— Я хотел… — попытался ответить Рома, когда, наконец, смог отстраниться и перевести дыхание. Спина горела под ладонями Черкасова.
— А теперь не хочешь? — выдохнул Серёжа, легонько сжимая зубами мочку уха, прикусывая кожу на шее…
Рома и не заметил, когда тот успел расстегнуть ремень джинсов, понял только, что те безбожно с него сваливаются. Говорил Дэн: "Купи домашние джинсы поуже, чтоб не спадали", — а он, дурак, не послушал!
А потом горячие ладони стиснули его ягодицы, и пришлось подчиниться — подать бёдра вперёд, ощущая чужое возбуждение собственным. Ромка охнул и со свистом втянул воздух, если и дальше пойдёт такими темпами, ему снесёт бошку и всё, прощайте планы! Впрочем… раз уж Черкасов решился сейчас, почему бы нет?
— Смазка слева валяется, — выдохнул он, запрокидывая голову и позволяя Серёже дальше изучать поцелуями шею.
Было заметно, что Черкасов улыбнулся, но полуприказ-полупросьбу не исполнил — ладони его всё так же массировали ягодицы, заставляя Рому шипеть от возбуждения и тереться пахом о его пах. Он что, продолжает издеваться? Решил просто довести их до оргазма так? В белье? Потому что, кажется, ещё немного, и Ромка точно позорно кончит от такой простой близости.
Увернувшись от очередного поцелуя, Попов вновь толкнул Серёжу на кровать и сполз чуть ниже, по пути пробуя выпутаться из чёртовых джинсов. Получилось с трудом, зато после удалось ухватить свежий тюбик смазки и впихнуть его в руки Черкасову, а самому вернуться к запланированному. Если хочется, нужно обязательно сделать!
И Рома склонился к паху Серёжи, прихватывая губами возбуждённый член сквозь плотно натянутую ткань боксеров. Порывающийся уже что-то сказать Черкасов лишь тихонько матюгнулся и упал обратно на подушки, крепко сжимая в руке тюбик со смазкой. Использовать его по назначению в ближайшие минуты он явно не собирался. Что ж, не страшно, теперь Ромка понимал, что добьётся секса сегодня в любом случае. Даже если растянуть его будет особо некому, и завтра ходить получится с трудом. Фа-ак, да он пару дней назад был готов использовать вместо этого дурацкого клубничного тюбика подсолнечное масло! Что уж говорить теперь?
Избавив уже не сопротивляющегося Черкасова от белья, Ромка с неуместным восторгом уставился на возбуждённый член своего партнёра. Нет, не огромный — что и к лучшему, а то сидеть бы потом было нереально целую неделю, — но аккуратный, с сеточкой оплетающих его вен… и напряжённый до предела. Счастливо улыбнувшись, Попов поцеловал головку и обхватил член рукой, наслаждаясь ощущением бархатистой кожи под пальцами.
И это он считал, что предпочитает девочек, когда сейчас млеет от вида члена? Да-а, спасибо, насмешил! Или просто всё дело в том, с кем ты находишься в одной постели?
Ромка вскинул взгляд — Серёжа широко распахнутыми глазами смотрел в потолок, рука всё так же сжимала тюбик, пальцы другой нервно комкали простыню — и вздохнул, ощущая, как душа наполняется безграничным счастьем. Кажется, теперь Черкасов ещё больше "не верит в происходящее", но… ничего, сейчас поверит. Идея с минетом была внезапной, но почему-то теперь Ромка не желал от неё отказываться. Серёже нужно понять, что их, чёрт возьми, никто больше не прервёт! Это их ночь. Их жизнь. И их любовь.
Попов покачал головой. Он слабак, если уж быть совершенно честным. Он не может взять и сказать три простых слова "Я тебя люблю", хотя хочет этого больше всего на свете. Серёжа-то признался, а Ромка… он признается позже, а сейчас — просто немного иначе.
