— Отцепись, — одернула руку Маша. — Не смей ко мне прикасаться!
— Ты все еще моя жена! — строго напомнил Витольд, прикрывая за собой обе створки двери.
— Надо развод оформить, — устало заметила она, отходя на безопасное расстояние. — Ты подашь иск или я?
— Я не собираюсь разводиться, — ухмыльнулся он, приближаясь.
— Значит, я подам, — отмахнулась Маша, пытаясь обойти мужа. Но тот не позволил.
— Не советую, — рыкнул Витольд, нависая над ней.
— Отвали, Стрельников, — оттолкнула жена. — Иди советуй своим куколкам. Дай пожить спокойно.
— Завелся кто-то особенный? — вкрадчиво поинтересовался муж, похоже, в одночасье передумавший становиться бывшим.
Маше хотелось объяснить, что заводятся блохи, тараканы и мыши.
— Тебе-то что? Интересуешься моей жизнью, Вит?
— Много на себя берешь, Мэри! Ты спишь с ним?
Он схватил ее за плечи и резко притянул к себе. Обнимая, словно удерживая, одной рукой, ладонью другой провел по лицу жены. И повторил вопрос, терзавший уже несколько часов:
— Ты спишь с ним?
— С кем? — Мэри вытаращила на него глаза. — Стрельников, с тобой все в порядке?
— С особенным мужчиной?
Слово «особенный» отдавало сарказмом, а сам разговор идиотской мыльной оперой.
— Ты в своем уме? — Маша попыталась вырваться из объятий, больше напоминавших тиски.
— С другим мужчиной! Отвечай! — рыкнул он, удерживая жену.
Витольд прижал ее еще крепче, а ладонь со щеки медленно стала спускаться на шею, потом на плечо, очень медленно приближаясь к груди.
— Ты редкий идиот. — Маша рассердилась не на шутку, спихнула в сторону ладонь, чуть не накрывшую ее грудь, попробовала освободиться из медвежьих объятий. А потом внятно, по слогам, будто для умственно отсталого, произнесла:
— У меня нет другого мужчины. Я ни с кем не сплю. Мне хватило тебя по гроб жизни!
Витольд хотел заорать, что она врет, он же видел ее сегодня около парка вот в этом самом платье, с хахалем под ручку! Но выставлять себя еще большим дураком не захотел. Кроме Вадима, никто не в курсе. И не узнает никогда! Тем более цветы и парк естественные признаки конфетно-букетного периода. Скорей всего, до койки дело еще не дошло. Он всмотрелся в лицо жены. В глазах плескалась боль, давняя, тупая, к которой постепенно привыкаешь. Он видел такие глаза у своих больных. Выходит, для нее, его единственной любимой женщины, он сам стал чужеродным наростом, причиняющим страдания.
— Мэри. — Витольд ослабил хватку и снова погладил ее по лицу, нежно, слегка касаясь костяшками пальцев. — Мэри…
— Я просила тебя так меня не называть. Неужели трудно запомнить? — тихо осведомилась Маша. — В какую игру ты играешь, Витольд? — Жена подняла на него глаза, сухие и бесстрастные. — Давай разведемся. Я с детьми перееду к родителям …
— Нет! — Он застыл на месте. Только эти объятия и имели значение. Он взял себя в руки и добавил сурово — Никакого развода! Не надейся! Пожили раздельно и хватит. Закончились вольные деньки, Мэри!
— Это ты говоришь? Мне? — Жена задохнулась от возмущения. — Мои вольные деньки?
Маша смотрела на него и ничего не понимала. Сегодня вроде не первое апреля. Или она что-то пропустила?
— Это надолго? Что за новая прихоть? А когда тебе надоест? — Она затараторила быстро-быстро, при этом пытаясь отойти от него. Не получилось. — Ты о детях подумал? Или опять развернешься и уйдешь, а мне придется рассказывать им сказки о том, как ты занят, и капать в сок успокоительное! Ты реши, наконец, с кем ты? Пристань к одному берегу. А то болтаешься, как… — Она осеклась и отвернулась к стене, пытаясь справиться с собой.
— Мэри, пожалуйста! Заклинаю тебя, — взмолился Витольд. — Дай мне последнюю возможность…
— Ты заболел? — хмыкнула она.
— Да, — коротко бросил Стрельников.
