Он покачал головой.
— Ничего, просто я немного удивлен, вот и все. Несколько дней назад ты была в ярости и слишком расстроена, чтобы смотреть в лицо миру. Сегодня ты бомба, которая внезапно берет на себя обязательства. Я этого не ожидал.
— Я тоже, — сказала она, глядя в открытые двери дока. Но, с другой стороны, она никогда не ожидала найти прирученного зверя внутри бешеного байкера, которого представлял из себя Джим. От одной мысли о его великодушии ей становилось тепло и уютно, и как бы она ни старалась держаться подальше от всего, чем был Джим, она не могла держаться от него подальше. Она была безумно влюблена в него, и хотя не собиралась говорить об этом вслух, внутренне не могла этого отрицать.
— Все в порядке, Сьюзен, — сказал Эрик, понизив голос, — Я рад, что все так получилось. Ты это заслужила. И действительно, я не думаю, что он плохой парень. Джим производит впечатление человека с добрым сердцем, которому не повезло, и который принял несколько плохих решений. В целом, я думаю, что он стойкий, ответственный парень.
Сьюзен понравилось это заверение, но отнеслась она к нему скептически.
— Эрик, тебя не беспокоит, что у него проблемы с законом? Вся эта перестрелка была как встреча с бандитами, и я не хочу такого насилия в своей жизни.
Однако, Эрик покачал головой.
— С него сняли обвинения, помнишь? Кроме того, у меня есть источники, Сьюзи. Я слышал, что Джим и его команда были атакованы и вытащили оружие только в целях самообороны. Ты бы предпочла, чтобы он просидел в камере пару часов или сдался и умер?
Напарник был прав.
— Он занимается чем-то незаконным, если его пытаются убить. Я не хочу быть связанной с этим, и не хочу волноваться о его смерти каждый раз, когда мы не вместе.
— Милая, ты будешь волноваться в любом случае, и, возможно, даже больше, если просто бросишь его. Когда дело доходит до таких клубов, как его, все, что ему нужно сделать, это посмотреть на кого-то в другом клубе неправильно, и тогда он цель. Не все мотоциклетные клубы занимаются незаконным дерьмом. Почему бы тебе просто не спросить его об этом?
— Ни за что! — это не ее дело, и Сьюзен нравилась идея правдоподобного отрицания. Нервно потирая руки, она опустила взгляд и пробормотала: — Я люблю его, Эрик. — Было странно говорить слова вслух кому-то, кроме Джима, но это было как свалившийся с плеч груз. Всего несколько мгновений назад она не могла этого выразить, а теперь хотела выкрикнуть.
— Я знаю, — сказал ей Эрик. — Живи настоящим, Сьюзен. Мы оба знаем, что у тебя есть только один шанс на жизнь.
Разве она не знала? Она и так уже потратила слишком много. Обдумывая мудрые слова напарника, Сьюзен забралась обратно в автобус и продолжила выполнять свои обязанности, стараясь сосредоточиться на настоящем моменте, не беспокоясь о том, какой еще ущерб может быть нанесен ей позже.
ГЛАВА 8
Джим отключился и сунул телефон в карман. Он начал задаваться вопросом: «Что хорошего в том, чтобы иметь напарников на зарплате от клуба, если ему все еще приходится угрожать их семьям, чтобы обеспечить хорошую работу». По крайней мере, теперь он был уверен, что к завтрашнему утру свободная комната в его доме превратится в роскошную больничную палату, полностью оборудованную для отца Сьюзен. Медсестра встретит их всех в больнице, и ей будет предоставлен перечень лекарств и возможность ежедневного ухода. С жалованьем, которое предложил Джим, женщине лучше не ошибиться, иначе она пожалеет.
— Это прозвучало грубо, — выдавил Ари, подходя к нему и закуривая сигару. Джим рассматривал его с интересом. Они держались на расстоянии с момента их небольшой ссоры, и нос Ари все еще был опухшим и выглядел так, как будто на этот раз останется кривым. Не то, чтобы это портило его внешность еще больше, чем та уже была. — На домашнем фронте все в порядке?
