Пистон вытаращил глаза, повернулся к своим корешам и сказал им, играя удивление:
— Братва, сдается этот плебисцит начал мне дерзить!
— Наверное, его давно не били рылом об асфальт, — отозвался Тамерлан, — так мы можем это устроить.
— Ребята, это недоразумение, — вмешалась в разговор Лиза, — Саша гость в нашем городе, он наших законов не знает. Давайте мы уйдем спокойно, извините нас.
— Не извиняйся перед ними, Лиза, — прервал ее Шершень, — с какой стати нам перед ними извиняться?
— Уйти захотели? — спросил Пистон. — Платите сто баксов и валите на все четыре стороны! Я сегодня добрый! Я так мыслю, что у гостя из Питера есть сто бачков за пазухой?
— Подавишься моими «бачками», — ответил Шершень.
— Ну, это уже неприкрытое хамство, — изрек Пистон всему залу и злобно обратился к Шершню, — пойдем, опарыш, на улицу, я научу тебя Родину любить!
— Пойдем, — согласился Шершень, — научи меня Родину любить.
— Не ходи, Саша, — вскрикнула Лиза, — не ходи, они тебя изобьют!
— Не вопи ты, коза, — сморщился Пистон, — не будем мы его бить. Поговорим только. Тамерлан, пригляди за соской.
Казах ухмыльнулся и кивнул. Шершень шагнул к Пистону, слегка прижал пальцами его руку в районе локтя и тихо сказал:
— Еще раз назовешь Лизу козой, соской или как-либо по другому, я тебе руки в задницу вставлю, и будешь, как страус бегать.
— Ай, — вскрикнул от боли Пистон, отскочил и завопил:
— Ну, все, сука, перхоть подзалупная, подавишься собственным говном! Я такими как ты, жопу вытираю!
Он в ярости замахнулся на Шершня, но тот даже не моргнул, перехватил его руку и, удерживая ее, спокойно предложил:
— Не здесь!
Пистон опешил, выдернул руку из захвата, стал почему-то яростно заикаться и нервно выкрикнул:
— Ид-ди вп-перед!
Шершень спокойно подмигнул испуганной Лизе и вышел в дверной проем зала, а за ним, ухмыляясь, последовали Пистон, Глыба и Каратель. Лиза рванулась за ними на улицу, но Тамерлан схватил ее за руку, и толкнул обратно на стул.
— Сиди, шалава, пока не перемкнул! — сказал он и для пущей убедительности замахнулся. Лиза испуганно зажмурила глаза и закрыла лицо руками.
Присутствующие в кафе притихли. Они представили, что сейчас будет твориться на улице! Они представили, как несчастный парень летает, как футбольный мяч с ноги Пистона на ногу Карателя, а тот пасует его обезображенное тело Глыбе! Кровь заливает девственно белый снег, парень уже не может шевелиться, но безжалостный Каратель все бьет и бьет его ногой по голове, по лицу, пока кровавое месиво не перестает подавать признаки жизни. Но практически все без исключения, включая и Лизу, представили эту картину не совсем правильно.
Но Лиза пока этого не знала и по-детски громко в голос заплакала. Казах, увидев чужие слезы, громко и отвратительно расхохотался, но вдруг так и застыл с открытым ртом. В это же время вздох удивления вырвался и у всех, кто присутствовал в кафе.
Живой и невредимый, без следов побоев и царапин в дверях показался Шершень. Он не хромал, ни потирал ушибленные места, он просто шел к своему столу и улыбался. Тамерлан был удивлен, не знал, что делать, и переминался с ноги на ногу. По идее этот мужик, которого Степа-Глушитель сказал несильно «потрясти», должен был бы сейчас заползти в кафе, отплевывая выбитые зубы, после того, что с ним сделали «бультерьеры», а он сам идет на своих двоих, еще и улыбается!
Шершень подошел к столику, за которым они сидели, и сказал вполголоса:
— Ты права, Лиза, пожалуй пора домой, вечер нам уже испортили.
Лиза подняла лицо, по ее розовым щекам катились крупные слезы, а глаза выпучились от удивления.
— Это ты ее обидел? — повернулся Шершень к Тамерлану, который держал вертикально в левой руке кий.
— А… я… — Тамерлан только собрался что-то предпринять, как Шершень железной хваткой правой руки, сжал древко и несколько раз с силой ударил кием по раскосому лицу, на котором остались розовые полосы.
Оглушенный Тамерлан отпрянул назад, и тут же его догнала толстая часть кия, которую Шершень предварительно для лучшей инерции крутанул вокруг себя. Удар пришелся в область уха бандита, а острая часть кия моментально вернулась в промежность Тамерлана, но на этом кастратотворящем ударе пассаж не остановился. Шершень каким-то мудреным винтом просунул кий между ног Тамерлана, рывком на себя задал его телу скорость вращения волчка, а потом этот чудо-волчок внезапно остановил хорошим хуком справа. Тамерлан, не выдержав столь стремительной атаки на свой организм, упал, как подкошенный.
