Мужчина оказался не только горяч, но и долгоиграющая, как хорошая не заезженная пластинка, крутящая все время разные мелодии и поражающая великолепным звучанием. А может быть просто я изголодалась по ласке настолько, что была готова получать удовольствие от каждого прикосновения. Одним словом, надо отдать моему незнакомцу должное, ибо заездил он меня тогда, на том валуне, посреди моря под аккомпанемент угасающего южного солнца чуть ли не до смерти. Там я познала, что значит подниматься на вершину удовольствия и с головой бросаться в пучину небытия.
На берег мы возвращались уже затемно. Все так же без лишних слов и обещаний. Мы еще долго целовались под луной, прежде чем расстаться и разойтись в разные стороны, как расходятся в море корабли. После того я едва успела собрать свои вещи, немного подремать и улететь в свою старую серую жизнь, унося с собою частицу сказки, волшебства, понимая, наконец, как именно чувствовал себя царь Шахрияр в объятьях Шахразады после ее очередной истории, обрывающейся на самом интересном месте.
Работа, домашний быт закрутили-завертели, заявили сразу же о себе по приезду в отчизну. Турецкое приключение виделось в воспоминаниях яркой картинкой, эдаким деликатесом, чем-то наподобие бараньих яиц, которые однажды пробовала. Вроде бы и вкусно, престижно и дорого, но еще раз отведать не хочется. А все потому что повторения быть не может. Второй раз будет уже не так хорошо и здорово. Точно такое же ощущение у меня сложилось после южного рандеву с красавцем мужчиной.
Черт побери, а ведь я даже толком не запомнила, как он выглядел. В память опечатались только яркие глаза цвета горького шоколада, да слегка вьющиеся черные волосы. Все остальное осталось за кадром. Стерлось. Как будто и не было. А может быть я просто заставила себя забыть. Ведь так здорово жить во сне. Единственное, чем всегда сопровождались воспоминания так это вспышками дикого плотского желания, стоило мне подумать о своем незнакомце, как я его про себя называла.
Я как-то задумалась, а какого он роста, размера, да так и не смогла точно ответить самой себе. Мне показалось, что ненамного выше меня, да и не сильно крупной комплекции. Вот и все что осталось в памяти.
— Зинаида Вальпургиевна, вас «сам» вызывает, — в кабинет заглянуло миленькое личико Машеньки, моей секретарши.
Все просто обожали звать меня по имени отчеству, а за глаза так, вообще, кроме, как Пургой не величали. Далось же им мое имя, вернее отчество. Не виновата же я, что дедушка решил назвать сына Вальпургием, в честь одной из святых. Вот так на деде сказалось тлетворное влияние Запада. Правда, папу все дома звали Вальком. Я же с гордостью несу свое отчество всем назло. А недоброжелателей у меня пруд пруди.
— откликнулась я и отправилась на ковер к Леониду Кароевичу, под чьим чутким руководством наш медиа-альянс летел на всех парусах по океану шоу-бизнеса.
Перед кабинетом «сама», как мы называли я собралась, не ожидая ничего хорошего от этого вызова. Чуяло мое сердечко, что это неспроста. И ничего хорошего я не услышу. Как в воду глядела.
— Заходи, Зинаидушка. Заходи, милая, — елейным тоном начал «сам».
Я внутренне вся сжалась понимая, меня ждет что-то ужасное. Ибо милой он называл меня однажды, когда чуть не уволил за самовольство. Это было первый раз, а второй, когда акции нашей компании стремительно обесценивались из-за происков конкурентов. И вот в третий раз я слышу то же самое.
— С каких это пор я стала милой? Обычно за глаза вы меня Пургой кличете, — ощетинилась я. — Вместе со всеми остальными.
— Ты, Зинаидушка, не лезь в бутылку раньше времени, — глаза Кароевича опасно заблестели. — Рано еще. И, вообще, с каких это пор ты стала на начальстве свое настроение поганое срывать? Тебе не кажется ли, что не на того наехала, подруга?
Я поняла свою ошибку, да поздно было. Прав Леонид. Не на того бочку покатила. Совсем не на того. Надо бы в спортзал сходить — спустить пар, а то совсем извелась от думок о своем заграничном впечатлении. И на фига я туда вообще поперлась? Лучше бы на острова. Там все привычно и предсказуемо было бы. Отлежала бока на пляже, добавила пару килограммов и нормально бы влилась в струю. А то нет же, поперласть новую жизнь познавать. Познала, обрадовалась, вот только теперь думы не дают покоя, томя душу и тело.
— Извините, Леонид Кароевич, сорвалась, — поспешила покаяться перед большим начальством.