Тишина в комнате на миг стала невыносимой.
— Что-то серьезное? Какой диагноз? — Она повернулась к нему и засыпала вопросами.
— У меня очень страшный диагноз, Мэричка. — Муж поймал ее взгляд и попытался снова обнять. Она осторожно вывернулась из его рук.
— Кто диагностировал? — напряженно поинтересовалась Маша.
— Я сам, — признался Витольд, склонив набок голову. Взгляд стал отрешенно-печальным.
— Что?! — вскрикнула она, уже мысленно прикидывая, откуда брать деньги на лечение, если это онкология.
— Я люблю тебя!
— Ты! Паршивый идиот! — Маша задохнулась от злости и стала бить его кулаками в грудь. Он пытался обнять и одновременно поймать эти острые кулачки. Когда у него получилось произвести захват, жена перестала его колотить и, оттолкнув, шагнула в сторону.
— Оставь меня в покое, пожалуйста, — попросила хрипло и честно призналась — Сегодня очень тяжелый день.
— Расскажешь? — ласково улыбнулся Витольд, призывая на помощь все свое обаяние.
— Нет! — резко осадила она. — Я отвыкла тебе доверять.
Глава 2. Часть 1
С первого взгляда ничего необычного не произошло. Обычный вечер в кругу семьи. Витольд и забыл уже, каково это. Он вышел из розового царства, устроенного женой в спальне, и быстро прошел на кухню к сестре. Здесь ничего не изменилось. Темная ореховая мебель с узорчатыми стеклами и золотыми ручками. Витольд вспомнил, как сразу после рождения Евы заказывал по каталогу эту самую кухню, а потом ее долго везли из Италии и установили за пару месяцев до его ухода. Что это было, и главное, зачем?
«Захотелось дыхнуть воздуха свободы, пока еще молод», — сам себя уговаривал неоднократно Витольд. «Ну да, — добавил едкий внутренний голос. — А как понял, что этим же воздухом может и Мэри подышать, так сразу обратно кинулся. Даже подарки всем накупил». Витольд мысленно стукнул себя по голове: «Как же я мог забыть!»
Он полез в свой необъятный портфель и достал оттуда картонный пакет. Заглянул внутрь. Как будто бархатная коробка с украшением могла убежать. Стрельников развернулся, собираясь сразу отдать подарок жене.
«Может, тогда и отпущение грехов пойдет веселее», — мысленно усмехнулся он. Маша все в том же ненавистном платье вернулась в гостиную, а оттуда зашла в комнату к сыну. Ленька устанавливал в новый планшет приложения и программы.
— Это еще откуда? — воззрилась на него Маша.
— Папа подарил, — растерянно пробормотал сын.
Она выскочила из комнаты сына и бросилась к непутевому мужу.
— В честь чего такие подарки, Вит? — требовательно осведомилась она. — Еве — куклу, Лёне — планшет…
— А тебе браслет! — пробормотал Витольд, протягивая ей пакет.
— Что это? — опешила Маша, изумленно уставившись на красную надпись на белом фоне. — Архма?
— Я вижу, ты уже в курсе, — солидно заметил Витольд. — Новая марка, ручная работа. Все изделия в единственном экземпляре. Я специально для тебя заказал…
Маша глядела на мужа во все глаза, не в силах поверить. А потом, как будто решив для себя что-то, велела:
— Давай посмотрим, что же там за редкость такая!
Витольд, внутри ликуя, что Мэри согласилась принять подарок, чинно залез рукой в коробку и достал из нее браслет тонкой работы. Морские звезды и ракушки соседствовали с рыбками и водорослями, сотворенными из драгоценных камней. Удивительной красоты вещица! Он заказывал ее для Инны. Та как-то оставила буклет с этой неповторимой красотой. И Витольд решил сделать любовнице сюрприз ко дню рождения. Но теперь он сам уверовал, что приобрел браслет именно для Мэри.
— Ух ты! Архма! — оценил подарок сын, озадаченно наблюдая за отцом, застегивающим на запястье матери удивительный браслет. — А ты говорила, мам, что тебе не по карману такие украшения!
Она бросила на сына предостерегающий взгляд. Лёнька фыркнул и замолчал. Маша присмотрелась к мужу, пытающемуся понять, как застегнуть подарок на руке благоверной.
— Я сама, — остановила его. — Тебе неудобно.