— Конечно, сдам на права, и будешь моим первым пассажиром.
— Поймала на слове. Мне нравится смотреть, как ты водишь. Ты, правда, становишься другим. Я приду на экзамен, Андрей.
Никак не привыкну слышать свое имя, сказанное ее голосом. Нежно, с любовью, с верой в меня.
Вместе осматривали коробки. Старые игрушки, нерабочая техника, которую жалко выбрасывать, мои учебники за прошлые годы, тетради. Ничего.
— Андрей, — она помахала мне рукой. — Тут альбомы!
С замиранием сердца подошел к ней. Крис протянула большую папку:
— А ты знал, что твои родители были одноклассниками?
На развороте красовался отец, а среди фоток его класса нашел маму. Я похож на них в том возрасте. Хоть одна идиотская мысль, что я подкидыш или усыновлен, испарилась.
— Ох, ты не говорил, что у тебя есть старший брат. Он учится где- то? — Кристина передала мне другой альбом.
Тут счастливые молодые люди держали сверток с голубой лентой на фоне роддома. В уголке дата. Не мой год рождения, до него еще семь лет.
— Я не… — у меня пересохло во рту, а руки задрожали. Брат?! Уходи!
— Андрей! Что с тобой?
Выронил фотографии и схватился за голову. До приема таблеток же еще несколько часов. Почему началось?
Крис коснулась моей груди, заставляя сбившееся с ритма сердце успокоиться.
— Голос?
Кивнул.
— Ты не знал про брата?
— Догадывался, — подобрал альбом и осторожно положил его обратно. Не хочу. Мама с папой улыбаются. Но не мне! ЕМУ!
Одна небрежная фотография на дне коробки привлекла мое внимание, я вытащил ее и поднес к глазам. Шумно сглотнул. Что ж… одной загадкой меньше. Кажется, догадываюсь, что стало с тем мальчиком…
— Что там? — Кристина привстала на цыпочках, но я быстро убрал фото во внутренний карман куртки.
— Тебе не стоит на это смотреть.
— Секреты? Мы вроде договорились делиться всем, — она опустила взгляд и пнула ногой коробку.
Обнял ее и наклонился к уху:
— Это не секрет, Крис. Обещаю, расскажу все, когда родители ответят на мои вопросы. Не грузись, хорошо?
— Сложно как-то, после всего… — она бурчала себе под нос.
— Показал бы, если бы сам до конца понимал, что это значит. Я расскажу им про тебя.
Она подняла на меня взгляд:
— Честно?
— Клянусь, сегодня же. А еще поговорим о моей учебе в Коломне и экзаменах.
— И о таблетках.
— И о таблетках. А сейчас не спорь, я вызову тебе такси, — вытащил из кармана не телефон.
— Не хочу оставлять тебя здесь одного, — она крепче сцепила ручки за моей спиной.
— Все будет хорошо. Надо прибраться, закрыть гараж, подумать.
— Позвонишь?
— Конечно. И ты позвони, как доедешь?
— И про фото расскажешь?
— Никаких секретов, — поцеловал ее в щеку.
Когда она уехала, открыл бардачок и оторвал подкладку. Спрятал туда фотографии Крис, а затем приклеил обратно. Вряд ли отец будет рыться тут. А через каких-то полгода машина и вовсе станет моей. Хотел сначала сжечь снимки, но рука не поднялась.
Прятать следы моего пребывания в гараже не было смысла. Я действительно собирался поговорить с родителями, и мальчик на фотографии должен был придать веса моим словам. Выключил свет и побрел домой пешком.
Позвонила Крис. Дома, все нормально, попросила быть осторожным на путях.
Голос исчез, и я все больше убеждал себя, что он появляется на стыке приема препарата и в момент очень сильных потрясений. Что я испытал, узнав за семнадцать лет, что не единственный ребенок в семье? Этого явно хватило, чтобы всколыхнуть спящего монстра. Уже проще, если всему виной эмоции, я смогу его контролировать со временем.
Перед тем как открыть дверь в квартиру, сделал глубокий вдох. Мама уже была дома. Понял по обуви, небрежно брошенной в прихожей.
Она стояла на кухне у стола, заведя одну руку за спину. Всю ее била едва заметная дрожь. Меня боится… Интересно, а того мальчика так же опасались, или он был лучше и его любили?
— Я читала об этой стадии шизофрении, — холодным голосом встретила меня мама. — Апатия, прогулы в школе, девиантное сексуальное поведение.
— Какое поведение? — опять она сыпала умными терминами, а я чувствовал себя ни черта не понимающим дерьмом.
— Тебя видели с девочкой, гораздо младше. Ты хоть понимаешь, чем это чревато? Ты спал с ней?
— Хватит, мама. Я единственный раз прогулял в школу, а тебе сразу же донесли. Подружился с замечательной девушкой, а ты считаешь, что у меня к ней только такой интерес? По-твоему, не могу кого-то искренне любить?
Молчит, все еще держит руку за спиной.
— Я хочу быть нормальным, — мой голос срывался.
Слабый препарат, я к нему уже успел привыкнуть, эмоции душат.
— Хочу в институт поступить, девочку любить, понимаешь? Просто любить, без тех мерзостей, о которых ты подумала. Я жить хочу!
Она рванула на меня с зажатым в кулаке шприцем. Черт знает, что там было. Проверять не стал. Поймал ее руку, когда игла оказалась в миллиметре от моей шеи.
— Вот кем ты меня считаешь? Животным, которому нужно вколоть успокоительное?
— Ты не в себе, Андрей.
— Я так не считаю. Довольно! — Ударил ногой по замку на ящике, выбив его вместе с шурупами. — Поговорим?
Осторожно усадил маму на стул, а она продолжала сверлить меня ненавидящим взглядом.
— Почему вы с папой не сказали, что у меня есть брат? Где он?
Мама переменилась в лице и завыла зверем. Она выронила шприц и закрыла лицо руками.
На последний вопрос, кажется, ответ уже знаю…
— Нашел-таки фотки, ублюдок? Где он, хочешь знать? Ты убил его! ТЫ УБИЛ СВОЕГО БРАТА, МОЕГО ЛЮБИМОГО СЫНА! ТЫ ДЕМОН, ЧУДОВИЩЕ! УХОДИ!