться по сторонам. То, что она была не в гостинице не вызывало ни малейших сомнений. Простенький трехзвездочный номер Гвен бы не перепутала ни с чем, и то, что это была явно не больничная палата тоже было яснее ясного. Разве что ее перепутали с королевской особой и поместили в VIP-апартаменты, но здесь ее никто не знал и подобного уважения к своей скромной персоне Гвендолин ожидать не приходилось. Но как бы то ни было, комната, в которой она оказалась, поражала воображение своим убранством.
Все было украшено антикварной лепниной, даже потолок. Одна стена полностью обшита красным деревом с чудными резными узорами. В углу — исполинских размеров мраморный камин, в котором весело потрескивая поленьями горел огонь. В помещении от этого было очень жарко, но, на удивление, жар Гвендолин не докучал, наоборот создавал приятную атмосферу уюта. В воздухе чувствовался едва заметный странный запах — скорее всего от горящих дров. Мебель тоже антикварная, роскошная, но как ни старалась Гвен определиться с эпохой, к которой можно было ее отнести, ей так и не удалось это сделать. На другой стене висели древние гобелены с изображением дракона и сценой битвы двух средневековых рыцарей. Картинка была так мастерски сделана, что, казалось, сейчас просто оживет. Гвен так и слышала лязг мечей сошедшихся в смертельной схватке воинов. Еще одну стену от пола до потолка занимали книжные полки. Даже сидя на поистине царском ложе, прикрытом тяжелым темно-зеленым балдахином, девушка видела насколько древними выглядели стоящие на стеллажах фолианты и сколь велико было их разнообразие.
— Принеси воду, кофе и фрукты, — узнала Гвендолин тот же приятный мужской голос, который уже слышала сегодня. Он доносился из-за полуоткрытой двери и явно отдавал кому-то приказ.
Мгновение спустя его обладатель предстал пред ясны очи Гвендолин Оллфорд во всей своей красе. Высокий, статный, одет во все черное. Дорогая брендовая одежда незнакомца просто кричала о превосходном вкусе и достатке человека, стоявшего перед ней. Он напоминал падшего ангела, сошедшего с древнего полотна. Иссиня-черные волосы были затянуты в хвост и лишь несколько прядей выбивались из прически, обрамляя мужественное лицо. Чуть заметная надменная улыбка блуждала по лицу гостеприимного хозяина, хотя его глаза оставались по-прежнему холодными, а движения напоминали готового к атаке хищника, плавные и в то же время таящие в себе смертельную угрозу. Он завораживал, притягивая к себе, словно обжигающее пламя незадачливую бабочку.
— Этого не может быть, — едва совладав с голосом прошептала Гвендолин, медленно вставая с кровати и во все глаза рассматривая мужчину, находящегося всего в нескольких шагах от нее. Она даже забыла о своей физической боли, теперь она боялась за свое душевное состояние. — Я, конечно, понимаю, что ударилась головой, но не до такой же степени.
— Я рад, что с вами все в порядке, — перейдя на английский проговорил он с легким акцентом. — Позвольте представиться. Я, Владислав…
— Дракула, — шепотом закончила за него Гвен.
Мужчина кивнул и слегка улыбнулся. Его явно забавляла ситуация, в которой они оказались. В то время как Гвен была готова провалиться в Ад, лишь бы не быть сейчас в этой комнате. Она бы не задумываясь продала душу Дьяволу, только бы проснуться и вырваться из этого кошмара. Совершенно некстати вспомнилось ночное происшествие и ощущение могильного холода снова завладело ее разумом, напрочь лишая сил мыслить логически.
— Не нужно меня бояться. Я не причиню вам вреда, — приблизившись практически вплотную к застывшей Гвендолин, проговорил Дракула.
Гвендолин попятилась, сходство ее нового знакомого с легендарным князем пугало просто до одури. Он снова улыбнулся лишь уголками губ и слегка коснулся плеча Гвен, и тут же по ее телу побежали мурашки. Гвендолин не могла оторвать взгляд от его рук, они были потрясающе красивые — тонкие длинные пальцы, белоснежная кожа. Такие руки мог бы рисовать сам Боттичелли. Но больше всего Гвендолин поразили его глаза — бездонные, черные, неживые… Она, словно зачарованная, смотрела на своего спасителя и не могла вымолвить ни слова. Верить в то, что перед ней был шестисотлетний вампир мозг просто отказывался, но другого объяснения у нее не было. Более того сам хозяин дома представился как Владислав Дракула. Смутная надежда, что она попала в руки сумасшедшего, растаяла, так и не успев как следует расправить свои крылья. Ни один человек не может быть полной копией другого. Конечно она знала, что у каждого на земном шарике есть двойники, но сходство было абсолютным и ей не приходило на ум больше ничего, чтобы хоть как-то объяснить сей феномен, оставалось лишь принять все, как есть. Во всяком случае, пока…
Тихий стук, послышавшийся из коридора, вернул Гвен в реальность. Дракула, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, рывком открыл массивные дубовые двери, впуская в комнату полную женщину средних лет с подносом в руках. Она, не поднимая глаз на хозяина покоев, поставила свою ношу на стол и безмолвной тенью покинула помещение, плотно затворив за собою дверь.
— Думаю, вам стоит подкрепиться, — указывая на принесенные угощения, заметил Дракула.
— Спасибо, — пробормотала Гвен, все еще не веря в происходящее.
С опаской посматривая на Влада, она подошла к столу и взяла чашку, в которой дымился кофе, соблазняя своим ароматом. Сделав пару глотков обжигающего напитка, Гвен прикрыла глаза, наслаждаясь его богатым вкусом.
— Как раз то, что надо, — протянула Гвендолин и благодарно посмотрела на наблюдающего за ней вампира. — Это все правда? Вы действительно… — она замолчала не в силах произнести вслух полное абсурдности утверждение. Слова не вязались со здравым смыслом, заставляя ее сомневаться в своих умственных способностях.
— К сожалению, все, что с вами, Гвендолин, произошло, реально, — сказал Дракула, проходя мимо своей гостьи и усаживаясь в глубокое кожаное кресло, стоящее перед камином.
— Откуда вы знаете мое имя? — удивилась Гвен.
Влад взглядом указал на ее рюкзак, лежащий на другой стороне кровати.
— Там ваши документы, телефон, деньги и другие личные вещи, — спокойно отозвался князь. — Насколько могу судить, кража не была истинной причиной нападения на вас.
— Скорее всего это были активисты, которые не дают нам прохода с момента нашего приезда в Тырговиште. Они боятся вашего гнева из-за того, что мы имели наглость потревожить ваш покой, — Гвендолин не выдержала и рассмеялась. Истерический хохот прорвался наружу, перемешиваясь со всхлипами, давая выход скопившимся эмоциям. — Это полный бред, — немного обуздав свои чувства, подытожила она. — Мне все это снится. Сейчас я проснусь и все будет, как прежде.