— Странно, что леди вашего происхождения не знает истории про Харбонские врата.
Алесана заинтересованно ускорила шаг, чтобы поспевать за извозчиком и слышать каждое его слово.
— Они являются самым мощным щитом в мире. Ведь в их основу древние основатели сплавили свои посохи, наказав вечно хранить тех, кто спрячется за ними. И затем, каждый вышедший отсюда маг завещал свой посох Харбонским вратам.
— … И на данный момент, их здесь переплетено тринадцать тысяч семьсот двадцать три, — Фабиан остановился перед массивным сооружением и закинул голову, вглядываясь в замысловатые узоры.
— Ты знал об этом? — Аласана встала рядом, ошарашенная услышанным.
— Мне было интересно, где предстоит провести три года своей жизни. Библиотека прежней школы хранила кучу информации о Тир-Линне и его главной достопримечательности.
Ну надо же… Алесана даже не задумалась об этом.
— Но я сомневаюсь в точности этих цифр, — добавил Фабиан.
Алесана ничего не успела ответить, так как предмет их обсуждения, после тихого щелчка начал движение, открываясь вовнутрь.
Когда между массивными створами было достаточное расстояние, чтобы пропустить прибывших, все замерло, предлагая брату и сестре пройти на окруженную множеством нераскрытых тайн и порождающих их сплетен территорию Харбоны.
ГЛАВА 2. Ожидайте худшего, а лучшее само придет
Знал ли он, отправляясь на прекрасные острова Даарии, что придется делать ноги с цветущих благоуханными садами берегов на первом попавшемся корабле? Да еще переплачивать капитану-снобу за билет. Откуда? Если бы хоть кто-то намекнул заядлому холостяку Ойру Габрингу о тамошних жестких законах, его нога туда бы не ступила. Ну где это видано, чтобы благородные дамы одевались словно усладительницы мужчин, затаскивали первого встречного на ложе, а поутру оставляли на растерзание родителям? Как оказалось, это один из современных способов выйти замуж, весьма распространённый в Даарии. Но связывать себя какими-либо узами Ойр не собирался, потому и причаливал сейчас к окутанному утренним туманом порту Тир-Линна, а не нежился на ласковом солнышке чужеземного острова. Две недели в пути жутко его измотали, вся одежда, которую он брал в дорогу висела на нем бесформенной тряпкой.
Все время поездки он провел в каюте, потому что стоило подняться на палубу, сразу же давала о себе знать морская болезнь. Разве не насмешка над человеком, родившимся и проведшим двадцать восемь лет жизни у моря?
— Патру-уль! Открыть каюты! — в деревянную дверь один раз смачно стукнули.
Ойр недоуменно уставился в ее сторону и только через пару секунд вспомнил, что перед сном накладывал защитные чары на замок. Ругнувшись, поторопился их снять. Невидимый механизм щелкнул, пропуская деловитого патрульного с пышными усищами и узенькими очками на кончике носа.
— Доброе утро, Симан. Я думал ты не берешь такие ранние смены, — Ойр улыбнулся старому знакомому и встал, готовясь пожать руку.
— О-о-о, аки тебя потрепало! — Симан схватился за протянутую ладонь и энергично ее затряс, — уплывал вроде как в отпуск, а вернулся будто с каторги. Вон, глазюки из серых в красные превратились, шевелюра лесом дремучим отросла, борода трехнедельная! Ну хоть загар не весь отцвёл. Как ты в таком виде студентов учить будешь?
Ойр скривился. Судя по всему, выглядел он хуже, чем себе представлял. Каюта попалась без зеркала, так что «насладиться» описанным он не мог. А вот упоминание о работе немного воодушевило. Вот где можно наслаждаться каждым мгновением. И зачем его потянуло в отпуск? Работал пять лет без него, и дальше бы продолжал в таком же духе. Нет, надо было послушаться Верховного Мастера: «А не отправиться ли тебе к берегам Даарии? Там чудный климат, мягкий песок. Много красивых девушек!» — на этих словах седеющий Мастер многозначительно подмигивал. Вспомнив о Даарийских девушках, Ойр поежился.
Высвободив уже немеющие пальцы из тисков Симановой ручищи, потянулся за чемоданом.
— Давай, показывай, чего ты там за морем-окияном приобрел, — патрульный указательным пальцем приблизил очки к глазам и приготовился записывать в листе отчета.
— Вот прям начнешь копаться в вещах бывшего однокашника? — Ойр недоверчиво вздернул брови. Показывать чемоданные богатства он никак не желал.
— Прости, старик, правила есть правила, — посерьезнел Симан и с еще большим любопытством вперил взгляд на коричневую кожу, исписанную замысловатыми вензелями. — Смотрю руны защитные прописаны. И не внешние, а внутренние… Чего везешь, показывай давай.
