Предвкушаю встречу со своей нимфой и надеюсь на великую силу столичных пробок, которые смогут задержать в дороге мою пока еще невесту. Не могу противиться желанию услышать хотя бы ее голос и снова тянусь за телефоном, но нимфа не отвечает на звонок. От неутоленного желания весь мир вокруг входит в заговор против меня. Другого объяснения тому, что стрелки часов еле ползут и будто приклеились к циферблату у меня нет.
— Владислав Сергеевич, можно к вам? — стук в дверь отрывает меня от гипноза часового механизма, который, к слову, ни разу этому гипнозу не поддался.
На пороге нерешительно топтался Герман, глава охраны и обладатель еще уймы должностей, которые я повесил на него во время своего отсутствия в особняке. Наверное, именно благодаря его труду я вернулся в жилой дом с аккуратными и ровными газонами, а не пробирался через чащу к руинам. Мне бы устыдиться перед предками за халатность по отношению к семейному гнездышку, но я занят часами и попытками достучаться до Марьяны.
— Пока вас не было в доме были установлены камеры. Вам необходимо это увидеть. — В комнате повисло молчание в ожидании моего ответа, а я впервые на своей памяти видел Германа таким растерянным и смущенным что ли. В голову закрались крамольные мысли, а не пел ли я в душе и установлены ли вообще камеры там?
Тем не менее, я жестом пригласил мужчину войти. То, как он тщательно закрыл за собой дверь, только усугубило мои худшие подозрения. Но признаться, я даже не думал, что все окажется настолько плохо.
Камер в ванных и спальнях не оказалось, для моего следопыта вполне хватило и гостиной. Несколько секунд на записи ничего не происходило, и я медленно терял терпение, разглядывая интерьер своего же жилища. Скучающим взглядом я смотрел на монитор ровно до тех пор, пока в кадре не появилась Маргарита, которую держал за талию ее водитель. Что ж, помогать и поддерживать беременных женщин законом кажется не возбраняется, интересно что там говорится о том, можно ли совать свой язык им в рот.
Измена Риты незадолго до нашей свадьбы всколыхнула во мне злость, но совсем другого толка. Сердце совсем не чувствовало себя разбитым, а вот голова напротив — обманутой и использованной. Герман настороженно поглядывал на меня, опасаясь моей реакции. А я был напротив рад этой записи, дающей мне карт-бланш и распускающей за спиной крылья. Интересовало меня сейчас только одно, как долго длится эта связь. Может светская хищница хочет повесить на меня не только продвижение своего журнала.
Вру, еще меня интересовало, почему Мара опять не отвечает на звонок, но с этим придется разбираться походу дела. Внимания Германа к моему телефону я уже не опасался, чем его в конце концов удивить после дома, нашпигованного камерами. Зато ему опять удалось провернуть этот трюк со мной.
- Владислав Сергеевич, наверное, вам стоит ещё кое-что знать, — интригующе начал мой подчинённый. Я, уже успев выйти из-за стола, остановился и обернулся к нему. — Маргарита Павловна, вынюхивала всё о Шефе.
Прежде я не допустил бы подобных выражений по отношению к своей невесте, но сейчас лишь устало закрыл глаза. Даже не зная, что же ей удалось узнать о Марьяне, теперь становилось понятным её поведение, а точнее игнорирование его звонков. С этим он обязательно разберётся, но прежде стоит навестить одного знакомого для консультации и помощи в небольшом генетическом исследовании.
Глава 25 — Ва-банк
Глава 25 — Ва-банк
Марьяна упорно скрывалась от меня, ее нельзя было достать даже в ресторане. И хоть меня всегда вежливо встречали там и даже провожали в кабинет хозяйки временно занятый заместителем, за улыбкой официантов и метрдотеля незримо угадывалось желание выпроводить меня куда подальше, да так, чтобы и не возвращался. Но я, разумеется, возвращался вновь, слышал очередной отказ и злился все больше и больше.
Мне кажется, я требую не так уж и много — только выслушать, поговорить. Один раз наши отношения разрушились из-за чужого вмешательства и недоверия друг к другу и вот снова эта женщина не дает мне и шанса что-то исправить.
В своей голове я уже представлял, как заявлюсь к ней и брошу на стол папку с документами, доказывающими, что нет у меня никаких обязательств перед другой женщиной, словом и делом докажу, что не хочу и не буду жениться на другой. Но, как оказалось, швырять на стол мне было совершенно нечего.
Мой старый приятель лишь пожал плечами, услышав мою просьбу. Врачи — не волшебники, и по мановению волшебной палочки не могут наколдовать всем пациентам желаемое. Установить отцовство во время беременности конечно можно, но это сулит также множество рисков как для мамы, так и для ребенка. Без согласия матери или постановления суда никто в эту авантюру не ввяжется. Что-то мне подсказывало, что согласие матери мне вряд ли удастся заполучить, а для суда нужно время, как минимум, и желание выставлять личную жизнь на всеобщее обозрение, как максимум. Ни того, ни другого у меня не было.
