Тот кинул виноватый взгляд на старика Никифора, пожал плечами и молча, вышел из шатра.
Ратмир повернулся к старику Никифору и неожиданно улыбнулся ему: — Всё будет нормально, Никифор. Не бойся…
— Дай-то бог, — вздохнул тот.
В это время раздался зычный голос Василия, объявившего об огненном представлении. Под шум загалдевших, в предвкушении редкого зрелища, зрителей в шатёр забежали мальчишки, следом за ними — женщины. Ратмир и старик Никифор с незажжёнными факелами в руках шагнули из шатра. Песчаная площадка перед шатром была уже довольно утоптана. Зрители встретили скоморохов громкими криками и свистом, и тут же наступила тишина. Вначале Ратмир и старик Никифор стали жонглировать незажжёнными факелами. Затем Василий помог товарищам поджечь факелы и под восхищённые возгласы толпы скоморохи сначала жонглировали каждый сам по себе. Потом они стали жонглировать друг с другом. Силач Василий стоял в стороне и внимательно следил за товарищами, готовый в любую минуту кинуться к ним на помощь. Потом он подал сигнал и опустился на одно колено. Ратмир спиной двинулся к нему. В какой-то момент он запнулся ногой о какой-то камешек в песке, но удержался и, продолжая жонглировать, встал правой ногой на согнутое колено Василия. Затем быстро подтянул вторую ногу. После чего правой ногой ловко встал на плечо силача и тут же подтянулся и уже встал обеими ногами тому на плечи. При этом Ратмир, сжав зубы, продолжал жонглировать. Капельки пота выступили у него на лбу. Старик Никифор бледный от напряжения, внимательно следил за ним. Вот Василий, стараясь держать неподвижно спину, стал медленно подниматься на ноги под восхищённый возгласы гостей князя и дворовых людишек. Ратмир, сохраняя равновесие, не сводил глаз с горящих факелов. В какой-то момент он почувствовал, как к горлу подкатил какой-то комок и его затошнило. С трудом сдерживая рвотный рефлекс, он сглотнул и в этот момент не рассчитал движение руки и отправил один горящий факел чуть в сторону. Этого было достаточно, чтобы старик Никифор не смог до него дотянуться и под крики толпы факел упал у него за его спиной. Тут же из шатра выскочил Теодорка и, подхватив факел с земли, кинулся в сторону и затушил его об землю. Скоморохи продолжили жонглировать ещё несколько минут, после чего силач Василий скомандовал: «Ап» и скоморохи стали жонглировать каждый сам по себе. Василий опять медленно опустился на колено и Ратмир спрыгнул с его плеч, чуть пошатнувшись при приземлении…
— Ратмир, давай на этом закончим, — голос старика Никифора прозвучал жёстко. — Ты сам видишь, что сегодня у тебя не всё хорошо получается.
Они зашли в шатёр после окончания представления с огненными факелами. Ратмир, тяжело дыша, жадно выпил воду из кувшина. В это время Елена с гитарой в руках вышла к зрителям и стала исполнять грустную песню про несчастную любовь. А карлица Авдотья ходила по кругу с шапкой, куда щедро сыпались медяки.
— Глупости, Никифор. Я и раньше спотыкался… и ты спотыкался… и у других были просчёты. Я же не говорю об этом… Так что не переживая за пирамиду. Всё будет нормально, — Ратмир снисходительно посмотрел на старика Никифора и подмигнул сидевшим в стороне мальчишкам: — Справимся, хлопцы?
— А как же! Конечно! Обязательно справимся, дяденька Ратмир! А ты, дед Никифор и не думай нас отговаривать! Это же мой самый любимый номер, — возбуждённо подскочил на месте Теодорка.
Андрейка малопонятными возгласами поддержал друга и, сверкая глазами, кивал головой.
— Да, ладно, ладно! — махнул рукой старик Никифор. — Идите уже, представляйте. Олёна закончила вон петь свою песенку.
Ратмир, Василий и Теодорка сняли обувь и босиком вышли на площадку перед шатром и, выполнив несколько простых упражнений, стали строиться в пирамиду. Силач Василий опять опустился на колено и Ратмир быстро встал ему на плечи. Потом сам Ратмир уже протянул руку Теодорке и посадил его на свои плечи. Тот свесил ноги и радостно заулыбался, помахав рукой симпатичным девчонкам, стоявшим в толпе.
— Ап, — негромко скомандовал Василий и стал подниматься на ноги. Неподалёку от него встала Елена, держа в руках узелок с крупными яблоками.
Силач Василий медленно прошёлся по кругу, держа на плечах Ратмира и Теодорку. Вот он опять встал в центре площадки и снова негромко произнёс: — Ап.
Ратмир подал руку Теодорке и помог ему встать на свои плечи. Тот уверенно встал на плечи Ратмира и, посмотрев на мать, едва кивнул ей. Та кивнула в ответ и, подойдя ближе, начала кидать ему одно за другим четыре яблока. Теодорка ловко поймал их и начал жонглировать. На площадке стало очень тихо. Зрители с волнением следили за Теодоркой бесстрашно стоявшим третьим на плечах скоморохов и жонглировавшим яблоками.