Тяжело вздохнув, Ойр положил чемодан на кровать и щелкнул замками. Очки Симана вернулись в исходную позицию — на кончик носа, а кустистые брови взлетели вверх.
— Что это? — только и смог произнести он.
— Не что, а кто, — поправил Ойр с умилением глядя на свернутых клубочком шипастых ужиков, — редкие в наших краях Ужишипы.
Этих милах он выкупил у кармонандского торговца всего за восемьдесят шесть медяков. Бедолаг собирались скормить грифонам, так что он практически спас им жизнь. Они этому правда не впечатлились, тут же покусав нового хозяина. Ойру пришлось три дня смазывать места укусов вонючей мазью настоенной на жире водяных.
Судя по выражению лица Симана, он понятия не имел о существовании подобного, так что об их свойствах и способностях Ойр предпочел умолчать.
— Ладно, — патрульный черкнул пару слов для отчета и выжидающе уставился обратно. — Давай, открывай следующий отсек, я знаю, в таких чемоданах их несколько.
Ойр скрипнул зубами. Ну надо же, какой дотошный! Портит мужиков женитьба, однозначно портит. А ведь избранница у него с виду такая милая была. Легкое движение руки — и перед Симаном открылся второй отдел. Аккуратно сложенные листы сероватой бумаги и несколько ярко-синих перьев.
— Всё? — Симан не стал интересоваться в чем особенность этого раритета, находясь под впечатлением от увиденных колючих змей.
— Всё.
— Тогда, добро пожаловать домой!
Патрульный широко улыбнулся, хлопнул Ойра по плечу и вышел вон. И правильно. В следующие три отсека без специальных защитных перчаток лучше не заглядывать.
Торопливо собрав пожитки: черные мантию, шляпу и вышеупомянутый чемодан, самый молодой профессор академии Харбоны сошел на родной берег. Он собирался немного постоять у пирса, наслаждаясь прохладным ветром и писклявыми голосами чаек, а затем отправиться в ближайший паб, чтобы наесться за все две недели вынужденной ввиду морской болезни голодовки. Потом, как обычно, прикупив в дорожной цветочной лавке симпатичный букетик сезонных цветов, подарить их самой печальной женщине, которую встретит по пути к перекрестку двух центральных улиц. Сесть в первую подъехавшую карету и отправиться домой, размышляя о том, почему ею всегда становится дама после тридцати, скорее всего чья-то жена и мать. Ойра вот уже несколько лет, после того, как он начал свой несерьезный эксперимент с цветами, не покидала одна мысль: зачем все девушки поголовно стремятся выйти замуж, если потом так редко улыбаются? Причинно-следственные связи просматривались очень легко, и Ойр в очередной раз убеждался в правоте своей антибрачной позиции. Ведь больше всего на свете он боялся стать причиной женского разочарования, превращающегося в череду таких вот печальных лиц, которые он встречает каждый раз по пути домой.
Проделав все в точности по плану и потратив на это полтора часа, Ойр оказался перед старинным, серого оттенка зданием, являющимся его домом вот уже девять лет. Особняк достался по завещанию, от покойной бабушки. У нее не было никого, кроме матери Ойра, которую она удочерила. О родителях он знал по бабушкиным рассказам: совсем мало об их короткой совместной жизни и трагической смерти в огне пожара. Его, восьмимесячного, опытная повитуха достала из уже мертвой Дэлии Габринг. Историю своего рождения он старался забыть сразу же после того, как услышал. Но, увы, не получалось до сих пор. Таких, как он в Хаерлоре называли проклятыми, но не здесь, не в Тир-Линне, где никого не интересовали биографические подробности чужой жизни. Именно поэтому, он очень любил этот город. Как и свое трехэтажное жилище с широким открытым балконом и внушительными подвальными помещениями. Именно там проводил он большую часть свободного времени — разрываясь между лабораторией и тремя комнатами зверинца.
— Доброе утро, господин Ойр! — звонкий женский голос вырвал из омута мыслей, — вы потеряли ключи?
Он посмотрел по сторонам, и понял, что уже несколько минут просто стоит перед дверью своего дома. Чем привлек внимание соседки — любопытной юной леди с острыми темными глазками, так и норовящими высмотреть чего-нибудь от нее сокрытого. Она жила с больной мамой, за коей приходилось ухаживать и часто пыталась навязаться в гости или просто на разговор.
— Здравствуйте, Лана! Нет, что вы. Всего лишь не проснулся, — он дежурно улыбнулся, мысленно посочувствовав ее будущему избраннику и поторопился скрыться из поля зрения соседки, чтобы не терять время на ненужную болтовню.
