Он двигает бедрами энергично, резко, убойно четко вбиваясь в мое тело как молоток забивает гвозди. Рвется от моих пальцев ткань его рубашки, пока меня пронзают яростные, остервенелые толчки во время которых у меня просятся наружу тихие вскрики и имя любимого.
— Костя… Да! Да! Сильнее! Только не сдерживайся!
Он меня не слышит. Смотрит в глаза, но как будто забирается внутрь, заставляет отдаться чувствам, настоящему сексу без остатка. Забыть обо всем, кроме этого ощущения внутреннего взрыва, наслаждения, что задевает не только низ живота, а пронзает все тело, устремляясь прямо в бешено скачущее сердце.
Меня словно накрывает лучом неизвестного проклятия, снова и снова заставляя буквально кричать от сладостной, скручивающей внутренности боли.
Костя неутомим. Его бедра работают с деликатностью молота, буквально впечатывая все больше каменеющий член в меня, пока стараюсь подстроиться под бешенный ритм, перехватить инициативу, но в какой-то момент просто отдаюсь во власть озверевшего самца.
Глубже. Сильнее. Жестче.
Никакой нежности, только секс. Грубый, животный, уносящий прежние установки дружбы куда-то далеко и глубоко.
Какая дружба? Она распалась в тот момент, когда я произнесла слово отношения.
В какой-то миг я надрывно выдыхаю его имя, чувствуя, что близка к оргазму, умоляя Костю сделать его ближе, еще ближе. Дать мне кончить по-настоящему с членом внутри, только от одного животного траха!
Костя, тяжело дышавший мне в грудь, поднимает глаза и сталкивается с диким, затуманенным страстью взглядом.
И это стало точкой отсчета.
Это стало началом конца.
Правильного, прекрасного конца.
Словно линия заклинания пронеслась между нами, соединяя сердца и души. Мир вокруг превратился в один темный, густой туман, и только его лицо светлым пятном выделялось на этом насыщенном красками фоне.
Оргазм, как бушующий ураган закружил меня, заставляя утробно простонать в унисон с Костей и замереть в едином последнем рывке.
— Да-а!
— Ох, ебать!
Я, даже не сомневаясь, что делаю, излился Лене в лоно, тяжело дыша и целуя сухие, искусанные в кровь губы.
— И, — задыхаясь, спустя некоторое время, заговорила она, — у тебя и раньше был «настоящий секс»?
Я хрипло рассмеялся на глупость этого вопроса.
— Нет, предполагаю, что настоящий — это когда любишь.
— А ты любишь?
Я поднял голову с плеча Лены, руками обхватил ее лицо, пальцами прочерчивая линии бровей, щек, губ и целуя эти самые губы. Самые сладкие губы.
— Да, несносная стерва, я люблю тебя. Могла бы, кстати и раньше сказать, что у тебя между ног так зудит. Я с удовольствием заменю тебе вибратор на всю оставшуюся жизнь.
— Это предложение? — замирает сердце, а тело наполняется эйфорией.
— Самое официальное, — кивает Костя и накрывает мои губы новом всепоглощающем поцелуе. Который теперь ознаменовывает начало моего счастья.
____________________________________________________________________________________
*** девять месяцев спустя ***
Гостиную дома в пригороде Москвы желтоватыми оттенками освещал огонь в камине.
Лена, уже засыпавшая, сидела в глубоком, мягком кресле за книгой по материнству, включая освоение кулинарного мастерства. Не то, чтобы ей хотелось готовить, к тому же домработница Ася очень хорошо справлялась со своими обязанностями, но в последнее время в ней прямо-таки взыграло желание обустроить их с Костей гнездышко, научится готовить, да и вообще стать примерной женой.
А все из-за чего?
Она попыталась сделать глубокий вздох, но вышло весьма туго.
А виноват огромный живот, который теперь откровенно мешал ей жить, влиял на гормоны и открыл в ней такие степени желания, о которых она и не догадывалась.