И он взял член в рот, лаская головку языком, стараясь быть как можно аккуратней. Плотно обхватив ствол губами, Рома помогал себе рукой, облизывая возбуждённую плоть и стремясь доставить партнёру удовольствие. Почему-то было страшно. Когда Ромка впервые делал минет, ему было… лет пятнадцать, если не соврать, и тогда действо это проходило через дикие слёзы и принуждение. "Ты же хороший мальчик, Ромочка, открой ротик…" Тогда минет получился чертовки поганый.
Попов сглотнул, уверенней принимаясь за дело: расслабил горло и постарался заглотить член глубже, свободной рукой лаская яички. Ответом ему был долгий, протяжный стон и вскинутые навстречу ласкам бёдра. Значит, не всё так плохо! Черкасов запутался пальцами в волосах Ромки, сжимая их в кулак и задавая темп. Быстрее, ритмичней… и стоны становились сильнее, с их "шикарной" вентиляцией соседи сейчас явно слышали каждый звук, но Ромке было плевать. Абсолютно. Потому что на этот раз минет доставлял ему истинное удовольствие, а главное — доставлял удовольствие Серёже, который, казалось, потерял от возбуждения голову.
Это действительно многое значит — с кем ты занимаешься подобным. Слишком многое.
Сильные руки заставили Ромку отстраниться в самый последний момент. Изнывающий от напряжения член призывно подрагивал, приглашая продолжить, но вместо этого Попова вздёрнули выше и затянули в потрясающий поцелуй.
— Эй, я же только что… тебе… — пробормотал Ромка, отстраняясь.
Черкасов тяжело дышал, глаза его шально блестели, а щёки покрывал неровный румянец. Наверное, и сам Ромка выглядел не лучше. Хотя "не лучше" — дерьмовое определение для Серёжи. Этот румянец, глаза, припухшие от поцелуев губы… он был сейчас нереально красив и Ромке казался истинным воплощением греха. А уж руки! Их действительно было две? Потому что всего две ладони не могли быть везде и повсюду, касаться каждого участка тела, срывая с губ тихие всхлипы.
— Я знаю, — хрипло отозвался Черкасов, вновь затягивая Рому в поцелуй. — И что ты предлагаешь? Сбежать в такой момент отмывать рот или отказаться от поцелуев?
— Но…
— Я слишком люблю тебя целовать.
Серёжа целовал губы, шею, плечи… а Ромка практически таял в крепких объятиях и даже не мог поверить, что пару минут — секунд? — назад мог трезво мыслить и пытаться одержать над партнёром верх. Какая борьба за главенствование?
— Возьми меня, — выдохнул Рома на ухо Черкасову, обвивая руками его шею. — Прошу-у…
И в этот раз, впервые за всё время, Серёжа всё же подчинился. Правда, не совсем так, как хотел Попов, который просто жаждал ощутить любимого в себе. Плевать, как это будет больно, — а оно всяко окажется просто адски без нормальной растяжки, — но иногда моральный оргазм гораздо сильнее и яростней, чем обычный, физический. Рома же был уверен: когда они дойдут до конца, именно моральный оргазм в любом случае снесёт ему голову. Последствия будут уже потом.
Только вот Сергей, стянув с Попова бельё, всё же смог отыскать тюбик смазки и даже как-то его открыть. Пальцы, коснувшиеся ануса, оказались холодными и скользкими. Ромка дёрнулся от неожиданности, но был пойман и завлёчён в очередной поцелуй, пока первый палец проникал внутрь. Спешить Черкасов не собирался.
— И вот это называется: ну же, возьми меня, я всё выдержу? — задыхаясь, поинтересовался Серёжа, когда Ромка всхлипнул от боли, почувствовав внутри второй палец.
— Именно, — прошипел Попов, в ответ стараясь сильнее насадиться на пальцы и морщась от дискомфорта. — Видишь, всё отлично, продолжаем.
