Ася мгновение помедлила, затем всё же взяла колготки.
— Спасибо, — поблагодарила она как-то неловко и, помедлив ещё миг, пошла в ванную.
Я проводил её взглядом. Странное сочетание: полушубок и голые щиколотки. Заводит, чёрт дери! Эта девчонка вообще меня заводит. Даже у Ксюхи так не выходило — с пол-оборота, без каких-либо бабских штучек. Посмотрит, а я уже готов. Ладно вчера под градусом был, а сегодня-то что? Обернулся и наткнулся взглядом на зеркало. Вчера мы в нём вдвоём отражались.
От воспоминаний меня отвлёк сигнал мобильного. Глянул на дисплей. Ребята уже на месте. Отлично. Пусть без нас начинают. Объяснять, что почём, а там уже дело за малым. Скотину и учить надо по-скотски, как иначе-то? Я, конечно, и сам не подарок, но что уж…
Ася вернулась быстро, и пары минут не прошло. Кинул взгляд на её ноги — не на много лучше, ну да ладно.
— Я про свою машину спросить хотела… — подала она голос, когда я открывал дверь.
— В порядке твоя машина, — бросил я не оборачиваясь. Чувствовал, что подобного объяснения ей мало, но продолжать не стал. К чему? Порой немного терпения может дать достаточно ответов на все вопросы.
Поначалу я подумал, что надо бы принести этой белобрысой её обувку, но потом плюнул. Подхватил Асю на руки и понёс к машине. Она испуганно вскрикнула, неловко ухватилась за мои плечи, глаза распахнула так, словно случилось восьмое чудо света.
— Расслабься, — рыкнул я, чувствуя, как при каждом новом шаге она цепляется ещё крепче. — Тебя что, на руках никогда не носили?
Почувствовал, как она мотнула головой и не удержался — глянул ей в лицо. Похоже, и правда не носили… Я то думал, что её благоверный просто скотина, а он, похоже, ещё и стукнутый.
Придерживая, осторожно поставил Асю возле машины на свои ботинки и отпер дверцу. Она по-прежнему держалась за мою шею, смотрела мне в лицо. Что-то сказать хочет? Или что ещё? Усмехнулся. Она ослабила руки, выдохнула, и дыхание выпорхнуло из её рта облачком пара.
— Садись, — приказал я, чувствуя, как градус желания нагнуть её становится всё выше.
Сам открыл дверцу внедорожника и помог ей усесться. Захлопнув дверцу, выдохнул, пошарил по карманам в поисках сигарет. Вот они. Отлично. Затянулся и осмотрел двор. Снегу-то намело… Всё вокруг было белым — участок, деревья. Снег лежал на перилах, крыше беседки, ровным слоем покрывал ведущую к дому дорожку. Только мои следы на ней и вырисовывались. Пока курил, смахнул снег с лобового стекла, и оно тут же блеснуло в лучах выглянувшего зимнего солнца. Чёрт подери, неплохо! Как там? Мороз и солнце — день чудесный…
Усевшись в машину, я кивком указал Асе на боковое окно. Она как раз закончила натягивать сапоги и послушно посмотрела в указанном мной направлении, где в паре метрах от старой, покрытой снегом так же, как и пространство вокруг, стояла её машина.
— Когда ты успел? — с недоумением спросила она, переводя взгляд на меня.
— Мои ребята ночью постарались.
Она, видимо, хотела спросить какие ребята, но не спросила — умолкла. Я завёл мотор.
За воротами всё тоже было белым-бело. Мать его, даже я, начисто лишённый романтической струйки, почувствовал себя так, словно попал в сказку. Солнце играло на снегу искрами, на стоящей у дороге рябине можно было различить несколько багряно-рыжих гроздей и нахохлившихся снегирей. Почему-то это вызвало у меня улыбку. Я глянул на Асю. Она тоже рассматривала придорожные деревья, кустарники, и выглядела совсем девчонкой.
— Сколько тебе лет? — спросил я. Не помню, спрашивал ли её вчера… Должно быть, нет.
— Двадцать девять. — Она повернулась ко мне.
