— Странно, что ты начала подбор кадров с самого низа.
— Ты, на удивление, удачно подвернулся.
— Надеюсь, я стану ещё и счастливым талисманом студсовета, — не удержался я от сарказма.
— Я предпочту кого-то добрее и симпатичнее.
Тоже верно. Фигурки с моим изображением годятся только для отпугивания собак и кукл вуду. Хотя, чего это я стал себя так принижать — если оценивать меня непредвзято, то я вполне симпатичен. Только недостатки этот плюс нивелируют.
— Так ты согласен? — спросила Яманкан.
Первая попытка отказаться окончилась неудачей, поэтому я решил пойти обходным путём.
— Давай поступим так — если ты найдешь подходящих людей для остальных мест в студсовете, то свяжешься со мной.
Перенос сроков — лучшее, что придумано человечеством после интернета, сладкого и наркоза при лечении зубов от последствий второго. Благодаря ему неприятные или ненужные дела можно игнорировать сколь угодно долго и лишь ожидать момента, когда они станут не нужны. Главное делать это с невозмутимым лицом и ни на секунду не допускать мысль, что однажды отсрочить неизбежное не удастся и тебе предстоит столкновение с ужасной реальностью. В случае Яманкан я был уверен, что в процессе поисков она найдет на моё место более достойного кандидата и больше говорить мне с ней не придётся.
— Думаю, что это вполне логично, — мягко улыбнулась она. — Тогда до встречи. Думаю, что наберу людей за пару дней. До свидания!
Она махнула на прощание рукой и, под тихий перестук чушек на поясе, пошла в сторону женских общежитий. Я проводил её взглядом, но только когда её фигура окончательно растаяла в темноте, пошел к своему дому.
С момента странной, как не крути, встречи прошло три дня. Время от времени я видел Яманкан в учебном корпусе, но при этом не удостаивался даже мимолётного взгляда. С каждым днем я всё больше убеждался, что она передумала втягивать меня в свои планы. Но судьба — бессердечная стерва.
Наступил четверг. В рейтинге любимых дней он занимал почётное третье место после субботы и пятницы, так что с самого утра я был в приподнятом настроении. Лёг я поздно, но, несмотря на недосып, чувствовал себя бодро. Даже подъем по Мучительнице дался легко.
Пересекая поле, я обратил внимание на скопление студентов, окруживших стенд с объявлениями сбоку от входа. Само по себе это не было чем-то из ряда вон — там всегда собиралась много людей, но сегодня их было больше чем обычно. Гораздо больше! В обеденное время в столовой и то было просторнее. Следуя порыву любопытства, я бочком протолкался через стену их парней и девушек и замер с остекленевшими от ужаса глазами.
На доске объявлений, среди бумажек с адресами чат-каналов и агитками клубов, висел большой плакат формата А-Один, на котором была фотография Яманкан на фоне гор и надпись: «Эсперы — будущее человечества». Количество претензий к лозунгу было высотой с Останкинскую телебашню, но решил их приберечь до личной встречи с Яманкан, поскольку на плакате, более мелким почерком, было написано: заместитель президента — Майя Майская, казначей — Натан Энтин, секретарь — Герман Бергман.
А студентов уже перемывали косточки людям, с которыми не были знакомы и шапочно. Как это типично для хумансов — сплетни и оценочные суждения.
— А кто такой этот… Бергман…
— Не знаю… наверное, кто-то крутой, раз попал в такой состав…
— Впервые о нем слышу…
Дело начало обретать скверный оборот, весь обсуждали они — меня! Опустив голову как можно ниже, я протолкался через толпу обратно ко входу. Количество тех, кто знал меня в лицо хоть и было в районе нуля, но меры предосторожности не помешали бы. Сама мысль, что придется отвечать на вопросы однокурсников была жуткой, а что уж говорить о реальном разговоре.
