— Он меня не занял, я случайно обратил внимание на нашу разницу в возрасте.
— Тебе сколько?
— Двадцать два года летом будет.
— Я в два раза старше тебя. Мне сорок три. У меня жена, взрослая дочь, школу заканчивает. Квартира, машина, дача. Я раз в год всей семьей езжу на отдых в неблизкие страны. Мы не купаемся в роскоши. Машина у меня старенькая, корейская, квартира досталась от родителей жены, двухкомнатная. К чему я это все тебе? Мы счастливы, что живем именно так. Жена работает, и совсем не на руководящей или высокооплачиваемой работе. Нам хватает на все то, что я тебе сейчас перечислил. Мы откладываем дочери на учебу. Мы живем! Пойми. Мы просто живем своей жизнью, жизнью, которая нас устраивает. Почему я в сорок три года простой менеджер? А почему я должен быть директором корпорации? Это не моё. Есть у меня к этому способности или нет, я не знаю. Я не хочу им быть. Почему я не начальник отдела? Я не хочу им быть. Это не моё. Любая власть это уже что-то нечистое, это какая-то возня, не борьба, а возня. Это совещания, на которых ты должен отвечать за работу своего подразделения, или врать, или изворачиваться. И так далее. Почему я должен к этому стремиться? Я и моя семья определили для себя предел. Это наш предел комфорта. Моя должность — это мой предел комфорта. Да, должность менеджера в любой фирме непостоянна по разным причинам, и тут я работаю всего пять лет, и что случись, мне будет сложно найти новую работу. Очень сложно. Но, такова жизнь. И никуда от этого не деться. У меня семья и я должен о ней заботиться. И нужно иметь такую семью, которая тебя понимает. Которая тебя поддерживает. Иначе всё не имеет смысла…
— Нелегкая лекция с утра, — попытался пошутить Антон.
— Ты слышал, что в советские времена, те времена, когда работали заводы, простые рабочие могли быть значительно образованней и умней разных там мастеров, начальников цехов, инженеров? Просто они не хотели идти во власть, в грязь. И кстати, в те времена на производствах было видно, куда идет поколение за поколением. Встал к станку и стоишь до пенсии. Возможно, скучно, но привычно и стабильно. Образно. Ты стоишь в зоне комфорта.
— Не стоит прыгать выше головы? — несмело спросил Антон.
— Не очень-то ты меня понимаешь, — разочарованно проговорил Сергей Петрович.
— Как один из аргументов, — тут же оправдался Антон, — плюс зона комфорта, как вы ее называете. Я к тому, что… Если я все же хочу добиться чего-то, но не хватает…
— Решимости выйти из этой зоны?
— Можно и так сказать, хотя я имел в виду… Я не знаю, чего я конкретно хочу, кроме того, что хочу быть… — Антон запнулся.
— Ты хочешь стать директором корпорации, не покидая зоны комфорта?
— Вы это в точку.
Сергей Петрович улыбнулся.
— Есть еще одно «но». Очень мало кому удается по-настоящему найти себя в этой жизни. — Он задумался. — Возможно, это одна из причин, по которой люди и придумывают себе эти зоны.
— Это грустно.
— Это жизнь. Найти себя… Ты к чему стремишься, молодежь? Вот, возьми и, не задумываясь, назови свою мечту. Сможешь?
— А вы не будете смеяться? — смущаясь, спросил Антон.
— Кто ж смеётся над мечтой.
— Хочу, сидя в «Jeep Wrangler», смотреть на море, курить сигарету, швырнуть пустую банку из-под пива, врубить музыку и помчаться по трассе вдоль моря.
Сергей Петрович прыснул.
— Ты забавный малый.
Антон опустил глаза. Сергей Петрович взглянул на часы.
— Беседа затянулась. Помнишь, что сегодня тебе нужно составить план продаж на месяц?
— Помню, — угрюмо ответил Антон.
Они встали из-за столика и направились к лифту.
— А вас никогда не смущало, что ваш начальник на пятнадцать лет младше вас? — вдруг спросил Антон.
Сергей Петрович грустно улыбнулся, но не ответил. Они вошли в лифт.
— Нужно правильно себя вести, — задумчиво произнес Сергей Петрович.
— Вы о начальстве?
— Я обо всем. И о начальстве, в частности. Ты зависимый человек.
— Но, это обидно. — Антон ухмыльнулся.
— Это жизнь. Давай, готовь план. До обеда успеешь? Ты сегодня до обеда?
— Да, успею.
За окном также падал редкий снег, и также пытался прикрыть замёрзшую грязь. Солью было засыпано все. И автомобили и пешеходы разбрасывали ее в разные стороны.
«Дремучая пора. Москва. Цивилизация. И это жизнь, — думал Антон, выкладывая на стол свои записи, в ожидании того, как загорится монитор его компьютера. — И важно почувствовать себя комфортно. Определить свою зону».
— Девять часов двенадцать минут, — раздался над его ухом скрипучий звонкий голос. Антон вздрогну и развернулся.