— И двое детей. — Я усмехнулся.
Она же вздохнула. Как-то тяжело, словно бы напоминание о детях всколыхнули в ней тревожные, печальные мысли, и я пожалел, что заговорил об этом. Но что сделано, то сделано.
— Я сказал тебе, что ты их скоро увидишь, значит, увидишь, — отрезал я и свернул с узкой дороги. Тут по-прежнему было пусто, и я прибавил скорость.
— А ты прямо всё можешь, — сказала она с каким-то скептицизмом и смирением.
— Может быть, не всё, но многое.
В салоне снова воцарилась тишина, и какое-то время мы ехали молча. Ася смотрела вперёд, в белую искристую даль. Я вновь закурил. Опустил стекло, впуская в салон свежий морозный воздух и прибавил обогрев. Сидит, чего-то ждёт… Может быть, и не ждёт вовсе. Захотелось стиснуть кулаки. И о чём она думает? О детях? О том, куда мы едем? О будущем?
— Чем ты занимаешься? — наконец спросила она, когда мы уже ехали по Можайскому шоссе в сторону города. Машин было мало, и я выжимал предельно допустимую скорость. Хотелось побыстрее закончить со всем этим, расставить точки. А дальше… Дальше по ситуации.
— С какой стороны посмотреть… — подумав, выговорил я, не отрываясь от дороги.
Ася ждала продолжения. Интересно, что она хочет от меня услышать? Не думает же она в самом деле, что я рассаду развожу? Впрочем… Не так это далеко от истины. С какой-то стороны…
— У меня сеть детских магазинов, — ответил я вполне серьёзно. Не удержался, посмотрел на неё.
Самому смешно стало. Сидит, глазами хлопает. Я ухмыльнулся.
— Может быть, знаешь такую — «Мороз и Ко»? Раз у ж у тебя двое мелких. — Ася неуверенно кивнула, и я усмехнулся уголком рта. — Так вот. Я её владелец.
Секунд пять мы ехали в полной тишине, а после Ася внезапно засмеялась. Заливисто так, словно воздух наполнился перезвоном тоненьких льдинок. Я не сдержал усмешку. Вообще-то, что в этом такого? Детей я люблю, да и деньги бизнес приносит хорошие. Есть у меня, конечно, и другое дельце…
— Так ты тот самый Вячеслав Морозко? — отсмеявшись, спросила она и несмело улыбнулась. — О твоих магазинах писали что-то пару месяцев назад…
— Тот самый, — подтвердил я.
— А я думала… — Она умолкла, так и не договорив, но примерный ход её мыслей я понял. — Не выглядишь ты, как владелец сети магазинов для детей.
— А как кто я выгляжу?
Отвечать она не стала. Едва заметно пожала плечами и уставилась на дорогу. Внутри меня боролись два желания: рассказать ей всё, как есть: про горячую молодость, про увлечение боксом и подпольными боями, про так и не сложившуюся спортивную карьеру, про собственный клуб, где на ринг выходят вовсе не для того, чтобы защитить очередной чемпионский титул… С другой же стороны вываливать всё это разом было неразумно и потому я решил, что пока достаточно. По крайней мере, пусть переварит первую дозу информации. А там… если захочет слушать — расскажу. В конце концов, бывает и хуже. Не такой я и конченный, если на то пошло. Пока что на повестке дня у нас разговор с её муженьком. Думаю, ребятки уже разложили ему по полкам все возможные перспективы, так что…
Глава 12. Ася
Ася
На стоящие у подъезда машины поначалу я даже внимания не обратила. Мысли мои занимало совсем другое: что я скажу Павлу? Что имел ввиду Слава, когда говорил про то, что я увижу детей, что они останутся со мной? Как я объясню мужу своё отсутствие в новогоднюю ночь? Ясно было, что у Славы какие-то планы, но какие — он не распространялся. Сказал просто, чтобы я не забивала себе голову и умолк.