Чтобы хоть как-то занять руки, то и дело норовившие звонить Марьяне, подхватил со стола папку с квартальным отчетом и принялся крутить ее в руках. Неожиданно в кабинет без стука и разрешения вошла Рита, единственный человек в доме, который мог себе позволить такое поведение. А ведь еще месяц назад меня это нисколько не раздражало!
— Влад, вот ты где! А я тебя повсюду ищу, — Маргарита вальяжно прошла к столу и села напротив. — Я наконец-то нашла то самое платье! Оно, конечно, немного выбивается из запланированного бюджета, но оно определенно того стоит!
Свадьба. Опять эти разговоры про чертову свадьбу, состоящие из ценников или требований о чем-то договориться, привезти, купить и подарить. Пока женщину, которую я люблю, где обхаживает лягушатник, я должен слушать про совсем не то самое платье.
— Ты меня слушаешь вообще? — сама того не ведая, Рита нажала на спусковой крючок моего терпения.
— Не будет никакой свадьбы, Рита. — Четко проговорил я, вставая со своего места и приближаясь к ней. Здесь и сейчас я решил пойти ва-банк.
Маргарита сначала усмехнулась и иронично приподняла бровь, но с каждым моим шагом к ней на ее красивом лице все больше проявлялось удивление.
— Что еще за шутки, Влад? Как это не будет? — уверенно начала молодая женщина, веря до последнего в свой козырь надо мной, припрятанный под широкой туникой.
— У нас с тобой не будет свадьбы, — еще раз медленно проговорил я, присев на край столешницы недалеко от ее кресла. — Я знаю, что ты мне изменяешь. Поэтому мы разбежимся по-хорошему и, надеюсь, больше не увидимся.
— Какие еще измены, Влад!? — подскочила на ноги Маргарита, а я как губка впитывал все ее эмоции и жесты, боясь хоть что-то упустить из виду. — Ты не мог ничего лучше придумать, чтобы бросить беременную женщину? Ну ты и осел!
— С твоими изменами у меня теперь есть диск на долгую память. К тому же я вчера был у Хромова и он поделился со мной очень интересной информацией, — подхватив квартальный отчет, начал откровенно блефовать я, смотря прямо в глаза скрестившей руки на груди женщине напротив. Рита держалась настолько уверено, что в уголке души начала активно скрестись совесть, намекая, что я та еще скотина, раз мучаю беременную женщину, вот только ее взгляд, прикованный к папке, так вовремя оказавшейся под рукой, и нервно постукивающие пальца, подтолкнули меня продолжать.
— Я знаю, что это ребенок не мой. И если ты не хочешь скандала, нам лучше разойтись по-тихому.
Такая спокойная и самоуверенная женщина изменилась в один миг, подтверждая мою правоту не хуже всяких тестов.
— Ты еще будешь угрожать мне скандалами и изменами? Ты и сам готов волочиться за любой юбкой. Или ты любитель ролевых игр и тебе больше по душе фартуки и кители? Думал, я не узнаю о ней? Ловко же она тебя в оборот взяла!
— Я люблю ее, — не отпираясь, признался я и Рите и самому себе.
— Да пошел ты! — расхаживала Рита по кабинету, не прекращая осыпать меня ругательствами, который я, впрочем, отчасти заслужил. — Ненавижу тебя и твою подстилку. Вы с Шерези ее как делите: он по четным, а ты по нечетным? Да, я рада, что у меня ребенок не от тебя, а от достойного мужчины.
Я выносил ее речь с завидным терпением, но последние ее слова заставили меня поволноваться.
— Вы у меня еще попляшете. Думал, я позволю издеваться надо мной? Вы… Она еще пожалеет. Отольются кошке мышкины слезки. Да она и не взглянет в твою сторону больше!
Меня охватило беспокойство от того, что я совершенно не знал то, на что может оказаться способна обиженная Маргарита. Выяснять с ней кто и что сделал первым, и кто же виноват, я считал пустой тратой времени. Если ей живется легче, обвинив в своих шашнях меня, пусть так и будет. А меня шестое чувство гнало как можно дальше отсюда, туда, где сейчас Марьяна, чтобы удостовериться хотя бы что с ней все в порядке. Бросив на прощание Рите отчет компании, я вышел из кабинета, уже спиной слыша ругань бывшей невесты.
За пятнадцать минут, что я добирался к ее ресторанчику, я едва ли не поседел от надуманных катастроф. Увидев толпу зевак на парковке, мое сердце едва не пустилось вскачь. Моя любимая женщина была тоже там, вместе со всем персоналом и гостями ресторана, медленно расходящимися по своим делам.
«Она жива и здорова, а с остальным мы справимся», излишне самоуверенно подумалось мне. И тут же, будто специально, чтобы спустить меня на бренную землю, высокий блондин подошел к ней и прижал к своей груди, запуская руки в ее белокурые локоны. Это несомненно был Шерези, который тоже узнал меня, застывшего на полпути к их компании.