Не успел он закрыть за собой дверь, как невидимая сила схватила за ноги и подвесила вверх тормашками прямо под потолок.
— А-а-а-а! Поставь меня, окаянный! — завопил Ойр, подумав в первую очередь о том, как обозлилось содержимое отлетевшего в неизвестном направлении чемодана.
— Ох, так это всего лишь жилец вернулся… — прокряхтел старческий голос Баича. — А я думу думаю, что за дух Нави у порога вот уж пять минут топчется!
— Да опусти же ты меня!
Домовой сложил в недовольстве руки на груди, которые тут же скрылись за седой бородой, а Ойр, бесформенной кучей брякнулся на пол. И ведь даже не попытался смягчить приземление, скверное создание!
— Какой я тебе дух нави! Хозяина дома не признал?
— Эт хто тут хозяин? — возмущенно завел излюбленную шарманку мелкий старикашка. — Ты всего лишь жилец. По доброте душевной мною на груди пригретый. И вообще, в зеркало себя видел? Скажи спасибо, что сначала проверить решил, а не удалить на месте.
Да, дом достался ему уже с этим.
— Спасибо! — саркастично рявкнул Ойр.
Встав, сразу же скинул с себя мантию, ставшую за время поездки на размер больше и огляделся в поиске чемодана. По пути рассмотрел сияющую чистоту вокруг и немного смягчился. Баич свое дело знает. Искомый оказался под столом, у печки, на которую уже направился обиженный до глубины души домовой. Он что-то ворчал себе под нос о планах мести и коте Царапыче. Где, кстати, это рыжее недоразумение?
— Ладно тебе бухтеть, помоги лучше, — пошел на мировую Ойр, не понаслышке зная, что «планы мести» Баича обычно исправно составляются и приводятся в действие.
— В чем это? — тут же заинтересовался дух, прищурив голубые глазки.
— Вот с этим, — задумчиво смотрел на чемодан Ойр, — отправь бумагу и перья в мой кабинет, а об остальном позаботься, как ты это умеешь.
Баич вздохнул, щелкнул пальцами и, неизменно бухтя под нос, потопал в направлении подвала. Чемодан тащился следом, подскакивая на каждом пороге и цепляясь углами за мебель. Ойр закрыл глаза и посчитал до десяти. В конце концов, не на него обрушится негодование его новоявленных питомцев.
Старые настенные часы без кукушки (которой подавился Царапыч в первую же ночевку в доме) показывали девять утра. А значит, у него осталось совсем немного времени, чтобы привести себя в порядок и отправиться на первую после отпуска рабочую неделю в академию.
Баньку пришлось отложить, так что Ойр скрылся в ванной комнате. Первый же взгляд в зеркало оповестил, что дела обстоят действительно в разы хуже, чем он себе представлял. Похудевшее лицо вытянулось, глаза помутнели от долгих бессонных ночей, но тем не менее, выглядели единственным живым органом на обросшей темной бородой физиономии.
Сбрив все лишнее начисто, понял — не все потеряно. Если бы еще не темные круги под глазами, делающие его похожим на вурдалака не первой свежести… Ну, ничего. Достоинство мужчин не в красоте. А мужчин-преподавателей — и подавно.
Наскоро помывшись, одевшись и накинув мантию самого маленького размера, что только нашел в шкафу, Ойр захватил из кабинета нужные вещи, нахлобучил шляпу и поторопился в подвал, к порталу памяти. Проходя мимо коридора, ведущего к зверинцу, услышал ругательства, скрежет и шипение. Ускорил шаг. Почти влетел в лабораторию и исчез в старом деревянном шкафу.
Верховный Мастер размеренно расхаживал перед камином, явно чем-то довольный. Сложив руки за спиной, посвистывал в седую, сплетённую в три косички короткую бороду гимн Тир-Линна. Когда мотив переключился на припев: «Да хранят Боги Солнца столицу святую, да пополнятся щедро запасы ее…», Ойр рискнул напомнить о себе и других присутствующих. Еще никогда начало совещания так не затягивалось.
— Кхе — кхе, Мастер Ризандил, коллектив работающий в седьмом и восьмом курсах собран в полном составе, по вашему велению. Через десять минут начало занятий, и мы… вот…
— Начал за здравие, кончил за упокой, — недовольно прошипела Марисса — весьма скверная колдунья, пытавшаяся научить детей ритуальной магии.
Ойр не любил в ней буквально все: от ядовито рыжих волос и землистых глаз, до неизменных железных набоек на каблуках, забивающих гвоздь за гвоздем ему в мозг при каждом своем шаге. Но, коллег не выбирают. Они даются свыше. Осталось уточнить, за какие грехи.