— Слушай, Тойфель, — вскипел Бруштейн. — Мы договорились, между прочим. Никаких баб, никаких клубов. Работай уже. Где мой синопсис?
— Не будет никаких синопсисов, Андрей! — выпалил я зло. — Пришлю книгу целиком. Уже пишу.
Молчание на том конце провода свидетельствовало о замешательстве моего редактора.
— Жанр?
— Академка на фоне постаппокалипсиса.
— Что-о-о?
— Академка, Андрей. Ну знаешь, ведьма-самоучка, счастливый случай, она идет учиться, а там властный ректор.
Молчание на том конце трубки.
— Ты меня разыгрываешь?
— Как знать.
— Матвей!
— Все, хватит. Мне писать надо. Я уехал из клуба через час и без Марианны, если ты хотел знать. Все, пока, — отделался я от надоевшего приятеля и в раздражении швырнул телефон на стол чуть сильнее, чем стоило.
— Проблемы? — пискнула Марго, стоя в дверях кухни.
Давно она тут? Что слышала?
Совесть и страх накатили душной волной одновременно. Я не имел права с ней спать, но и отказаться уже не мог. Не было сил оттолкнуть эту растрепанную юную красоту. Она хочет меня. Только от этого знания я теряю разум. А когда прикасаюсь…
— Иди сюда, — позвал я ее.
Даже приказал. Резко.
Маргарита поджала губы, но не стала спорить, подошла. Я сразу услышал ее тяжелое дыхание. Боже, она заводится, когда я такой?
Подхватив ее под попку, усадил девчонку на стол. Она кратко вскрикнула, вцепившись в мои руки. Совсем недавно Маргарита так сидела на столе в аудитории, и я был готов вытрахать из нее весь ад. А теперь… Теперь тоже готов, но что-то неуловимо изменилось. Только глаза… Ее взгляд все так же сводит с ума, заставляя впиться в мягкие губы требовательно-нежным поцелуем.
— Если ты сейчас скажешь, что передумала и должна уйти… — забормотал я, отрываясь от ее губ.
— Нет, — выдохнула она. — Не скажу. И я… Я не хочу никуда уходить. Хочу тебя. Ты обещал.
Я чуть отстранился, чтобы перевести дух, но вместо этого задышал как астматик, увидев, как выглядывают соски из распахнутого халата. Сдерживая свои животные порывы, продолжал пялиться на ее грудь, ласково поглаживая округлости.
— Вы обещали, Матвей Александрович, — проговорила эта бестия и захлопала ресницами. Я завыл. — Преподайте уже мне урок.
Хотелось трахнуть ее прямо здесь. На столе. В кухне. Но призвав все силы ада на помощь, я сдержался и, закинув дерзкую малявку на плечо, понес в спальню. Опять споткнулся о проклятое ведро, пнул в сторону. Маргарита расхохоталась.
Бросил ее на кровать и навис сверху. Смеющаяся, в распахнутом халате и с торнадо в волосах она была прекраснее той порно-нимфы на пересдаче лектуры и милее, чем на парах в джинсах, толстовке и кедах.
Кажется, в ней сейчас соединилось все, что я желал, хотел, мечтал.
— Поцелуй меня, — простонала Марго, обнимая за шею, запуская пальчики мне в волосы. — Поцелуй, пожалуйста. Обожаю твои поцелуи.
И все мое безумие как ветром сдуло. Нет, я все так же хотел ее. До боли. До зуда. Но теперь вернул себе понимание и ответственность, стараясь удовлетворить мою сладкую девочку, сделать ее первый раз идеальным.
Я целовал ее губы до тех пор, пока она не начала хныкать и извиваться подо мной. Гладил ее, изредка задевая грудь и почти игнорируя соски, пока она сама не начала просить.
— Коснись меня, пожалуйста… Матвей, — простонала она, выгибаясь.
Мое имя из ее уст возбуждало не меньше, чем игры в обучение. Не знаю, каким чудом я сдержался и пошел на второй круг соблазнения, поддразнивания. Теперь мой рот ласкал ее грудь, язык обводил то один сосок, то второй. Я даже позволил себе легонько сжать губами, а потом прикусить. Марго вскрикнула и дернула меня за волосы, а потом схватила меня за руку и направила ее вниз.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — бормотала она, едва живая от возбуждения.
Я коснулся внутренней стороны ее бедер и грязно выругался. Она вся была мокрая. Я размазал по ее ногам скользкую влагу возбуждения, погрузил в нее палец, потом еще один. Аккуратно растягивая, позволяя ей привыкнуть к проникновению.
— Да, — выдохнула Марго. — Сейчас.
Стащив с себя боксеры, достал презерватив, вскрыл зубами упаковку и раскатал по члену. Широко развел ее ноги, чуть сгибая в коленях. У меня никогда не было такого опыта тоже, что нервировало. Вспомнив все, что знал о дефлорации, я коснулся ее губ своими и шепнул:
— Лучше быстро, ладно? Держись за меня.
Марго закивала, глядя открыто и доверчиво. Я думал, зажмурится, но она продолжала смотреть.
— Держись, Марго, — повторил я, она обхватила мои плечи.
А я вошел в нее.
Резко, быстро, сильно и до конца. Она вскрикнула и выгнулась, вдавив ногти мне в кожу. Я охнул, отпустил ее ноги и замер, позволяя ей привыкнуть, готовый выйти.
Теперь она жмурилась и дышала. Медленно и глубоко. Я покрыл поцелуями ее лицо, уговаривая тихо:
— Все, Маргарит. Уже все. Больно? Хочешь я… Хочешь, закончим на этом?
Я шевельнулся, стал медленно отстраняться. И тут она стиснула меня ногами, уперев пяточки мне в зад, заставляя погрузиться обратно.
— Нет… Еще! — Ее объятия стали крепче. — Хочу тебя, мой Мефистофель.
Ее голос, ее дыхание, запах, тепло тела и возбуждение отключили мои тормоза. Сил и разума хватило только, чтобы не трахать ее в неистовом темпе, а двигаться медленно и размеренно. Правда, стоны Марго и то, как она отвечала мне бедрами, побуждали ускориться, наращивать темп.
Она снова вдавливала ногти мне в спину, кусала мои плечи и вскрикивала уж точно не от боли. Я не думал, что такое бывает, но, кажется…
— Ты сможешь? Черт, скажи да, — прохрипел я ей в ухо.
— Я не знаю, — задыхалась она. — Да. Кажется, да.
Чтобы не полагаться на случай, я опустил руку и погладил ее клитор.
— Давай, Марго. Давай. Сделай это.
Всхлипнув и прогнувшись, Маргарита вся напряглась на миг, а потом забилась в моих объятиях, как птичка в клетке. «Не выпущу. Моя», — подумал я, прежде чем у самого в глазах вспыхнул белый свет.
Глава 13. Маргарита
Ох…
Я часто-часто заморгала, обнимая Мефистофеля. Только разрыдаться не хватало, ну пожалуйста, не надо-о-о… Фак! Поздно.
Я громко всхлипнула, и Матвей мигом взвился.
— Ты плачешь? Больно? Плохо? Маргарита!
А я что? Разрыдалась еще сильнее от этой заботы. Что-то не к добру я так расчувствовалась.
Матвей аккуратно, прямо бережно вышел, стянул презерватив и лег рядом, прижимаясь всем телом.
— Так больно? — повторил он хрипло.
Я покачала головой.