Он что-то сказал ей, от чего она подняла голову и обернулась, выискивая меня в толпе глазами полными слез. Блондин еще раз утешительно погладил ее по волосам и подтолкнул в мою сторону, заставляя Марьяну сделать несколько неуверенных шагов навстречу. Сам же француз начал активно загонять персонал внутрь, а остальных разгонять восвояси, причем языковой барьер ни разу не стал ему помехой. Совсем скоро мы очутились на парковке одни, хотя я даже спиной чувствовал прожигающий во мне дыры взгляд кондитера, который стоял возле окна и следил за каждым моим движением.
— Что случилось? — невыносимо было смотреть на нее и не знать причину ее слез. Я готов был придушить каждого повинного в этом, даже если это я сам.
— Ресторан арестовали из-за жалоб и нарушений, выявленных Роспотребнадзаром. Они разве что мне в карман не заглянули!
— Я все улажу, не переживай. — Я прекрасно понимал, откуда растут ноги у этих жалоб, и кто и каким образом придал рвения инспекторам.
— Нет. Это лишнее.
— Почему? — попытался я развернуть отворачивающуюся Мару и заглянуть в ее глаза.
— Потому что ты лжец, — резко сказала Марьяна, будто давая пощечину своими словами, и повернулась ко мне.
Слишком много обвинений в мой адрес за один единственный день я услышал, большую часть которых совершенно не заслужил.
— Конечно же я лжец! Зато тебе можно и со мной встречаться и с французским женихом обжиматься? — Я едва ли не клокотал от злости, мне тоже хотелось объяснений. В конце концов не одну ее держали в неведении, будто запасной вариант, что совсем не приятно.
— У меня нет жениха, — тихо сказала Мара и прежде, чем я заговорил снова еще тише добавила: — Тео — гей.
— В смысле? — опешил я.
— В смысле, Тео не привлекают женщины в сексуальном плане.
— Почему же он тогда скрывает это и говорит всем, что ты его невеста?
— Да вот шагнул на недружелюбную к гомосексуалистам землю Подмосковья и сразу передумал делать каминаут, — почти фыркнула гордая нимфа.
И фыркающую, ругающуюся и непокорную, я притянул Марьяну к себе. Мне ей так много нужно сказать. Рассказать о Рите, о том, что она, голубоглазое чудо, одна единственная женщина для меня, что я люблю ее. Но сейчас я с упоением целовал ее мягкие губы, притягивая к себе все ближе и ближе. На всю парковку и прилегающий ресторан, на весь город, и всем проходящим мимо мне хотелось кричать, что эта женщина только моя.
Эпилог
Эпилог
Влад не смог сдержать свое слово полностью, и через месяц все же собрался жениться. На мне, конечно, но за язык его никто не тянул.
Тянул и всячески подталкивал его скорее Шерези, который оказался ярым блюстителем морали и моей чести. Тео с первого же дня заявил, что не потерпит никаких гражданских браков, и меня Вольский получит только вместе со штампом в паспорте, брачным контрактом и быть может кровной клятвой, что с моих глаз не упадет ни одной слезинки.
Так началась наша сумасшедшая подготовке к свадьбе только для своих, которая росла с каждым днем как снежный ком. По такому случаю я вызвала из Парижа к себе в помощь Габи, которая была несказанно рада отдохнуть от больничных стен и побыть моей свидетельницей. Габи и помогала мне со всеми свадебными женскими хлопотами, остальное же мы спихнули на мужской тандем из Влада, которому деться было просто некуда, и Тео, который старался больше нас всех вместе взятых. На полном серьезе Тео заявил, что это его день и он собирается самолично меня вести к алтарю, даже если такового в суровой России нет и вместо него будет брюзжащая тетка в ЗАГСе.
Разглядывая свое отражение, пока Тео и Габи в четыре руки разглаживали на мне платье, я думала о том, как долго нам пришлось ждать с Владом этот день. Комната невесты в нашем маленьком провинциальном Зале бракосочетаний была забита сотрудниками нашего ресторана, каждый из которых пришел поддержать меня в этот день. Я смотрела на них и чувствовала себя частью большой очень дружной семьи. Семьи, где никто не бросил друг друга в беде — ведь никто из персонала не испугался ареста ресторана и остался со мной. Семьи, где грозный папа в лице старшего менеджера, муштровал младшеньких. Артем Николаевич сердито осматривал своих подопечных, заставляя заправлять рубашки, поправлять галстуки и закрывать коленки подолами платьев.
Совсем рядом, в соседней комнате жениха было не менее бурное веселье и проводы Влада в семейную жизнь. Я топталась на месте в нетерпении: хоть нас и развели практически насильно менее десяти минут назад, больше всего на свете хотелось оказаться рядом с ним.