— Как, Ратмир, продолжим? — негромко спросил Василий, старательно сохраняя равновесие.
— Да, — коротко ответил тот и сам скомандовал: — Ап, Теодорка.
— Готов, — отозвался тот и перенёс упор на левую ногу. Ратмир подставил правую ладонь. Теодорка, продолжая жонглировать, быстро ступил на неё правой ногой, и перенёс тяжесть тела на эту ногу. Ратмир крепко обхватил сильными пальцами его стопу. То же самое Теодорка проделал и с левой стопой. Таким образом, он теперь, продолжая жонглировать яблоками, стоял на крепких ладонях Ратмира и тот стал медленно поднимать его ещё выше. В толпе пронёсся шёпот волнения и восхищения. Елена прижала пальцы к губам. Старик Никифор в этот момент сидел в шатре и, закрыв глаза, тихо бормотал какую-то молитву…
Внезапно Ратмир почувствовал очередной приступ тошноты, и сильнейший спазм скрутил ему живот. Он стиснул зубы, стараясь удержать равновесие. В этот момент пот прошиб его, и он с ужасом почувствовал, как заскользили в его ладонях стопы Теодорки. Ратмир попытался подхватить мальчишку, но сам потерял равновесие и уже в падении услышал истошный крик Теодорки: «А-а, мамушка!..» Толпа зрителей ахнула и разразилась криками ужаса и страха. Мальчишка плашмя ударился об землю и затих. Красно-желтые яблоки, гулко ударившись об землю, покатились в разные стороны. Жуткий крик бросившейся к нему Елены перекрыл крики толпы.
Ратмир, больно ударившись спиной об землю, тут же вскочил на ноги и, превозмогая боль, кинулся к ним. Вид неподвижно лежавшего на земле Теодорки с неестественно вывернутой правой рукой привёл его в ужас.
— Эх-х, Ратмир!! — взгляд Елены был красноречивее всех слов.
— Теодорка, Теодорка, — пробормотал Ратмир, быстрым взглядом осматривая неподвижное тело. — Прости меня, Теодорка! Я не хотел… — он приложил ухо к груди мальчишки и с облегчением воскликнул: — Он жив! Слава пресвятой деве Марии, он жив!
— Жив… — выдохнула Елена, гладя сына по тёмным кудрям.
— Уноси его быстро в шатёр, Ратмир… Василий, Авдотья, заканчивайте представление, — скомандовал старик Никифор. Увидев, что Ратмир бережно подхватил мальчишку на руки, быстро пошёл перед ним и приоткрыл край шатра. Елена спешила за ними, не сводя глаз с бледного лица сына. Андрейка бежал с другой стороны, что-то мыча и плача.
— Что у него, Ратмир? — сухо спросил старик Никифор, наблюдая за тем, как тот аккуратно ощупывал все косточки мальчишки.
— Перелом правой руки… Иди, Андрейка, принеси скорее две тонкие дощечки, — кинул Ратмир второму мальчишке. — Кровь вон из ушей и из носа…Головой, похоже, ударился сильно… Елена, достань скорее мою шкатулку с лекарствами.
Женщина кинулась к котомкам и стала судорожно рыться там.
— Что ты хочешь ему дать, Ратмир? Он же в беспамятстве, — с беспокойством спросил старик Никифор.
— Опиум… Немного опиума… Он сейчас очнётся и почувствует очень сильную боль из-за того, что рука сломана… Иногда люди умирают от боли. Поэтому ему обязательно нужно дать немного опиума, чтобы притупить боль, — торопливо ответил Ратмир. В этот момент в шатёр забежал Андрейка с длинными дощечками в руках. Ратмир быстро обломил их до нужной длины и бережно поместил изувеченную руку между ними, накрепко связав их между собой: — До дома дотянет. А там я перевяжу по всем правилам…
В этот момент Теодорка издал жалобный стон и приоткрыл затуманенные болью глаза. Из ноздрей у него продолжали вытекать струйки крови…
— Г-где я, м-мамушка? — тихим голосом с трудом прошептал он, обводя взглядом склонившихся над ним скоморохов. — Ч-что со мной? И так б-болит рука…
Ратмир быстро раскрыл свою книжку со снадобьями и, найдя нужный отдел, достал из него небольшую бутылочку. В серебряную ложечку, лежавшую тут же, он налил немного жидкости из бутылочки и поднёс её ко рту мальчишки: — Выпей скорее, Теодорка и боль уменьшится.
Мальчишка послушно проглотил жидкость и опять посмотрел на мать: — Я же ещё не помер, мамушка?
Та завыла и прижалась лицом к его груди.
— С чего ты взял, Теодорка? — улыбнулся ему одними губами бледный Ратмир. — Ты жив.