— Угу, — горячо выдохнул Черкасов и улыбнулся, когда Рома вдруг застонал во весь голос. Нет, не от боли, а от наслаждения. Пальцы нашли правильный угол.
Сергей и сам едва не застонал от звука голоса Ромы, ощутив очередной наплыв возбуждения. И снова слегка вытащить пальцы, продолжая растягивать, а вместе с ними новый поцелуй-укус в шею. Попов вновь всхлипнул и выгнулся, прижимаясь бёдрами к паху Серёжи, и тот не выдержал: стоны, тонкое, важное, такое нужное тело в руках и нереальный запах страсти… Кончить удалось без рук, хватило лишь того, что член оказался плотно зажат между их телами. Оргазм вышел бурный, невероятный, просто кружащий голову — сводящий с ума.
— Черкасов-Черкасов… — тяжело вздохнув, протянул Ромка, потёршись носом о его щёку, — я же просил взять меня…
— Я слишком тебя хотел, — содрогаясь от остаточной волны оргазма, отозвался Серёжа. По телу разливалась приятная прохлада, а голос был слишком хриплым и сексуальным, словно чужим. — И поверь, ты меня тоже.
Черкасов вновь нажал пальцами на простату и прижался губами к шее, ловя бешеный пульс в бьющейся венке, а после — и дрожь партнёра, изливающегося в оргазме. Они с Ромой — почти одинаковые. Одинаково свихнутые.
— Поздравляю, — проворчал Попов, когда смог-таки отдышаться. — Я кончил от пальцев, ты — без рук, от неполноценного минета. И это называется "раз купил смазку, возьми меня"?
— Мы стоим друг друга, — прошептал Сергей, увлекая Ромку следом за собой на подушки и целуя его во влажный от пота висок. — Разве нет?
— Стоим, — согласился Рома.
Он действительно был счастлив.
— Кофе сделаешь? — спустя пару минут спокойствия подал голос Черкасов. — Я шоколадку купил… — как всегда в своём репертуаре.
"Волк был таким Волком… охотился, слыл настоящим хищником, но в душе он был простым Щенком, жаждущим ласки и готовым подчиняться. К сожалению, Красная Шапочка поняла это не сразу, только когда сама научилась уступать ему во всём. Или к счастью?"
Глава 22 — С Новым годом, с новым счастьем
Я всегда любил Новый год, считал его самым ярким и светлым праздником, уютным и семейным. За окном мороз рисует на стекле узоры, снег валит хлопьями, а вы сидите в тепле квартиры и смотрите дурацкие музыкальные шоу, которые всё равно почему-то поднимают настроение. Никогда не умел праздновать иначе, хватило единственной "тусовки" ещё лет в четырнадцать, на квартире у одноклассницы. В тот раз все вдрызг упились, зажимались по углам… а я сидел трезвенником за столом, ковыряясь в салате, и наслаждался музыкой восьмидесятых, так как телевизор одноклассницы просто не показывал ничего иного.
Больше на такие дерьмовые мероприятия я не ходил. Даже с Дэном мы просто наготавливали тучу еды и наслаждались спокойствием!
Но праздник с Серёжей… я надеялся, что он станет самым лучшим, даже вино купил, хотя после того случая ничего крепче сока по праздникам предпочитал не пить. Да и как можно было пить, когда Дэна, с которым мы всегда праздновали, пить не умеет от слова "совсем"?
Просыпаться в объятиях любимого было удивительно приятно, так и хотелось полежать подольше, наслаждаясь самой ситуацией. Однако на часах и так было заметно больше полудня — остаток ночи Черкасов упорно пытался накормить Ромку шоколадом и напоить кофе. И даже преуспел после долгих уговоров и заверений, что если Ромка не будет есть что-нибудь калорийное, то совсем превратится в скелета… а со скелетом сексом заниматься совсем не хочется. Бил по больному, гадёныш!