Входная дверь распахнулась, впуская несколько снежинок, поток морозного воздуха и мужа Лены Костю.
Он отряхнулся и тяжелым взглядом осмотрел осунувшуюся жену.
— Может, какие-нить травки? Или секс втроем? Сколько можно уже его таскать?
— Не смешно. Нужно просто подождать. Это все ты виноват! — вдруг заголосила Лена. — Я хотела девочку, а теперь у нас будет мальчик. И смотри, какой огромный живот. Я толстая.
Костя на это только рассмеялся и, подойдя к креслу, подхватил потяжелевшую Лену на руки. То, с какой легкостью он это сделал, позволило ей немного повеселеть и снова почувствовать себя хрупкой.
— Чем плох мальчик?
— Они шумные и недалекие.
— Ну, не с такой мамой, — поцеловал он ее в висок и понес вверх по лестнице в спальню, где они провели так много приятных минут.
— Ну и куда мы? Я там вообще-то ужин приготовила.
Костя содрогнулся, вспоминая ее последние эксперименты, и пошел быстрее.
— Хочу повысить градус твоего настроения, — шепнул он, обдавая ее ушко горячим, возбужденным дыханием. — Как твой законопроект?
— Приняли наконец-то. И мне кажется, что тут не обошлось без тебя! — потянула она его за волосы, но тем не менее прижалась к твердой груди. — Спасибо.
Костя нахмурился, вспоминая на скольких людей пришлось надавить, чтобы все прошло успешно, и, войдя в их затемненную спальню, уложил свою ценную ношу на кровать. Снял с нее махровые носки, задирая юбку, стянул белье, наслаждаясь тем, как лунный свет ласкает нежную кожу любимой.
Последнюю неделю Лена стеснялась своего живота и не разрешала снимать больше, чем трусики и бюстгальтер.
Он лег рядом. Целуя податливые губы, Костя освободил одну грудь, судя по размеру, уже готовую к кормлению младенца.
— Костя я устала. Он так пинается, — со слезами на глазах проговорила Лена, поглаживая его по голове и часто дыша от нежной ласки.
— Потерпи милая, осталось совсем чуть-чуть, — подул он на влажную вершинку груди, рукой лаская вторую.
— Ты это и две недели назад говорил. Прохор совсем не хочет видеть своих папу и маму, — обиженно отвернулась Лена.
Костя, конечно, расстроился, что из его рук уплыла великолепная, налитая молоком грудь, но, недолго думая, прижался к спине супруги, одной рукой стал ласкать сосок, а другой расстегивать ремень брюк и пристраивать взбухший, от близости любимой, член.
— Я сегодня постараюсь особенно сильно, — он с улыбкой вспомнил, как Лена ругалась, что медики просят мужа больше стараться, если она хочет вообще родить сама, а не хирургическим методом.
— Уж пожалуйста, — хмыкнула Лена, тут же чувствуя прилив огня внизу живота, когда Костя стал пальцами раздвигать ей ноги, чтобы протиснуться внутрь.
Она, насколько это возможно, выгнулась, принимая в себя член, и охнула, когда муж перевернул ее и поставил в колено-локтевую, сразу задавая довольно быстрый темп.
— О, Костя, — сдавленно стонала Лена, руками собирая ткань светлого покрывала, пока он вдавливал пальцы в гладкую кожу ягодиц и толкался в гостеприимное, влажное лоно.
Он наклонился, проникая еще чуть глубже, прикусывая кожу на спине, и стал двигаться размашистыми выпадами, в этот раз постаравшись забыть о нежности, помня, что на последних сроках беременности (особенно когда все сроки прошли) можно не думать об опасности для ребенка.
Лена уже задыхалась, чувствуя, как внутренние мышцы все крепче сжимают член, и мычала от удовольствия.
Оргазм приливной волной накрыл ее первой, а в следующий момент Костя отскочил, смачно ругаясь.
— Что? — не поняла она.