— Будем искать, — задумчиво глядя в зарешеченное окно, произнес прапорщик, — стало быть они на вас напали и чем мотивировали?
— Этот Сопля зашел в магазин, — начал терпеливо пересказывать написанное им Шершень, — и попросил… нет, вымогал у меня, чтобы я купил ему пачку сигарет! Ну, попросил бы чупа-чупс, я бы ему купил, а сигареты…
— Не отвлекайтесь, — продолжил прапорщик, — какие-нибудь еще клички они называли?
— Нет, больше никаких, — отрицательно покачал головой Шершень, — но приметы я запомнил.
— Так, так, так, — сказал прапорщик, а вы, значит, в нашем городе в первый раз?
— Да, в первый раз, — согласился Шершень, — и сразу такой прием.
— Ну, ничего, бывает, — промолвил прапорщик, — у вас-то в Ленинграде и машины взрывают, и людей в подъезде убивают, а моего знакомого средь бела дня на вокзале прямо раздели. Так что не надо про наш город!
— Хорошо, не буду, — согласился Шершень, — так что, отпустите меня?
— А как твоего друга-то зовут? — спросил въедливый прапорщик.
— Денис, — ответил Шершень.
— Ладно, я сейчас ему позвòню, и если он действительно вас знает, подтвердит вашу личность, то мы вас, дорогой товарищ, гость нашего города, отпустим с миром.
— Вот это уже разговор, — улыбнулся Шершень, — спасибо, товарищ прапорщик! Хотя, конечно, теперь мне и идти к нему неудобно, без подарка, да и дубленки у меня нет. Пойду так, далеко тут идти?
— А куда тебе надо? — спросил прапорщик.
— На улицу Кубинскую, там у него квартира, — ответил Шершень.
— Это минут пятнадцать пилить, — ответил прапорщик, — в свитере замерзнешь.
— А в чем же я теперь пойду? — пригорюнился Шершень.
— Можешь и у нас переночевать, — предложил прапорщик, — на нарах, а с утреца…
— Спасибо за гостеприимство, но лучше не надо, — вежливо отказался Шершень, — наверное, я без подарка сегодня в гости пойду, а куртку мне Денис принесет, если мы ему дозвòнимся. Хорошо еще, что не все деньги у меня в дубленке были, а только на мелкие расходы. Основная пачка в кармане джинсов осталась. Надо было мне хоть одного поймать, того, что с дубленкой бежал. Тогда бы пошел сейчас спокойно и горя не знал.
— Все равно, даже если бы мы сразу этих пацанов задержали, — начал объяснять Шершню законы следствия прапорщик «Чебурашка», — то вещи тебе мы бы не вернули.
— Это почему же? — искренне удивился Шершень.
— А потому, что это есть вещественные доказательства, — объяснил Чебурашка, — к уголовному делу. И они должны храниться у нас. Под замком.
— Идиотизм какой-то, — прокомментировал высказывание Чебурашки Шершень.
— Не идиотизм, а порядок, — ответил прапорщик, — и прекрати мне тут это, а то, правда, в камеру посажу.
— Все, молчу, — согласился со стражем порядка Шершень.
— Какой номер у этого Дениса? — спросил прапорщик.
Шершень назвал номер, прапорщик поднял трубку дискового телефона, судя по виду, выпуска не позднее 1970 года и дождался гудков. Он ждал довольно долго, но трубку в квартире Дениса никто не поднял. Прапорщик протянул трубку к уху Шершня и дал ему послушать длинные гудки в трещащей трубке.
— Никто не отвечает, — резюмировал он и положил трубку на место.
— Странно, — произнес Шершень, — я ему раз пять звòнил по межгороду, никто не брал трубку и сейчас…
— А как фамилия у твоего Дениса? — спросил прапорщик.
— Шарандо, — ответил Шершень, — Денис Шарандо. Такая яркая фамилия. А вот отчества не знаю. А нет, знаю. Папу-то у него Сергей Васильевич звали. Значит он Денис Сергеевич Шарандо. Юристом работает на комбинате.
Прапорщик отчего-то нахмурил брови и снова поднял трубку телефона.
— Сейчас мы уточним одну деталь, — пробормотал он и набрал номер.