— Проснулся? — сонно пробормотал Серёжа, когда Попов попытался осторожно выбраться из кольца его рук, не разбудив при этом любимого. — Где будем справлять? У тебя? Или ко мне пойдём… ёлку наряжать?
— Ёлку? Настоящую? — Ромка аж подскочил, услышав подобное предложение. Они давно уже не ставили ёлку, даже искусственную. Мама считала, что от неё слишком много мусора, а вся семья её не видит, пропадает всегда, дома не сидит: кто на учёбе, кто на работе. Зачем тогда дерево лишний раз портить и возиться с ним?
— Ну нет, из запчастей, — проворчал Черкасов, которому слишком оживившийся Рома заехал локтём в живот. — Конечно, настоящую! Я, правда, её ещё не поставил, пока у соседа на балконе валяется… но это дело минут на пятнадцать, — тут он осёкся и виновато улыбнулся: — Или ты планировал у себя справлять? Может, с семьёй? А то я как-то…
Ромка тяжело вздохнул, едва не закатывая глаза. О да-а, он обязательно будет праздновать с родителями, как и кучу лет до этого, когда под боком любимый человек… в смысле… Попов отвернулся, пытаясь скрыть алеющие щёки. Да, любимого. Только ведь это Серёжа вчера в любви признавался, а не он.
— Где ты, там и праздник, — пробормотал Рома.
За спиной послышался шорох, а потом Попов почувствовал, как Серёжа уткнулся лбом ему в спину.
— Не говори такие смущающие вещи, — раздался тихий голос.
— Тогда… — Ромка улыбнулся, понимая, что до этого озвучил истинную правду, — празднуем там, где ёлка?
На том и остановились. А уже через пару часов выдвинулись готовиться к празднику. Когда на часах почти четыре, а у вас даже продукты не куплены, почему-то нервы начинают слегка подрагивать. Впрочем, Ромка и сам не знал, зачем спланировал столько разных блюд, к ним всё равно никто не мог заглянуть на огонёк, так что можно было обойтись всего парой порций какого-нибудь интересного блюда, но… нет, Попов решил устроить настоящий праздничный стол. Наверное, просто хотел побаловать Серёжу разнообразием.
Так что они заскочили в магазин по пути к Черкасову и набрали две огромные сумки продуктов, которые только чудом не порвались, пока их несли — благо, супермаркет был в соседнем доме. А пока Сергей бегал к соседу и ставил ёлку, пакеты удалось разобрать и успешно распихать по пустому холодильнику. Рома даже успел замариновать курицу, а ещё почистить, порезать и поставить запекаться картошку.
— Ель готова, — заявил Черкасов, остановившись в дверном проёме, а потом шокировано оглядел вытащенные на стол продукты: — Воу… я в магазине говорил, что ты решил накормить целую гвардию?
— Нет, — ворчливо отозвался Попов, — ты пялился на чипсы с новым вкусом.
— Окей, это было дело важное, — Серёжа развёл руками. — Но теперь говорю: куда столько?
— На неделю вперёд? Ты что, не осилишь пару-тройку салатов за неделю?
Рома глубоко вздохнул, успокаиваясь. Он понимал, что не стоит готовить много, но… это же праздник, чёрт возьми! В этот день всегда столы должны ломиться от еды, потому что "как Новый год встретишь, так его и проведёшь". Вот и нужно множество разных салатов, хорошую еду, напитки и… и веселье.
Ромка замер, перекатывая в голове эту мысль. Получается, раз сегодня они с Серёжей готовятся к встрече нового года и празднуют его вместе, то и весь оставшийся год будут вместе? А если… Ромка смущённо опустил голову, пряча лицо за чёлкой. А если у вечера будет продолжение, то и оно растянется на ближайшие триста шестьдесят пять дней, да?
Больше всего на свете Попову хотелось думать именно так.