— Вы в командировке, как положено, с суточными и премиальными за вредность.
— Слушай, голубь ясный, ты парень прыткий, — Игорь нащупал оружие, — но пуля — она дура — и половчее сшибала. Усекаешь? Минута на размышление, далее стреляю на поражение.
— Ни минуты не сомневаюсь, однако советую воздержаться от подобных действий. Ради вашего же блага.
Игорь мрачно глянул на незнакомца и понял, что тот не шутит, однако Красильников никогда не сдавался без боя.
— Ты, шпана залётная, иди пугай азеров на рынке. Понял?
— Жаль, Игорь Владимирович, очень жаль.
Капитан едва заметил движение широкоплечего, в то же мгновение, что-то кольнуло в шею и Красильников погрузился во тьму.
Знакомый металлический привкус, головная боль, ноющие суставы — пробуждение превращалось в пытку.
«Не много ли кошмаров за одну ночь, — Игорь мысленно поморщился. — Нет, больше водку с пивом не мешаю. Так и белку недолго схватить».
Свинцовые веки никак не желали подниматься, впрочем, и сам капитан не горел желанием лицезреть окружающую реальность.
«Звякнуть бы на работу, взять больничный… Или хотя бы отгул. Жаль телефон отключили. Надо бы зайти на АТС, ксивой помахать, припугнуть хорошенько».
В нос ударил резкий и неприятный запах. Красильников дёрнулся, глаза открылись сами собой и он едва сдержал крик. Кошмар продолжался. Вместо прокуренной комнаты Игорь видел салон дорогого автомобиля, вместо продавленной тахты — кожаное кресло, вместо полупустой пластиковой бутылки — минибар забитый импортным пойлом.
— Очухались, господин капитан? — голос принадлежал пожилому, щеголеватому мужчине. — Мы наслышаны о вашей строптивости. Однако… Короче, прошу извинения, но наш сотрудник действовал в рамках инструкций.
Красильников попытался сглотнуть. Как бы не так! Во рту ни намёка на слюну. Шея едва двигалась. Кроме того, ублюдки додумались «украсить» ноги и руки «браслетами». Похоже капитаном интересовалась не промышляющая рэкетом и крышеванием шпана, а куда более солидная команда. Чего им только нужно?
— Мы долго вычисляли Вас, капитан. Согласитесь, за пару годков восстановить то, что рушили десятилетием — задача не из простых. Кроме того, многие из ваших, так сказать, коллег не смогли адаптироваться. Собираем по России-Матушке крохи великого проекта. Вот так.
— Пить дай, — прокаркал Игорь.
— Конечно, конечно, дорогой. Зная вашу привычку не могу предложить ничего кроме минералки. Уж не обессудьте. Кроме того, пока мы не придём к, так сказать, консенсусу, я поработаю вашей сиделкой. За это тоже не обижайтесь.
Красильников был готов придушить холёного ублюдка, за медлительность, с которой тот открывает бутылку, наполняет стакан, за каким-то чёртом опускает туда лёд.
— Ваше здоровье, — мужчина поднёс минералку к губам Игоря.
Капитан проглотил воду, разгрыз лёд.
— Ещё, — выдохнул он.
— Сгубил ты свой организм, капитан, ох сгубил. Препаратрик-то слабенький, ребёнок бы скорее отошёл. Ладно, сейчас.
Престарелый щёголь с убивающей педантичностью повторил предыдущие манипуляции. После второго стакана Красильников чувствовал себя более менее сносно и мог здраво рассуждать. Происходящее явно не имело отношение к белой горячке и не являлось плодом одурманенного алкоголем сознания капитана. Так что же хочет седой педик и его дуболом-приятель от рядового опера из забытого богом городишки?
— … а на ноги мы Вас поставим, будьте уверены. Почечки промоем, печёночку подлечим, нервишки подкорректируем. Я Вам даже сухой закон объявлять не буду. Так-то. Будете получать свою любимую отраву, но, так сказать, в разумных, строго, даже строжайше разумных пределах.
— Курить хочу, — Игорь не понимал ни слова из выше сказанного.
— Ради бога, — мужчина поджёг сигарету вставил между губ капитана. — Володя, включи вентиляцию, — постучал он по переборке, за которой, по-видимому сидел водитель. — Я не собираюсь Вас ни в чём ограничивать, потому, что никогда не работал с тем, кто смотрит на меня зверем. Извините за каламбур.
— Работать? — Игорь выплюнул сигарету. — А ты знаешь, крутышка, что Красильников с криминалом никаких дел не имеет?! Я вас, уродов, душил и душить буду! Ясно?!
— Так вы считаете меня бандитом? — щёголь улыбнулся. — Аль Капоне? Ай-ай-ай, капитан. Не зря, всё же про ментов анекдоты складывают. Одностороннее у вас мышление, одностороннее. Я вовсе не бандит, а скорее наоборот. Вы слышали о двенадцатом управлении? Впрочем…
Седовласый порылся во внутреннем кармане и сунул под нос Игорю красную книжицу.