Джим кивнул, закуривая сигарету.
— Да, все хорошо. — Он смотрел прямо перед собой, опасаясь слишком углубиться в разговор с президентом клуба.
— У нас проблема, Уэйд. Есть мысли, что делать с «Диабло»?
Джим не мог припомнить, когда Ари в последний раз спрашивал его совета, и ему пришлось задуматься над тем, что тот имел в виду. Он открыл рот, чтобы ответить, но несколько братьев закричали. Прищурившись, он посмотрел на дорогу, и его настроение испортилось, когда он увидел, как въезжала кавалькада из трех черных седанов.
— Какого черта?— пробормотал он, делая пару шагов вперед.
— Это не может быть хорошо, — проворчал Ари, следуя за ним. Вместе они двинулись навстречу нежданным гостям.
Как только те вышли из машины, Джим узнал костюмы. Только ФБР носило такие официальные, строгие костюмы, и это определенно не было хорошо. Он задумался, пытаясь припомнить, было ли что-нибудь компрометирующее на участке. К счастью, он ничего не нашел — если только команда не сделала ход без его ведома. Если да, то он сам прибьет их, как только они попадут в тюрьму.
Двое из шести мужчин предъявили свои удостоверения, и Джим направился прямо к ним.
— Я - агент Шерц, а это агент Уилсон.
Джим дружелюбно кивнул.
— Джим Уэйд. Могу вам чем-нибудь помочь?
— Мистер Уэйд, вас недавно освободили из-под стражи по обвинению в убийстве? — спросил агент Уилсон глубоким обвиняющим голосом.
Джим схватил куртку и улыбнулся.
— Я был освобожден, потому что обвинения были сняты. Я никого не убивал и не стрелял. На меня и моих братьев напали. Пули, убившие жертв, были расценены как самооборона. Ты для этого проделал весь этот путь?
— Нет, сэр, нам нужно расследовать другое дело, — сказал агент Шерц. — Мы получили анонимное сообщение, что ваш клуб занимается торговлей наркотиками и другими запрещенными веществами. — Он сунул руку в карман и вытащил свернутую бумагу. — У нас есть ордер на обыск всего помещения, внутри и снаружи, включая личные и служебные автомобили, припаркованные на этой стоянке.
Джим взял предложенную бумагу и пробежал ее глазами. Он увидел достаточно, чтобы понять, что это законно, и молился, чтобы никто из его парней не припрятал такое удовольствие, от которого он уклонялся. Джим кивнул, подавая бумагу к Ари, чтобы тот проверил.
— Продолжайте, джентльмены. Дайте мне знать, если кто-то откажется сотрудничать или вам понадобится моя помощь.
Двое мужчин подозрительно посмотрели на него и переглянулись, а затем агент Шерц коротко кивнул, когда они синхронно направились к зданию. Остальные последовали за ним, и Боксер встал позади Джима.
— Что происходит?
— Готов поспорить, что «Дьяволы» приложили к этому руку. Думал, что они возьмут нас дешевым способом, оставаясь вне событий и утверждая, что у нас здесь есть дерьмо, за которое нас обвинят. — Он покачал головой и усмехнулся. — Склад заперт, верно?
— Да, и ключей здесь нет, — заверил его Боксер. — Они с Вилли и Диггером, которые у тебя дома.
Джим кивнул.
— Отлично. Тогда мы просто посидим и посмотрим шоу.
Внутри у Джима все кипело. Это был удар ниже пояса, даже для «Диабло Бланко», и для дураков было все понятно, когда осматривали вещи каждого члена клуба. Они должны были тихо все прятать, не отрывая глаз, и это разозлило Джима. Когда дело доходило до выживания, он относился к этому серьезно, и на этот раз ему нужно было думать о других людях. Он не собирался позволить «Диабло» взять его сейчас. Защищать свой клуб и свою семью — единственное, ради чего он готов убивать, а это означало его братьев, а также Сьюзен и ее отца.