Народ невольно зааплодировал. Ведь произошло все это за две-три секунды, и было похоже более на киношный трюк, чем на реальную драку.
Шершень протянул руку Лизе, приглашая встать и идти домой, но в это время в зал кафе с грохотом ввалился Каратель. Он был весь вывалян в снегу и почему-то шатался, как пьяный, утирая окровавленный нос.
— Я же просил подождать меня на улице, — с досадой сказал Шершень и пошел навстречу Карателю, — чего ты сюда приперся?
Тот, увидев, что противник приближается, встал в каратэшную стойку и попытался сосредоточиться. Но очевидно ему не кисло попало там, на улице, потому что глаза его никак не могли сфокусироваться. Шершень подошел к нему на расстояние двух метров и спросил:
— Ну и что?
Каратель попытался сделать обманный удар, потом провести настоящий, но оба прошли мимо цели, зато сам Каратель получил в лоб короткий прямой кулаком, от которого его голова мотнулась так, что едва не достала затылком до лопаток. Но Каратель не сдался. Хотя ноги его разъезжались на выложенном плиткой полу, он совершил прием, состоящий из последовательных ударов ногами, называемый маваши-ту-бе-гири и как следствие упал. Удары его не достигли цели. И Каратель позорно ползал по скользкому полу, как краб на блюдце. Шершень не стал добивать опозоренного противника, а подошел к бару и спросил:
— Сколько мы вам должны за все, а то мы уходим?
Заикающийся бармен назвал цену. Шершень отсчитал ему с чаевыми и махнул рукой ошарашенной Лизе. Наверное, Карателю было мало позора. Он поднялся, схватил со стола пивную кружку, размахнулся ей и побежал по направлению к стоящему у бара Шершню с намерением опустить эту кружку ему на макушку.
Шершень даже не оглянулся. Моментальный удар ногой назад и с разворота кистью руки по челюсти и безвольное тело Карателя стекло на пол, прежде протаранив стол со стульями, стоящий сзади. Женщины в зале завизжали от страха и восторга.
В это время очнулся Тамерлан. Плавая в нокдауне, он достал выкидной нож и попытался встать. Щелкнула пружина, и лезвие длиной сантиметров в двадцать выскочило, зловеще сверкнув в свете цветомузыки. Шершень в это время уже ждал возле ближайшего к выходу бильярдного стола Лизу, которая с гордостью шла к нему из-за столика.
Хрипя что-то несуразное, Тамерлан поднялся на корточки, а Шершень в это время схватил со стола шар и метко кинул его прямо в лоб Тамерлану. Шар отскочил от твердокаменного лба и разбил посуду на столике, за которым они сидели с Лизой. Пришлось положить сто долларов на стойку бара.
— Это вам за ущерб, — объяснил Шершень.
Тамерлан завалился на спину.
— Ты его не убил? — испуганно спросила Лиза.
— Да, не должен, — ответил Шершень, — я, итак, их луплю вполсилы.
В гардеробе охранник сам подал им одежду. Теперь он смотрел на Шершня так, как будто к ним в кафе «Сабрина» зашел сам Жан Клод ван Дамм. Входная дверь приоткрылась, и появился Глыба. Он выглядел ошарашенным. Кроме, того, тоже был вывалян в снегу.
Увидев обидчика, лицо его приобрело черты злобной решимости, и он кинулся на Шершня, как носорог на пигмея, пытаясь расплющить его своим десятипудовым телом и подбадривая себя неистовым ревом. Но Шершень, спокойно стоящий на месте до последней секунды, неожиданно ушел в сторону, и Глыба ухватил в объятья только воздух.
Шершень вослед добавил ему ногой по почкам, задав неплохое ускорение. Глыба протаранил головой дверь женского туалета, споткнулся о порог и упал на колени перед сверкающим унитазом, о который треснулся челюстью. Шершень спокойно подошел к нему и ударом локтя по позвòночнику, сделал из Глыбы пресмыкающегося по кафелю тюленя.
Руки здоровяка разъехались в стороны, подбородок щелкнул о край унитаза, затем щелкнул нос, и Глыба затих в позе аэроплана с раскинутыми в стороны руками.
— Вот это номер, — восторженно сказал удивленный охранник.
Практически все присутствующие в зале сгрудились возле дверей.
— Не надо аплодисментов, — сказал им Шершень, — цветы отдайте дамам!
Он и Лиза с триумфом вышли из кафе, Лиза просто летела! Недалеко от входа они увидели сверкающую красную «Ауди-100» с тонированными стеклами, на которой обычно колесил по городу Пистон. Увидела Лиза и самого Пистона. Он лежал возле машины и стонал, потирая бок. Шершень подошел к нему.
— Извинись перед девушкой, — сказал он Пистону.
— Пошел ты, — завыл Пистон.
— Сейчас будет как недавно, — предупредил Шершень.
Видно то, что было недавно, еще было свежо в памяти Пистона, поэтому он сразу согласился извиниться.
— Извини, извини… — пробормотал он.
— Лиза, — подсказал Шершень.
— Л-и-з-а, — выдавил Пистон.