— Эмм… зелёный? — опешив от такого напора, отозвался Ромка.
Сергей кивнул, принимаясь рыться в пакетиках, и уже секунд через тридцать в заварнике плавали, постепенно раскрываясь, чайные листья, а Черкасов вновь разместился на диванчике.
— В общем, можно приступать к еде, — выдохнул Сергей. — Спасибо за угощение. Я уж думал, что сегодня так и не пожру по-человечески. Ну правда, из-за Вика пропустили обеденный перерыв — Черкасов увлечённо принялся за пирог. — Ммм, а вкусно. Кто стряпал? Мама? Сестра?
— Я…
Постепенно тепло чужой кухни и спокойствие Сергея выветривали из головы Ромки ощущение сюрреалистичности происходящего, и на смену ему приходило понимание.
Он, чёрт побери, сидит на кухне Черкасова!
— О-фи-геть! И это с тобой мы вечно ругаемся? — Серёга аж присвистнул. — Надо кончать!
Однокурсника, каждый недоразговор с которым всегда сводится к ссоре и перебрасыванию колкостями, а то и к драке.
— Сказал тоже, — Ромка натянуто улыбнулся, не в силах оторвать глаз от довольнейшего лица парня. — Я вообще понятия не имею, с чего мы с вами цапаться начали…
— Аналогично. Значит порешили, прекращаем, ага? — Черкасов кивнул своим мыслям, откусывая очередной кусочек пирожка. — Ммм, объедение-е…
Попов смущённо отвёл взгляд, чувствуя, что щёка краснеют от одного только вида однокурсника, вернее, от того, с каким наслаждением он ест стряпню Ромки. Блаженство на лице Сергея невозможно было описать словами, казалось, он получает вкусовой оргазм от каждого кусочка… и это дико смущало.
На кухне парня, один вид которого когда-то покорил Попова и, похоже, до сих пор держал в своих сетях, заставляя сердце стучать быстрее.
— Приятно слышать, — пробормотал Ромка в ответ и попытался перевести тему, выбрав в качестве замены первое, что пришло в голову: — Ты, кстати, печально выглядел в институте. Если б не это, не остановился бы, — усмехнулся себе под нос. — Что-то случилось? Девушка бросила?
Черкасов чуть ли не закашлялся от такого вопроса.
— Ну, в принципе…
И весьма мило разговаривают, если, конечно, не затрагивают такие глупые темы.
"Вот я дура-ак…" — Попов мысленно схватился за голову.
Поняв, что опять ляпнул лишнее — слишком уж хотел узнать, почему цепной пёс Самойлова был настолько грустен сегодня, — и стремясь успокоиться, Ромка потянулся за конфетами в вазочке. Стояла она от него далековато, потому достать даже самую верхнюю конфетку удалось с превеликим трудом. Только Рома не рассчитал, что стояли они на самом краю, и его неловкое движение могло привести к тому, что…
С грохотом вазочка упала со стола — и конфеты рассыпались по ковру. Попов испуганно подскочил, кидаясь их подбирать. Слава Богу, хоть ваза не разбилась, а то с осколками бы долго пришлось возиться.
— Блин, извини, я случайно, — прерывая ответ Сергея, воскликнул Рома. — Я всё соберу, хорошо хоть, это всего лишь конфеты.
— Угу, меня бросили, — раздался голос практически над ухом — это Черкасов присел рядом, помогая собирать конфеты. — Парень.
Ромка от удивления резко вскинул голову… и нос к носу столкнулся с Сергеем. Нервно сглотнул, не в силах сделать даже вздох.
Лица всего в паре сантиметров друг от друга, взгляд глаза в глаза, слегка изогнутые в улыбке губы Черкасова, в каждом движении которого вновь ощущались повадки хищника. И бешено бьющееся сердце Ромы.
Всего пара секунд…
— Но это было полгода назад, — фыркнул Серёга, отстраняясь и поднимаясь вместе с вновь полной вазочкой. — А унылый я был из-за экзамена. Завалил же, чтоб его! И это почти перед новым годом. Преподша наша скотина невероятная!
— Я… ясно, — выдавил Попов, тоже вставая.
Ему вдруг отчаянно захотелось отсюда сбежать. Оказалось, когда Черкасов не ругается с Ромой, то действует на него невероятно странным образом. Красивый же, скотина! И такой…
— А ты чего запарился? — Серёга вновь подошёл к Роме практически вплотную, вопросительно заглядывая в лицо. Опять щенок, а не волк, но первого впечатления это не отменяло. — Из-за замечания о парне? Сорян, я ляпнул, не подумав.
— Да… я… — Ромка старательно отводил взгляд.
— Короче, пошутил я. Тупая вышла шутка, — Черкасов обхватил ладонями лицо Ромы и насильно повернул его к себе. — Не психуй, пойдём фильм смотреть, раз зашёл? Я как-то же должен отблагодарить за пироги!
И Ромка хотел бы ему поверить, чтобы не ощущать этого непонятного вновь вспыхнувшего притяжения, убитого ещё на первом курсе, но не мог… потому что в зелёных очах Сергея читалось совсем иное. Он не ляпнул глупость, а сказал именно то, что и хотел. То ли почувствовал что-то, то ли просто случайно проговорился…
Но в глазах хищника, вновь ненадолго ставшего щенком, плескалась правда.
"Разве можно выбраться из логова Волка целой и невредимой, Красная Шапочка? Пусть ты сбежишь, но никогда не станешь прежней".