Перед ним стоял невысокий молодой человек лет тридцати, коротко стриженый, с близко посаженными бегающими глазами и маленьким ртом, его короткие руки были убраны за спину. Комплекция выдавала в нем любителя сходить в спортзал с одной стороны и хорошенько покушать, с другой. Это был начальник отдела, Николай Рогов, Николай Константинович, как его было принято называть. В отличие от Сергея Петровича, он ценил уважительное отношение к собственной персоне.
— Прошу прощения. — Антон встал.
— Да на кой черт мне твое прощение! — повышая тон начал Рогов, — с такой дисциплиной ты и после получения своего жалкого диплома улицы мести будешь.
— Николай Константинович, — вмешался Сергей Петрович. — Это моя вина. Я проводил небольшую лекцию… не на рабочем месте.
— Когда мне понадобятся ваши объяснения, я дам знать, — не оборачиваясь, резко выпалил Рогов.
— Больше этого не повториться, — дрожащим голосом пролепетал Антон.
— А повториться еще раз, будешь иметь дело с Шидловским. Ты понял меня, студент. Мало того, что я должен терпеть твое никчемное присутствие по свободному графику, так ты еще тут будешь вести свободный образ жизни… Тьфу ты, работы. Все. План на месяц к одиннадцати чтоб был готов. И сразу мне. Вы меня поняли, Сергей Петрович, никакой проверки. Работайте!
Рогов покинул кабинет. Весь отдел, включая заместителя начальника, располагался в одном кабинете — зале, так называемом «open space». Только перегородок между сотрудниками не было. Поэтому слышать диалог и видеть Антона в этот момент могли все. Такое случилось впервые. Рогов с самого начала был равнодушен к появлению Антона в своем отделе — «надо так надо», но вскоре тот начал его беспричинно раздражать.
Антон сидел красный, как рак. Особенно ему было неуютно, что его отчитали в присутствии женского коллектива, среди которого он выделил двух симпатичных девушек, и с которыми время от времени пытался флиртовать.
Девушка! Вот чего еще не хватало Антону. За все время учебы в институте, у него было всего три романа, если так эпично можно было назвать его встречи. Две девушки были из его института, с одной он познакомился в клубе, где как-то развлекался с друзьями. Последний роман длился три месяца и закончился четко под Новый год. Вот уже три месяца Антон был один. И это его несколько смущало. Такой возраст! Проработав два месяца в фирме, переполненной симпатичными девушками, он сидел в засаде.
Определенно, если ты можешь с уверенностью сказать: «Моя девушка», это придает уверенности в собственных силах. «Почти, как деньги, — думал Антон, — хотя, не совсем». А настоящей любви он ещё не встретил. Так ему казалось.
— Это так же, как найти себя в этой жизни! Найти любовь, — говорил он своим друзьям, оправдывая таким образом свои непостоянные и краткосрочные связи.
Одна девушка улыбнулась. Ее звали Настя. Она была стройна, худощава, носила короткую стрижку, изящные очки и была на три года старше Антона. Улыбнувшись, она тут же вернулась к своему отчету. Вторую звали Вероника. Она была высокая, пленяла окружающих роскошными длинными черными волосами и чем-то напоминала хищницу. Она не обращала на Антона никакого внимания, ни при каких обстоятельствах. Ей было двадцать восемь лет, и она уже побывала замужем. И веяло от нее некой дикой эротичностью. Она нравилась Антону, и в то же время, он ее избегал.
«Обе будут моими», — зло подумал Антон и принялся рисовать план на ближайший месяц. Времени было мало.
Ровно в одиннадцать Антон стоял со своим планом в кабинете Рогова.
— Давай, — не поднимая головы, сказал тот.
Антон робко подал ему бумаги.
Тот взял их, просмотрел по диагонали, перевернул, дважды перелистал страницы (страниц было две).
— Это что? — также, не поднимая головы, спросил начальник.
— План на апрель, — запинаясь, ответил Антон.
— Похоже, либо этот старпер тебя ничему не научил, либо тебя учить бесполезно. Трачу на тебя сорок секунд. Запоминай. Вот, вот, вот и вот, то есть, все четыре контрагента, вписанные в твою бумажку, наши основные потребители, генеральные подрядчики, госконтракты которых растянуты на несколько лет вперед. Сфера их деятельности прозрачна. Твоя номенклатура представлена здесь в идеально плановом свете, с небольшим коэффициентом сезонного увеличения потребления. Зачем тебе, вообще, на работу ходить? Это любая секретутка, зашедшая с улицы сделает. Осталось пятнадцать секунд. К этой очевидной прибыли ты добавляешь эту. — Рогов нарисовал поперек плана Антона цифру один. — Это миллион! Миллион ты должен принести мне к тридцатому апреля. Полтора месяца. Все, теперь можешь использовать свой свободный график. Если ты не понял, то я имею в виду прибыль. Миллион в кассу. Вперед.
Антон тихо вошел в офис и сел на свое место. Сергея Петровича не было, его отправили в местную командировку, как раз, когда он был у Рогова.
«Миллион с нуля, — шептал Антон про себя. — Это сколько мне нужно за месяц продать их барахла, чтобы вышла такая цифра? Продать! То есть, получить деньги на счет. Вот я попал».