В трубке ответили.
— Товарищ капитан, — спросил Чебурашка, — Денис Шарандо, это не тот ли который… Ага… Юрист. Двадцать пять лет.
— Да это он, — обрадовано закивал головой Шершень, но что-то в глазах прапорщика остановило его радость, и он вопросительно посмотрел на него.
Прапорщик медленно положил трубку, глядя куда-то на стол, почесал щеку. Шершень понял, что что-то не так.
— Что случилось? — спросил он.
— А ты, что, правда, ничего не знаешь? — спросил прапорщик, глядя в сторону и постукивая ручкой по столу.
— А что я должен знать? — напрягся Шершень.
— Убили его десять дней назад.
— Как убили? — не понял Шершень. — Что насмерть? Да, я видел его в Москве две недели назад, он собирался домой. Где убили? За что?
— Здесь в городе и убили, — ответил прапорщик, — в парке. Зарезал пьяный уголовник, которому на выпивку не хватало, в спину ножом.
— Слушай, прапорщик, я здесь всего два часа, а у меня такое ощущение, что я попал в Чикаго тридцатых годов. Какой уголовник? Как это можно человека ни за что, ни про что зарезать? У вас же здесь мирная жизнь, обычный маленький город, не война, ни Чечня!
— Он с работы шел поздно через парк. К нему привязался пьяный и ударил ножом. Убийца уже под следствием, мы посадим его.
— Да, что проку оттого, что вы его посадите? Его не вернешь уже! У Дениса жена беременная, он семью создавать хотел, учился, работал. Я понимаю, когда люди на войне гибнут, а тут!
— Слушай, ты на меня не ори! — стукнул кулаком по столу Чебурашка. — Я не виноват, что его убили.
— А кто виноват? — возмутился Шершень. — Кто тогда виноват? Ты же мент, ты за порядок в городе отвечаешь!
— У нас такой бытовухи знаешь сколько! — парировал довод прапорщик. — Еженедельно то жена мужа зарежет, то подростки изобьют кого до полусмерти…
— А ты тогда для чего тут сидишь? — не понял Шершень.
— Ты мне не тыкай, — рассердился прапорщик, — приехал тут умник. У вас там, в столице своя жизнь, а на периферии своя. Люди месяцами зарплату не получают, устроиться на работу невозможно, вот и пьют от безысходности. А еще эта полярная ночь как навалится… Фонари бьют, грабят, насилую, а краж знаешь сколько! Ладно, сядь, я попробую разыскать телефон родственников невесты этого Шарандо, позвòню им, сообщу, что ты у нас.
— Погоди прапорщик, — покачал головой Шершень, — я не знаю их никого. Я, ведь, только Дениса и знал. Вместе в школе учились, в одном классе. Ни невесты его, ни тещи, ни тестя, ни разу не видел я… да и не до меня им сейчас… надо уезжать обратно…
— Как ты уедешь без вещей, без дубленки? — участливо спросил Чебурашка. — Ты не суетись, к утру мы найдем твои вещи. Знаю я этого Соплю, машина уже поехала к нему на квартиру. Раскрутим малолеток. Вернем тебе вещи, но тогда тебе придется заявление забрать. Иначе никак, я же говорил, что это вещдоки.
— Заберу я, — пообещал Шершень, — а до утра мне у вас сидеть придется?
— А чего? — пожал плечами Чебурашка. — У нас хорошо, мы ремонт недавно в камере предварительного содержания сделали, я тебе даже матрас дам.
— Еще раз спасибо, товарищ прапорщик, но я буду вынужден отказаться от вашего предложения. У вас гостиница есть?
— Гостиница есть, да кто тебя пустит туда без паспорта?
— А вы мне напишите справку, что паспорт у меня был похищен. Я перекантуюсь там до утра, а утром заберу вещи и уеду.
— А может быть, ты сразу сейчас уедешь, а утром мы выясним, что ты беглый каторжник или убийца в розыске?
— На чем я уеду, — устало произнес Шершень, — у вас поезд только один завтра днем в пятнадцать ноль две.
— Да, — согласился прапорщик, — уехать тебе не на чем. А ты, вообще, кем работаешь там в Москве?