Глава 3 — Разные вкусы
Я не думал о Сергее, честно, не думал. По крайней мере, не хотел. Но как бы ни старался, после того случая глаза его стали моим личным безумием. Словно внезапно разыгравшаяся паранойя: когда Черкасов был где-то позади, я постоянно ощущал, как спину прожигает взгляд его зелёных глаз. Резко оборачивался, не выдерживая напряжения, и… убеждался в собственной ошибке: Сергей не смотрел. Он писал что-то в тетради, рисовал закорючки на полях, оживлённо беседовал с Самойловым — да делал что угодно, но уж точно не смотрел!
Зато смотрел я. И с каждым днём стыдился этого всё больше, потому что знал: тем вечером под видом шутки Черкасов ляпнул правду, которая всколыхнула что-то в душе, заставила вновь вспомнить, что когда-то он показался мне удивительно красивым.
И шаг навстречу уже был сделан. Мы начали хотя бы здороваться. Нормально, без ругани, не цедя слова сквозь зубы.
Мы стали чуточку ближе…
Кино тот вечер крутилось фоном, Ромка даже не запомнил, как оно называлось и о чём было. О магии? О каких-то биологических экспериментах? Нет, память ни в какую не соглашалась подкинуть хоть один кадр, связанный с фильмом, зато идеально уловила большую часть слов и жестов Сергея. Лёгкую улыбку, наклон головы, бессмысленную болтовню о животных, оружии, любимых блюдах и машинках на радиоуправлении.
К великому удивлению Ромы оказалось, что с Черкасовым было легко. Спокойно. Не приходилось подбирать слов или придумывать темы для разговора. Он болтал сам, выуживая идеи будто бы из воздуха, рассказывая забавные истории из жизни и вспоминая моменты их "вражеских" потасовок. Он громко смеялся и хвастался какими-то деталями, выуженными из сваленной в углу кучи металлолома, рассказывая, что и куда собирается пристроить в ближайшее время.
И лишь однажды в добром щенячьем взгляде вновь промелькнул блеск очей истинного хищника. Тогда Рома уже собрался уходить, а Черкасов увязался на улицу за ним следом, заявив, что просто хочет покурить. Внизу, у подъезда, он поймал нахохлившегося от холода Попова за руку и легонько дёрнул к себе, не позволяя так быстро сбежать.
Глаза Сергея поблескивали в темноте двора, вновь заставляя вспомнить о Волке, выслеживающем добычу.
— Знаешь, — тихо, завораживающе проговорил он, — я правда считаю, что мы зря ругались всё это время.
Ромка в ответ лишь коротко кивнул, полностью соглашаясь с Черкасовым.
— Надо бы всё прекратить, но Вик упёртый… — продолжал Сергей.
— Дэн тоже, — подал голос Ромка.
Он даже мыслей не допускал, что Корнеев решит вдруг помириться с заклятым врагом. Не-ет, только не с такой дикой ненавистью, как у Дениса! Рома совершенно не помнил, почему лучший друг начал воспринимать Самойлова как самого мерзкого и жуткого соперника, но факт оставался фактом — он просто терпеть не мог Вика.
И, судя по тяжёлому вздоху Сергея, его друг не менее яростно относился к Дэну.
— Но мы ведь не обязаны враждовать, правда? — вдруг выдал Черкасов, ухмыляясь и подходя чуть ближе, последние слова он уже практически шептал: — Надо как-нибудь повторить сегодняшний вечер.
Ромка не ответил, он попался в ловушку хищника, охотно становясь жертвой… но вот ресницы Сергея дрогнули, на секунду опускаясь, бросая тень на щёки, и волк вновь пропал, а Попов, очнувшись от наваждения, коротко пробормотал что-то в знак согласия и заспешил прочь.
А ночью ему снились волки. Или, может, большие хищные кошки? Рыси? Ведь Рома запомнил, что кошек Черкасов любил больше, чем собак…
С тех пор и началось их перемирие. Или… как ещё можно было это назвать? Приветственные кивки и улыбки за спинами лучших друзей, а на публике — показательная ненависть. Они не пытались подружиться, но всё же, встречаясь порой в коридорах института, когда рядом не было Дэна или Вика, заводили короткие разговоры ни о чём. Или, возможно, обо всём на свете. О еде, о любимых фильмах и играх, о скорых экзаменах и успешной сдаче зачётов.
— А милая куколка, согласен? — спросил Черкасов, ухмыльнувшись и проводив взглядом высокую длинноногую брюнетку.
О девушках, да…
И вот это последнее Ромку дико раздражало.
С начала их с Сергеем перемирия прошло примерно полторы недели, и Ромке постепенно начало казаться, что он сходит с ума. До нового года оставалось чуть больше недели, Черкасов с каждым днём становился всё веселее и разговорчивей, всё чаще останавливал Попова в коридорах. А Рома… он упорно всматривался в черты лица Сергея, пытаясь отыскать хоть проблеск того усталого хищника, который смог по запаху определить, где находятся пирожки. Который смотрел на самого Попова, как на добычу.
Потому что Ромке неизменно мерещилось, что Волк где-то здесь, что взгляд Черкасова прожигает спину. Словно какое-то помешательство! Странная абсурдная заинтересованность, когда разум понимает, что игра не стоит свеч, а подсознание издевается, подкидывая невероятные образы.
Например тот, что взор Волка, прячущегося в Черкасове, преследовал именно Рому. Враки! У взгляда этого были совсем иные цели.
— Милая, — согласился Попов, даже не посмотрев на брюнетку, так заинтересовавшую Волка. — Познакомишься?
— Я? — казалось, Сергей искренне удивился такому вопросу. — Ну… это… а ты?