Я для него была всего лишь машина для добывания денег. Женщины во мне он не видел совершенно. Да и не любил он женщин. На дух не переносил. Ему по вкусу были голубоглазые блондины ангельской внешности, которых он менял, как перчатки, даром что имел жену и двоих детей. И как только хрен встал дважды на жену? Все до сих пор гадают — сам детей зачинал или кто подсобил со стороны. Вроде как поговаривают дети на него похожи, да только у Леонида есть младший брат и чует мое сердце без Владика там не обошлось. Уж больно во всем он пытается походить на брата, да только кишка тонка, всегда ему быть только вторым. Леня братца даже в штат не взял, предпочитая держать того на побегушках, вот только не видел он как Владик смотрит ему во след, будто проклинает за каждый шаг и вздох, что старший делает.
— Лады, Зинаидушка. С кем не бывает? — милостиво дал понять «сам», что зла не держит и готов дальше со мной обсуждать дела. — Я зачем тебя позвал?!
— И я думаю, — для поддержания разговора тихо-тихо пробормотала я, подумав, что лучше бы не звал, целее бы была.
— Идет год семьи. Ведь так? Ты же слышала, как наш президент радеет за семейные ценности.
— Слышала. То-то побежал сразу же разводиться.
— Ты не перебивай, милая. А слушай сюда, — мужчина перевел дух. — А ты у нас лицо компании. После меня, конечно. Но ты сама знаешь, что я не люблю на людях бывать, да и выставляться не очень в моем духе.
Конечно, подумала я, боится за свою драгоценную шкуру, что кто-нибудь в ней дырок понаделает. Слышала я, что не только в одном бизнесе Кароевич был отмечен, недавно прошел слушок, будто оружие заинтересовало нашего «сама», а это уже серьезно. Даже очень серьезно. Мужику надо сидеть дома за высокими стенами и забором с колючей проволокой, а не на людях в толпе тусоваться. Не дай Бог что случится. С того света еще никто не возвращался. А ведь прецедент уже был. Царство Небесное водителю Кароевича ни за что угрохали.
— Да. Да. Конечно.
Я сцепила руки в замок, ожидая к чему ведет «сам».
— Так вот, милая. Негоже в такой год быть бессемейной, да бездетной.
— Да где же я вам их возьму. Нарисую что ли? — всплеснула я руками. — На примете у меня никого нет, а чужие меня не прельщают.
Все знали, что я не завожу романы в своем коллективе, как бы не старались претенденты. Мне лишние проблемы не нужны. Удовольствия на полмизинца, а головной боли на целый воз. Мальчики так хорошо не работают в постели, чтобы из-за них потом страдать. Вот если бы… и мысли плавно потекли в другом направлении. Эх, берег турецкий, как ты близок и далек одновременно…
— Да разве ж я тебя всерьез заставляю? Я же тебя не для того вызвал.
— А для чего?
Меня это очень сильно интересовало.
— Замуж тебе надо выйти, милая, — я чуть не поперхнулась слюной, когда резко вздохнула от возмущения.
— За кого? Мы же только это обсудили, что не за кого.
— Да какая разница за кого, если это все для галочки, — стал мне объяснять Кароевич, словно я должна о том знать.
— Так зачем тогда вообще выходить, если для галочки? — начала я возмущаться.
Кароевич славился своими бредовыми идеями, хотя в целом был очень даже мудрый и прозорливый мужик, даром, что мальчиков любил зажимать в койке.
— А потому как надо поддерживать политику президента. Поняла? Надо. Есть такое слово.
— А если я не хочу? — встала в позу.
— А тогда лицом компании придется назначить Мымрикова. У него все в этом плане отлично. Жена и два сопливых мымрика есть. Чем не альтернатива?
Ох, уж этот Мымриков. У нас с ним давно шла война не на жизнь, а на смерть. Такого лизоблюда белый свет не видывал. Он был готов подтирать задницу своим шершавым языком «саму» каждый день и без перерыва на обед. Кароевич же любил смотреть на наши бои с Мымриковым, с удовольствием стравливая, как бойцовых собак. В тоже время «сам» любил чтобы все было только по его и даже мельчайшее возмущение пресекалось на корню. Не знаю, как я до сих пор с ним работала. Может уже недолго осталось?
— Точно. Пусть будет Мымриков. Я только «за», — не стала плясать под дудку Кароевича.
Надоело. Сколько можно прогибаться? Каждый раз одно и тоже. Слова не дает вставить. Все, видите ли, должно быть по его. Пусть Мымриков ему хвост и заносит.
— Ты мне тут демарш с голыми сиськами не устраивай, — сразу же поменял тон «сам», поняв, что его уловка сегодня не прошла. — У тебя есть месяц. Нет. Даже не месяц. А две недели на то, чтобы стать замужней женщиной. Тебе ясно? И никакие возражения я не принимаю. Усекла, милочка?
— Да где же я мужа найду? — в сердцах воскликнула я. — Они же на дороге не валяются. Вам же надо не абы кого, а так чтобы представительный, видный, не позорящий честь компании. Я же правильно все поняла? — стала загибать пальцы, поняв задумку Леонида Кароевича.
— А у меня есть на примете один кандидат, — вот чего-то подобного я боялась больше всего, что мне предложат козыря из чужой колоды.