— Будем знакомы.
«ФСБ России, полковник Мишин Валентин Георгиевич», — прочёл Красильников.
— Таких ксив на каждом углу по штуке зелёных за десяток, — капитан не сомневался в подлинности удостоверения, но махать хвостиком перед самодовольным комитетчиком не собирался. — Грубо работаешь, дядя. Лучше бы инопланетянином представился.
— Право на сомнении — одно из завоеваний демократического общества, — чёрт разберёт этого полковника — то ли насмехается, то ли в самом деле расстроился. — Кроме того, признак живого ума… Хм… Честно говоря, капитан, я не ожидал от тебя немедленного признания. Память тебе по-видимому хорошо обработали. Да и сам, наверное, барьеры не разучился ставить. Хм… Предлагаю следующее: мы едем в одно местечко и я предоставляю более, так сказать весомые улики. Годится?
— А у меня есть выбор? — Игорь покачал запястьями в наручниках.
— Есть, дорогой мой, к сожалению есть. Либо вы соглашаетесь вернуться в прерванной пятнадцать лет назад работе, либо… Ну сами понимаете — нашей конторе огласка ни к чему.
Из потока галиматьи, выданной полковником, Игорь уяснил одно — комитетчики имеют на него какие-то виды и в случае чего готовы на крайние меры. Смерти Красильников не боялся, но умирать в салоне пижонской тачки, скованным по рукам и ногам, абсолютно трезвым, от рук надушенного словно барышня Мишина или его шкафоподобного помощника капитан решительно не хотел. Уж лучше цирроз печени или суицид.
— Услуга за услугу, — Игорь сделал вид, что принял решение.
— Я вас слушаю.
— Для начала освободите руки и дайте пива.
Мишин на удивление быстро отомкнул наручники. Красильников размял запястья. Сотни иголочек вонзились в кожу и побежали выше. Капитан поморщился.
— Насчёт пива… , — полковник напоминал витязя на распутье. — Вы уверены?
— Нет ханки, нет разговора. Я всё сказал. Бандиты вы, чекисты, убьёте, орден дадите — мне всё равно.
— Добро, возьмите в баре всё что нужно.
— Ну буржуйское пойло лакайте сами, — Игорь глянул в окошко. — У меня тут рядом в ларьке кредит неограниченный…
— Дешёвая игра, капитан. Вы же понимаете — я вас никуда не выпущу.
— А я и не прошусь. Пусть твоя горилла сгоняет — возьмёт полтора «Жигулёвского» или «Ярпиво», а лучше «Ячменный колос» крепкое.
— Володя, — через секунду дверь за перегородкой хлопнула. — А вы умеете вести дела, капитан.
— Не пальцем деланы.
— Вот только ваше пристрастие… Неужели нельзя обойтись?
— Можно, но не нужно. Или вы хотите, чтобы я на вас зверем глянул, товарищ полковник?
При последних словах, Мишин отчего-то побледнел и быстро отвернулся.
Как и догадывался Красильников, Володя оказался редкостным жлобом. Из ларька он притащил самое что ни на есть дешёвое пойло. Впрочем, это не имело особого значения. Игорю и пить-то особо не хотелось. Несколько хороших глотков для придания остроты мыслям и уничтожения последствий неведомого препарата, который, по словам Мишина, прекрасно переносит и грудной младенец. Капитан давно уже вышел из младенческого возраста, а потому ощущал себя препагано.
Игорь резко свернул пробку, с удовольствием окропил дорогой ковролин пивной пеной и жадно припал к пластмассовому горлышку. Краем глаза он заметил брезгливую гримасу на физиономии полковника, а потому завершив «ритуал утреннего глотка» не забыл смачно рыгнуть. После Красильников залез во внутренний карман.
— Хм, я понимаю пушке и ксиве ноги приделали, а сигареты зачем увели? У вас в конторе с зарплатой туго?
Мишин пропустил ехидный вопрос мимо ушей, но мятую пачку всё же вернул.
— А зажигалка? Мне что, каждую ерунду теперь выпрашивать? Пионерлагерь какой-то!
Вместо пластмассовой одноразовой штамповки капитан получил жизнерадостно сверкающую «Zippo». По щедрости полковник явно превосходил Володю. Однако, Красильников не собирался продавать душу за попахивающий бензином параллелепипед. Мало того, он даже не испытывал тени благодарности за дорогой подарок. Перетопчутся.
Строгий, вернее строжайший контроль, Мишин по-видимому определил в полбутылки, без особой настойчивости, но всё-таки с предупреждающей сопротивление твёрдостью, он забрал полупустой сосуд из рук капитана. Дождался, пока выкуренный почти до самого фильтра бычок отправится в пепельницу и возобновил беседу.
— Скажите, капитан, вы хорошо помните прошлое?
— Какой век?