— Демон идет!
Я развернулась на месте и чуть не задохнулась от его наглости. Он еще и эту силиконовую блондинку за собой тащил! Ну что за человек!
Воспользовавшись моей заминкой, Азаров тут же усадил меня к себе на колени. В горле пересохло, я потянулась к стакану, отхлебнула и закашлялась.
— Ну ты чего, ыыыы, — промычал на ухо Марат. — Это же водка, Рит.
Так что, когда Мефистофель подошел со своей силиконовой подружкой здороваться, я была «звездой» этого вечера: из глаз хлынули слезы, пищевод меня проклинал, а я быстро работала челюстями, пытаясь зажевать долькой лимона этот мерзкий вкус водки.
Красавица, что и говорить. Мефистофель окинул меня презрительным взглядом с головы до ног, улыбнулся Азарову и поздравил того с днем рождения. Пожурил нас, чтобы мы много не пили.
Юлька в этот момент во все глаза глазела на его силиконовую куклу, все ждала момента, наверное, как бы попросить автограф.
А той явно наскучили пьяные студенты, так что она повисла на плече Мефистофеля и мурлыкнула:
— Идем, Матюш.
Я сорвалась с колен Азарова пулей. При этом толкнула Мефистофеля в плечо. Разумеется, чисто случайно.
И услышала, как быстро заговорила Юлька:
— Ой, а можно ваш автограф?
Дальше я ни черта не слышала из-за бешеного сердцебиения, но бежать и некуда было. Путь перегородил танцпол. Ох, это же ее песня как раз. Той самой силиконовой куклы!
Уверена, с такими-то губищами она проглатывает, наверное, до основания!
— Девушка, вы танцуете? — выдохнул мне на ухо Азаров, моментально всю облапав.
Да что за день такой! Еще и платье это, какая-то ночнушка на бретельках, а казалось таким красивым поначалу. Что поделать, если не предполагала, что придется соревноваться с гламурной Барби.
Я уронила голову на плечо Азарову, потому что танцпол стал кружиться. Лучше бы я как следует поела вместо того, чтобы марафет три часа наводить.
Танец кончился, но на смену Марату вдруг пришел Инокентьев с холодными руками. Танцую ли я? Да что мне остается! Покрутила головой, снова нашла Мефистофеля у бара. Смотрит. По лицу не понять, о чем думает. Наверно о том, как хорошо, что у него с такой, как я, не зашло все слишком далеко.
Ему двадцать восемь, Ритк. У него этих Барби было вагон и маленькая тележка. И все, наверное, думали, что он их единственный и на всю жизнь.
— Пойдем, горло промочим? — прогудел Инокентьев.
— Ага.
Вечер настиг своей кульминации. Музыка стала оглушительной, а бутылки сменяли друг друга. У Марата снова откуда-то появилась фляжка, все с тем же коньяком, как будто мало было крепких напитков. Пришла вся группа, и у стола теперь было не протолкнуться.
И все, — проклятье, абсолютно все! — обсуждали подружку Мефистофеля, как будто больше не было других тем на повестке дня. Парни завидовали «буферам, которые Мефистофель сегодня ночью будет лапать», а девчонки во всю обсуждали ее платье.
Меня замутило. Я опять решила свинтить в комнату для девочек, но по дороге меня снесло черное торнадо по имени Мефистофель. Он вжал меня в какой-то темный закуток между гардеробной и спуском к туалетам и процедил мне на ухо:
— Что ты творишь, Марго?
— Я? — проскулила я, обмирая от его запаха и его близости.
Ну почему, почему только рядом с ним меня так «торкает»?!
— А одежда? Что это за платье на тебе? — выдохнул он мне в шею, цепляя пальцем лямку.
— Знаете, что? — отрезала я, но потом запнулась. Хотела сказать о многом, но голова шла кругом, а язык заплетался. И вышло только ткнуть его пальцем в грудь и сказать: — Шли бы вы, к этой! Своей!
— Ревнуешь, девочка? — прошептал он, ведя подушечками по моим ключицам. — А чего тогда сидишь у них у всех на коленях? Чего обжимаешься? Думаешь, я железный?
Опустила руку, стиснула его через одежду и кивнула.
— Да.
Кое-что под моей рукой точно было твердым, как железо.
Мефистофель нахмурился, перехватил мой подбородок и вгляделся в лицо.
— Боже мой! Ты же набралась, Маргарита! Марш на выход!
Я фыркнула.
На большее была не способна, но он и так понял, что, во-первых, не имеет права говорить со мной в таком тоне. Во-вторых, никуда я с ним не пойду и, вообще, его там уже буфера заждались, это в-третьих!
— Я тебя в таком состоянии не оставлю, — процедил он, до боли сжимая талию.
— Да не переживайте! — Я указала на себя руками: — Все это и так вам достанется, Матюша Александрович. Не стоит у меня на других, вот хоть тресни. Почему так? Вы же умный, книжки пишете! Скажите, почему я хочу только вас?
— Почему? — повторил он, все еще вжимая меня в стену своим телом. — Об этом определенно не стоит говорить сейчас, когда ты в таком состоянии, Марго.
— Как будто вам есть до меня дело, — покачала я головой и всхлипнула: — Я, между прочим, старалась сегодня, а вы… «Не буду писать за вас курсовую!» Бессердечный вы, Мефистофель! Все, пустите!
— Нет, Марго, идем со мной. Я отвезу тебя домой. Тебя нельзя оставлять здесь в таком состоянии.
— Можно. Да и вон там ваша резиновая уточка вас ищет.
— Что? Кто? — Матвей Александрович обернулся.
А блондинка запнулась при виде нас, и при этом еще сильнее надула губы. Это, видимо, означало, что мыслительный процесс запущен, идет анализ полученных данных, ждите.
Я сбросила руки Матвея Александровича и помчалась к своим. Но мои вдруг перехватили меня раньше.
Азаров снова решил задушить своими объятиями, а потом потащил за собой, пока я пыталась понять хоть слово, но он снова перешел на родственный неандертальцам язык. И раньше, чем я опомнилась, передо мной уже распахнулась дверь такси.
— А где все? — выдохнула я, но Азаров уже влетел в машину следом.
Дальше опять пошел непереводимый сленг палеолита, из которого я с трудом поняла, что все уехали за продолжением банкета, потому что деньги кончились, и решили продолжить на съемной квартире.
Что ж. Сбежала от демона и ладно.
Азаров кое-как назвал адрес, вдавил меня в противоположную дверь. Но я даже возмутиться не успела, Марата вдруг как ветром из салона сдуло.
От крика таксиста в ушах зазвенело:
— Эй, вы что себе позволяете! Я ведь уже тронулся с места!
— Маргарита. Немедленно. Выйди. Из. Машины.
Я моргнула. В открытой двери машины стоял Мефистофель и протягивал мне руку.
А почему он со мной так медленно разговаривает? Все такие странные сегодня.
— Дазданья, — сказала я таксисту. И полезла на выход.
— Меф… Матфей… — пытался вспомнить человеческий язык Азаров, но отчество демона давалось с трудом.
Такси газануло и сорвалось с места, а Мефистофель вдруг сгреб Азарова за одежду и процедил:
— Даже думать о ней забудь.