— Да я как-нибудь сама, — попыталась запротестовать, заведомо зная, что проиграла.
— Зинаида, милая. Ты можешь ошибиться с выбором. Я все же мужчина и лучше знаю, что тебе нужно, — услышав это я чуть со стула не свалилась, но в последнюю секунду смогла совладать сама с собой.
Мужчина, который спит с мужиками знает, что нужно женщине. Не смешите мои бигудюшки.
— Да вы что? — всплеснула я руками.
«Сам» как будто и не заметил моей иронии, а продолжил:
— К нам как раз должны перевести одного перспективного сотрудника из региона. Вот с ним-то ты и заключишь брак. Как раз введешь в курс дела про, между прочим. Разговорчики там в постели. Совместные завтраки. Оно все быстрее будет. Да и в семье все обсудите, что требуется, — Кароевич так рассуждал, словно все уже давно решено и обсуждению не подлежит. — Да и тебя давно пора пристроить. А то такая видная баба, а все в девках ходишь. Не порядок.
Я терпела сколько смогла, выслушивая весь этот бред сумасшедшего. Неужели он думает, что я на все соглашусь? Ну по крайней мере на то, чтобы заключить фиктивный брак да сделать видимость семьи. Да ни за что. Не пойду я на это. Да лучше я уволюсь. Да на фиг мне все это надо.
А потом… меня переубедили, объяснив, что просто так меня никто не отпустит. Что я очень ценный кадр. И мой контракт может прекратиться только смертью. И так дотошно все разжевали, в деталях, что у меня до сих пор по позвоночнику бегают ледяные мурашки, а на загривке волосы стоят по стойке смирно. Оказывается, я очень дорогой источник информации и ежели уйду к конкурентам, то меня проще ликвидировать, чем следить, дабы я не проболталась где-нибудь и что-нибудь. Вот так-то.
А вот теперь у меня в скором времени встреча с будущим мужем. Будь он не ладен. И дабы поднять себе настроение я решила прикупить новое бельишко. Пусть хоть титьки порадуются. Потому как у меня никакого настроения нет. И быть не может в подобной ситуации.
На судьбоносную встречу я шла как на каторгу. Сразу вспомнились жены декабристов, поехавшие за своими мужьями к черту на кулички, ради того, чтобы быть вместе с ними, терпеть лишения и тяготы судьбы. Вот это сила духа. Принять чужой крест на себя, разделить тяжесть со своим любимым не это ли высшее предназначение женщины? Сейчас бы вряд ли кто поддался подобному любовному психозу. Сейчас бы в первую очередь побежали в ЗАГС разводиться. Благо, что закон позволяет.
Скоро и я попрусь в ЗАГС, как бык на заклание. Вот спрашивается, а зачем мне это все надо? Ради чего? Ради того, чтобы кто-то где-то поставил очередную галочку, что в обществе создана очередная ячейка? Так ладно бы по любви, а то ведь по чистому расчету. Я еще подозреваю, что мой так называемый муж будет приставлен за мною следить, если я кое-что понимаю в этой жизни. Не просто так же Кароевич, чтоб у него женилка только от виагры работала и то с перебоями строго по лунному календарю майя, сосватал мне его. Как его там? Михаил Краснюков. По отчеству Иванович. Одним словом, Мишка сын Ивана, вот мой сокамерник на неопределенное время. Пока «саму» не надоест идти в ногу со временем и бредовыми проектами правительства.
— Меня должны ожидать, — сообщила я метрдотелю ресторана с броским названием «Вход в рай».
Господи, ну какие идиоты придумывают подобные завлекаловки для простых смертных? Эх. Я и придумала. Каюсь. Нашей компании заказывали провести пиаркомпанию по раскрутке этого новомодного заведения. А я возьми и ляпни, что первое пришло в голову. И самое интересное, что оно понравилось всем без исключения. Кроме меня. Но об этом я тактично умолчала. Зачем дразнить гусей? Вернее, акционеров каких-то там очередных «рогов и копыт». Вот теперь хоть оценю со стороны, что получилось из всей нашей затеи. Но судя по отзывам заведение очень даже пользуется спросом, да еще каким. Цены тут бешеные. Еще бы скупились в заведении с таким названием. Так народ и платит. Даже не жужжит. Все же внезапная мысль она самая верная.
— Пройдемте, вас ждут в кабинете, — ну да, там нечто среднее между будуаром и просто спальней. Для особо искушенных гостей, желающих получить тридцать три удовольствия, начиная от еды и заканчивая плотскими утехами. А как без них? В таких заведениях должно быть все на уровне. Ведь во все времена после еды требовали зрелищ, читай удовольствий.
Меня почему-то совершенно не интересовало как выглядит будущий муж. Наверняка, ничего выдающегося. У меня пошла ассоциация с серой личностью, эдаким невзрачным типом с неприметной внешностью, кто будет приставлен за мною следить денно и нощно.
Как же я ошибалась, но это осознала не сразу.