— А почему вы все на меня так смотрите, как-будто я помер? — спросил мальчишка и, увидев заплаканное лицо стоявшего чуть поодаль Андрейки, спросил: — А почему Андрейка плачет? Может я всё-таки помер?
— Нет, Теодорка, ты жив. Просто ты упал с пирамиды, — пояснил ему старик Никифор и кинул уничижительный взгляд на Ратмира. Тот поймал этот взгляд и молча, опустил глаза. В этот момент в шатёр забежали запыхавшиеся Василий с Авдотьей, закончившие представление. Было слышно, как расходились зрители, бурно обсуждавшие произошедшее.
— Как он — жив?! — взволнованно прозвенел голос Авдотьи.
— Жив, — хмуро ответил старик Никифор и добавил: — Только покалечился… Руку вон сломал и головой сильно ударился. Лекаря надо позвать.
— Конечно — с такой высоты упасть! — воскликнула карлица и требовательно посмотрела на Ратмира: — Что там произошло, Ратмир? Почему он упал? Василий уже сказал мне, что сам он сделал всё как надо.
— Давай попозже, Дуняша, — негромко ответил Ратмир, не поднимая глаз. — Сейчас я сделаю всё что нужно, отвезём его домой, там всё объясню…
— Ну, нет, Ратмир! Давай уж поясни нам прямо тут — что произошло? — старик Никифор тоже вперил в него уничижительный взгляд.
— Ч-что вы все к-кричите на д-дяденьку Ратмира? — неожиданно послышался тихий голос Теодорки. — Я в-вспомнил к-как упал… Он не с-специально… П-просто у м-меня п-правая нога …заскользила и я н-не удержался… — с трудом выговаривая слова, он стал успокаивать скоморохов.
— Да нет, Теодорка! Это твой любимый дяденька Ратмир во всём виноват! — воскликнула Авдотья и с укоризной посмотрела на Ратмира: — Просили же, как человека — не пей Ратмир, не пей!.. Нет же, водка ему дороже нас всех оказалась!
— Это п-правда, дяденька Р-ратмир? — Теодорка, не сводя затуманенных глаз с лица Ратмира, машинально облизнул сухие губы. — Эт-то из-за тебя я так упал?
В шатре наступила звенящая тишина. Ратмир поднял голову и увидел глаза своих товарищей. Все они ждали от него ответа. Ратмир тяжело вздохнул и перевёл взгляд на бледного как полотно Теодорку:
— Да, Теодор. К моему большому сожалению — это правда. Только в тот момент я понял, как был прав Никифор, когда отговаривал меня от сложных упражнений…
Старик Никифор только хмыкнул.
— Я очень сожалею, что не прислушался тогда к его словам. Я поступил как последний негодяй — поставил свою …своё… Короче, нет мне прощения… — глаза Ратмира были полны раскаянья и сожаления.
— Я … я прощаю тебя, д-дяденька Ратмир, — Теодорка слабой левой рукой прикоснулся к сжатым в кулак сильным пальцам Ратмира. — Т-только обещай м-мне б-больше не п-пить эту п-проклятую в-водку…
Ратмир буквально физически почувствовал, как напряглись все скоморохи в ожидании его ответа. Он на мгновение прикрыл глаза, затем открыл их и, взяв мальчишку за руку, негромко, но чётко произнёс:
— Обещаю тебе, Теодорка и всем здесь присутствующим (он обвёл ясным взглядом замерших скоморохов), что больше никогда в жизни не прикоснусь ни к водке, ни к браге, ни к любому другому напитку, от которого люди пьянеют и теряют разум и контроль над собой…
В шатре пронёсся вздох облегчения.
— Эт-то п-правда? Б-больше никогда? — на Ратмира уставились вопрошающие, затуманенные болью глаза Теодорки.
— Слово брата, — Ратмир приложил правую ладонь к сердцу.
Глава 4
Прошло две недели. Установилась лёгкая морозная погода. Земля подзамёрзла и покрылась тонкой коркой льда. Дни стало намного короче, а ночи длиннее.
— Как быстро солнце село, — посетовала Елена и отошла от потемневшего слюдяного окошка и присела на лавку, на которой полулежал, опершись спиной на подушки Теодорка. Правая рука его по-прежнему покоилась между двух дощечек, связанных между собой и была подвязана к шее цветным платком.
— А ты что хотела? Ноябрь же наступил. Хорошо, хоть подмёрзло чуток. А то надоело по грязи шагать каждый раз, — ответила ей карлица Авдотья, вдевая в костяную иглу серую нитку. В этот раз она шила тёплые портки Андрейке, ушедшему вместе с другими мужчинами за дом упражняться в гимнастике.
— Что-то не идут наши мужики, — Елена погладила рукой по тёмным кудрям Теодорки.
— Так Андрейка же сам напросился в этот номер пока Теодорка руку залечивает, — пояснила Авдотья, внимательно оглядев ровный шов на штанине.