Первые две пары я почти не запомнил. Слова преподавателя назойливым шумом отдавались на краю сознания, а сам я был погружен в мысли. Мечта о непримечательный жизни одиночки рушилась, как высотка у недобросовестного застройщика — быстро и в облаке песка, заменявшего цемент.
Звонок об окончании лекции стал запоздавшей помощью от личного ангела-хранителя. Хоть я и сидел в углу, но мне казалось, что на меня изредка бросали взгляды. А каждое перешептывание или смешок я воспринимал в свой адрес. Конечно это была игра воображения типичного интроверта, но от этого легче не было. Вместо того, чтобы пойти в столовую давиться сендвичем и соком, я направился в туалет.
В это время тут бывало много парней, но сегодня оказалось на удивлении пусто. Открыв кран, я подставил ладони под струю холодной воды и окатил лицо. Сосуды сжались и кровь отхлынула от лица, принося долгожданное облегчение. Я ещё несколько раз окатился и оперевшись о раковину в какой-то прострации стал смотреть, как потоки воды исчезают в сливном отверстии.
Входная дверь хлопнула, но я не обернулся. Очень тихо вошедший приблизился ко мне. Я скосил глаза и в область зрения попали черные женские туфли, из которых торчали обтянутые плотными колготками ноги Паулины Яманкан.
Сегодня был третий раз в жизни, когда я стоял к ней лицом к лицу. И если первый раз беседа закончилась быстро — к моей несказанной радости — то вторая прошла на редкость паршиво. И нынешняя не предвещала ничего хорошего. Хотя бы из-за места встречи.
— Это мужской туалет.
— Ты думаешь я настолько глупа, что не заметила букву «М» на двери?
Упомянутая дверь распахнулась, и смеясь в туалет зашли двое студентов, тут же замерших от открывшейся сцены. Настолько бы не был широк их словарный запас, но они не смогли выдать ничего, кроме протяжного «э…».
— Мы уже уходим, — как ни в чем не бывало широко улыбнулась Яманкан.
— У меня тут ещё дела, — соврал я.
— Мы на втором этаже — ты не сможешь сбежать, — будто прочитав возникшую у меня в голове идиотскую мысль, парировала она.
Я вылетел из туалета вслед за ней, ловя удивленные и, почему-то, одобрительные взгляды.
Хоть здание корпуса и насчитывало четыре этажа, но использовали из них только два: на первом была столовая, раздевалка и кабинеты преподавателей; на втором аудитории. Остальные пустовали. Как только мы поднялись по лестнице, наши подошвы тут же стали оставлять на полу следы: здесь никто и не думал убираться. Дойдя до конца коридора, Яманкан достала из кармана юбки ключ и отперла дверь в одну из аудиторий.
— Закрой за собой, — бросила она через плечо и села на парту у окна. — Видел плакат?
— Да. Кстати, а разве для участия в выборах студент не должен предоставить в Ректорат письменное заявление?
— Должен, но я не стала тратить твоё время и написала его за тебя.
— Спасибо… только это подлог.
— Небольшое нарушение процедуры и только. Ты ещё не забыл о нашем уговоре? Как только я найду подходящих кандидатов для всех постов, то свяжусь с тобой, и ты согласишься мне помогать.
— У меня с трудом всегда были сложные отношения, — начал я издалека, чтобы намекнуть, что сильной помощи от меня ждать не следует. Как, впрочем, и слабой. Когда кто-то говорит «свяжись со мной, если найдешь кого-то», то очевидно он полагает, что ты никого не найдешь и оставишь в покое! Яманкан дурой не была и ясно видела, что я хотел от неё избавиться. Так зачем продолжать меня неволить?
— Твою роль я бы работой не назвала: в течении всей предвыборной кампании тебе нужно будет маячить у меня за спиной и периодически поддакивать.
— Последнее я умею, — согласился я. — Вот только моё лицо и гнилой взгляд испортит тебе немало фотографий. Признай это.
— Не испортят, а добавят индивидуальности. Я ознакомилась с составом команд других и могу сказать, что большинство из них не ахти. Чтобы стать лидером в гонке, нужен запоминающийся образ и игра на эмоциях. Ты идеально подходишь для первого.