Сколько я ни пыталась отвлечься — не помогло. Думала о том, что узнала о нём, о нашей встрече этой ночью… Всё было настолько странным, что я не понимала, к чему оно. Но садясь в его машину этим утром, я вдруг почувствовала себя спокойно. Словно бы… Словно бы впереди замаячил какой-то лучик. Эта ночь, это утро… А что если этот мужчина появился в моей жизни не случайно? Глупо, наверное… Я не могла понять даже саму себя, не то что происходящее вокруг. Но руки его — крупные, сильные, лежали на руле, а я сидела рядом. И мы ехали ко мне домой. Зачем? Этого я не знала. Оставалось лишь довериться. Довериться человеку, который забрал меня ночью с заснеженной дороги, изнасиловал в машине, привёз в свой дом и заставил раскрыть то, о чём я не говорила никому в жизни. Человеку, причинившему мне боль и доставившему удовольствие, которого я не испытывала ни разу в жизни, раскрывшему меня для меня же самой. Человеку, с которым я сидела за новогодним столом, с которым пила текилу, а утром занималась самым невероятным сексом в моей жизни. Человеку, пообещавшему мне, что скоро я увижу своих крошек, своих девочек.
Дверца одной из машин открылась, и навстречу нам вышел молодой коренастый мужчина, следом из второй — более высокий и жилистый, за ними — ещё двое.
Слава пожал всем руки, кивнул.
— Всё в порядке? — спросил он у первого, и тот вполне серьёзно сказал:
— Да вроде. С ним и разговаривать-то долго не пришлось.
На лице одного из них появилась усмешка.
Я перевела взгляд на Славу, потом вновь посмотрела на компанию незнакомцев. Все крепкие, короткостриженые. У одного нос, похоже, был недавно сломан…
— Спасибо, — кивнул Слава и похлопал того, что стоял ближе всех по плечу. — Дальше я сам.
— На послезавтра всё в силе? — осведомился коренастый, и Слава кивнул. Затем попрощался, взял меня за локоть и повёл к подъезду.
— Кто это? — спросила я с непониманием.
— Мои ребята, — ответил он и словно бы задумался, после чего добавил: — Не хотел тебе говорить так скоро, но… У меня есть свой бойцовский клуб. Закрытый.
Это «закрытый» он произнёс так, что мне сразу стало ясно, что под этим подразумевается Подпольный, неофициальный, нелегальный… Но меня это, как ни странно, не удивило. И даже не смутило.
— Эти парни там дерутся? — только и спросила я.
Слава мазнул по мне взглядом, потом кивнул. Так мы и зашли в подъезд. Поднялись на этаж. Дверь квартиры была не заперта, и Слава, судя по всему, знал это, потому что даже звонить не стал — толкнул сразу. Не знаю, что я ожидала увидеть, но не увидела ровным счётом ничего: ни бардака, ни разрухи. Все вещи были на своих местах, мебель тоже. Павла мы нашли в кухне. Сидя за столом, он держал у носа упаковку с замороженной овощной смесью. Увидев нас, вскочил и как-то весь сжался. Что сказать, я не знала, и потому так и застыла на пороге. А вот Слава косноязычием не страдал.
— Ну здравствуй, любитель кухонных боёв, — сказал он, подойдя к нему ближе. — Поговорим или как?
Я поразилась тому, насколько огромным кажется Вячеслав на фоне моего муженька. Прежде мне казалось, что справиться с Пашей невозможно, но… Слава был выше него на полголовы, а в плечах… Да он, наверное, его одной рукой скрутить бы смог! Мне стало до боли обидно. Почему — сама не знаю. Столько лет я терпела унижения, оскорбления, постоянные упрёки и его тиранию. Терпела диктатуру мужчины, у которого, в сущности, помимо денег и фальшивого обаяния ничего не было. Терпела лишь потому, что он знал — я слабее. Сейчас же Паша казался хорьком, загнанным в угол. Как же это мерзко…
— Поговорим, — процедил Павел.
Слава выдернул у него из рук пакет, и муж мой зашипел. Больно ему, видимо. Слава же протянул пакет мне.
— Убери в холодильник, — попросил он. — Нечего продукты переводить. Мужик же он на то и мужик, чтобы вести себя, как мужик, правда? — обратился он уже к Павлу с какой-то нехорошей ухмылкой.