— Было у моего брата три сына, — начинает с ехидцей полковник. — Старший — умный. Младшие — два беспредельных идиота!
Ванькин взгляд улетает в потолок. Закусывает губы.
Точно идиот! — со вздохом закрываю я глаза.
— Где были ночью?
— Бухали, товарищ полковник!
— У генерала на даче? — разворачивает к нам экран. — Или вы думаете, я своих племяшей в спецухе не узнаю?
Смотрим на экран на запись с камер.
— Это не мы, — пожимаю плечами.
— Вот — ты… — тыкает он ручкой в экран. — А вот Ванька.
— Никак нет! Обознались Вы, товарищ полковник. Похожи. Но не мы.
— Это ж трибунал!
— Какой еще трибунал? — наклоняется Иван к экрану. — Пацаны какие-то… зашли без нашивок… С игрушечными автоматами… Это ж штатские, вообще! Мы тут причем? Сидели в баре тихо-мирно…
— Не юродствуй, Зольников! Пошли вон!
Разворачиваемся синхронно к двери.
— А, нет! Стоять! Валите в карцер на сутки. Посидите, над поведением своим подумаете. Пацанва…
В карцер?! — переглядываемся мы с Иваном.
— И я подумаю пока, как вас наказать!
— Так за что? — прищуриваюсь я. — Не мы это.
— Андрея — на двое суток.
— На мне отдел!
— Вспомнил? Трое суток.
Ну, пиздец!
— Сергей, проследи. Если полкан ваш интересоваться начнет, переведи его на меня. Я лично с ним объяснюсь. По текущим делам дурака этого прикрой.
— Вперед, — встает старший.
Мы растерянно спускаемся в зону изоляторов.
— Серега, — негромко зову я.
— М?
— Запоминай. Акимов Евгений. Был охранником у генерала Мансурова. Предположительно, он его пустил в расход. Наверняка, числится без вести пропавшим. Отправь моих. Пусть найдут его мать. Пусть она напишет заявление о пропаже не в ментовку, а нам. Где работал сын, при каких обстоятельствах пропал. Что она ездила туда, как и кто говорил с ней. Пусть сделают следственную запись.
— Не отступишься? — вздыхает он.
— Неа…
— Поссоришься с Бабой-ягой.
— Он потом поймет. Да и дядька же по этому делу никаких табу не ставил. И отношения к нашим расследованиям никакого не имеет. Возьми разрешение на это дело у нашего полкана. Под меня. На основании заявления матери. Помоги.
— Ладно. Сделаем.
Ошибся дядька. Третий у нас тоже дурак, — улыбаюсь я. — Все мы одной породы.
— Мавку-то свою увидел?
— Увидел.
Мы сдаем табельное, ключи, даже шнурки, блять!
— Телефон? — протягивает руку брат.
— Оставь…
— Не положено.
Отдаю.
Трое суток…
Давайте, ребята, соберите мне дело на Акимова. Поеду я интервью у Мансурова брать. Да и мавку свою выкраду.
Глава 14 — Баба-Яга
Конечно же, карцеры у нас не используются для наказания состава. И, вообще, это крыло давно не работает. Надзирателей здесь нет, и обслуживающего персонала тоже. Поэтому двери наших камер открыты. И мы просто сидим на старых матрасах, каждый в своей, и не выходим.
Это не должностные разборки. Семейные.
Но будут и должностные, если мой полкан обнаружит, что я прохлаждаюсь здесь, вместо своего кабинета.
Трое суток… трое…
Конечно, я могу забить на все и выйти. Но настолько ссориться с Бабой-ягой не стоит. В его власти одна уникальная опция, которая мне в скором времени будет необходима.
Телефон у Сереги. Если Варвара напишет что-то важное, он не проигнорирует — скажет, — успокаиваю я себя.
И сутки мы с Иваном просто отсыпаемся, изредка переговариваясь.
Серега за ним приходит еще до окончания положенного срока. Боевой рейд… У брата амнистия. А я сижу дальше.
Есть хочется… В этих карцерах не кормят!
Наказать нас по уставу дядька никак не может. Для этого ему надо официально признать, что мы имеем какое-то отношение к этому странному налету на владения генерала. А он никогда не признает. Вот и нагибает нас от бессилия.
— Капитан Зольников? — гулко в коридоре.
— Здесь я!
— Майор приказал отнести… — заглядывает один из моих подчиненных, растерянно взирая на меня.
Термос с чаем, бутерброды.
— Как в отделе?
— Работаем. Акимову нашли. Сотрудничать готова. Майор Зольников с ней сам говорил.