— Я и запоминающийся образ?
Стало казаться, что мысль Яманкан, до этого стройная и логичная, начала терять связь с реальностью.
— Студенческий совет Университета должен состоять из президента, заместителя, казначея и секретаря. Последний — личность декоративная, поэтому для тебя подходит идеально. Остальные члены моей команды известные или популярные студенты, и на их фоне ты будешь сильно выделяться. Если такие как мы общаемся с таким как ты, — Яманкан специально сделал ударение на последнем слове, чтобы подчеркнуть пропасть между нами, — то это значит, что ты не так прост, как кажешься. Благодаря твоей мрачности, молчаливости и взгляду исподлобья, люди невольно станут наделять тебя удобными для нас чертами. Понимаешь к чему я веду?
Замысел Яманкан был ясен. Он напоминал способ оценки мужчины по его женщине. Берем самого обычного и невзрачного носителя игрек-хромосомы, чей вид не позволяет составить о нем однозначного мнения. Ставит возле него некрасивую девушку, и вот в глазах окружающих он типичный неудачник со старой машиной, рутинной работой и съёмной однушкой. Заменяем дурнушку на платиновую блондинку, чей бюст готов порвать облегающее платье, и вот он уже умный, богатый, влиятельный — нужное подчеркнуть — мужчина, который просто не любит выделяться из-за своей очаровательной скромности.
Если я буду постоянно находиться за спиной у Яманкан, обо мне будет много разных теорий. Одна невероятнее другой. И они будут интереснее пресных биографий других участников. Нельзя сказать, что это беспроигрышный ход, но для неё есть только один шанс победить — отличаться от остальных. И для этого подойдут любые способы.
— Понимаю… пусть твои слова и звучат неприятно.
— Я тебя чем-то задела?
— Ты так распинаешься о моих исключительных качествах, но в действительности просто громко смакуешь, какой я отброс.
— Но это правда: ты не привлекательный, не веселый, не милый и даже не дружелюбный. В тебе нет ни одного положительного качества, за которое можно было… не любить, но хотя бы не ненавидеть.
Всё это верно и отсюда возникает другой вопрос: а так ли я ей нужен? Не покидало чувство, что в её мотивах скрыто второе дно. Зачем я ей после победы? Общался я с Яманкан всего ничего, но уже понял, что она весьма расчетливая и хладнокровная особа, строящая планы на несколько шагов вперед. Скорее всего, каждый из членов команды будет служить ей в дальнейшем, но вот как именно — додуматься не мог.
— Я не выдержу столько лести в свой адрес.
— Вот видишь! Вместо того, чтобы обидеться на несправедливую ложь, ты просто ударился в сарказм, который стал для тебя защитной реакцией на мнение окружающих.
— Психолог из тебя так себе.
— И вновь тоже самое.
— Хорошо-хорошо, — я насупился от того, как грубо она прошлась по моим больным точкам. — Но какой мне смысл тебя поддерживать? Что я получу взамен?
Ответ был важен по двум причинам: стоит ли моя тихая жизнь предстоящих жертв и определить, кто Яманкан по натуре — эгоистка или эгоцентристка. Если думает, что понятия похожи, то вынужден разочаровать: разница есть и весьма существенная! Эгоисты делают всё только ради себя, однако понимают, что никто вокруг потакать их желаниям не станет. От того им приходиться идти на компромиссы и делать что-то взамен. А вот эгоцентрики вообще не признают каких бы то ни было услуг со своей стороны, требуя, чтобы все вокруг работали только ради них и не просили ничего взамен.
Кстати, эгоистов больше среди мужчин, а эгоцентриков среди женщин. Но о последнем в присутствии дам лучше не упоминать. Никто не любит правду, но женщины за неё ещё и мстят презрением. Источник — я!
— Разумеется получишь. У меня есть то, что тебя наверняка заинтересует: возможность меньше учиться!