Закурив очередную сигарету, он облокотился на мотоцикл и стал ждать, зная, что агенты будут разочарованы потерей времени, когда уйдут с пустыми руками. Потом он и его ребята хорошенько посмеются, а затем сядут и обсудят вопрос о возмездии.
ГЛАВА 9
Сьюзен сидела перед домом родителей, глядя на яркий свет, все еще горевший в главной комнате. Она знала, что ее мать была там, так как видела, как ее тень двигалась время от времени. После долгой ночи на работе она чувствовала тревогу и беспокойство, и после предыдущей конфронтации хотела мира, даже, если это означало семейную вражду.
Вылезая из машины, Сьюзен нарочно поплелась по дорожке, зная, что должна сказать остальным членам семьи, что ее отца завтра перевезут. Ей было все равно, что они подумают. В конце концов, она была единственной, кто навещал его или делал что-то для него. Технически, они отказались от права на мнение и принятие решений.
Но больше всего ей хотелось, чтобы они — в основном мать, но и сестра —почувствовали горечь вины за то, что бросили отца. Она не стала стучать, открыв дверь ключом, который взяла из отцовской связки. Сьюзен двинулась к будильнику — хотя он даже не был установлен — и закатила глаза от беспечной оплошности матери.
Женщина появилась из-за угла, все еще на каблуках и выглядя параноиком. Увидев Сьюзен, она прижала руку к груди и с облегчением закрыла глаза. Затем она сердито посмотрела на Сьюзен.
— Какого черта ты делаешь? Пытаешься напугать меня до смерти?
— Нет, мам, но мне нужно с тобой поговорить. Эмма здесь? — она не торопилась, когда прошла мимо матери на кухню, налила себе чашку кофе и поставила его в микроволновку.
— Она уже в постели. Ты знаешь, который час? — увещевала ее мать.
— Да, понимаю. На самом деле, я только что закончила работу, минут пятнадцать назад. — Сьюзен подождала, пока микроволновка отключится, и отхлебнула дымящуюся горькую жидкость. — Садись, мам. Это может занять несколько минут. Поскольку я не хочу повторяться, я могу либо разбудить Эмму, либо ты можешь передать ей эту информацию, когда захочешь.
— Эмма проснулась, — сказала ее сестра своим визгливым голосом, входя в кухню, запахивая плюшевый халат. — Почему ты здесь? Ты пришла поплакать нам о своем уголовнике?
— Вообще-то нет, тем более что он не преступник, но я рада, что ты проснулась. Посиди с нами минутку. — Сьюзен позволила оскорблениям сестры слететь с нее так, как она никогда не могла в прошлом. Она скользнула в кресло напротив матери и не пропустила, как Эмма подтащила стул между ними к матери, как можно дальше от Сьюзен. Ее сестра была таким ребенком.
— Что такого важного, что ты приходишь сюда в любое время ночи и нарушаешь наш распорядок? — рявкнула ее мать.
Сьюзен подняла бровь.
— Твой распорядок? Ты имеешь в виду тот, где ты часами сидишь и смотришь телевизор, пока Эмма спит после своего позорного замужества? У меня тоже есть распорядок. Я встаю, иду в колледж, учусь и работаю. Кроме того, в промежутке я навещала папу в больнице, хоть что-то, что я едва успеваю сделать и во что все еще ухитряюсь вписаться. Поскольку у вас нет работы или учебы, как вы можете не встречаться с ним?
— О, дорогая, я не могу смотреть, как он умирает, — захныкала мать, обмахиваясь веером, словно пытаясь сдержать слезы. — Это слишком больно видеть.
— Да, это очень больно, и единственное, что реально снимает боль - любовь к своей семье. Но я забыла, это все не о тебе. — Сьюзен не могла поверить, что разговаривает с матерью таким тоном, но она устала слушать невротическое хныканье эгоцентричной больной.
— У мамы были проблемы, и ты это знаешь, — защищалась Эмма, обнимая рукой кресло пожилой женщины.
— Ладно, допустим, я куплюсь на это. А ты? Почему ты не навещаешь папу?