— Это — не мальчик! — указав пальцем на Зарифа, объявил Рюзгар.
— Разве? — совершенно запутался слуга, который недавно собственными глазами удостоверился в том, что перед ними явно не девочка и точно не кастрат.
Рюзгар сдавленно зарычал, лицо его наливалось гневным багрянцем:
— Это мой дорогой гость, а никак не новый мальчик для борделя!
— Но я подумал, ведь вы обычно привозите с собой новеньких и самолично их проверяете на пригодность… Простите меня, господин!!! — бухнулся на пол слуга, стукнулся лбом. — И вы, дорогой гость нашего хозяина! Нижайше прошу простить! Я виноват! Я заслуживаю любого наказания!
Зариф отодвинулся от слуги на шаг и поглядел на Рюзгара. Тот пылающим взором смотрел на самого Зарифа, пытаясь угадать, насколько принц оскорблен сим недоразумением.
— Я прощаю тебя, — поспешил взять власть в свои руки Нарцисс. — И прошу твоего хозяина не наказывать тебя. В произошедшем недоразумении есть и его вина, раз он не сумел объяснить свой приказ правильно.
Рюзгар сокрушенно кивнул. Опомнился, торопливо прикрыл свои увядшие от переживания чресла простыней.
— Благодарю, добрый господин, — проблеял слуга. И повинуясь великодушному жесту принца, поспешил выскочить за дверь.
— Нарцисс, я… — пробормотал Рюзгар, не смея поднять глаза.
— Ты тоже прощен, — предупредил поток извинений Зариф. — Я как раз… собирался с тобой поговорить. Поэтому…
— Тебе лучше уйти! — не оценил его предупредительности краснеющий мужлан. — Я сейчас не готов к разговорам, как видишь.
Зариф сделал несколько неуверенных шагов вперед, подошел к кровати.
Рюзгар в растерянности поднял на него глаза:
— Если ты сейчас не уйдешь… — попытался втолковать он. Вздохнул и выпалил: — Не боишься, что я обойдусь с тобой, как с мальчиком для утех?
— Не боюсь, — тихо ответил Зариф.
— Нарцисс… — прошептал, пораженный до глубины души бывший палач. — Неужели…
— Мне тоже нужно развеяться, — негромко произнес Зариф. Опустив ресницы, он развязал пояс и повел плечами, позволив шелковому халату упасть к своим ногам.
Рюзгар шумно сглотнул. Но не вымолвил ни слова.
Взгляд Зарифа рассеянно проследил за скользнувшим вниз халатом, затем переместился с украшенного коврами пола на смятые покрывала на кровати, на простыню, скомканную между ног Рюзгара. И прямо на его глазах простыня начала приподниматься, словно шатер, подпираемый изнутри длинным шестом. Вернее, столбом. Толстой колонной. Зариф закусил нижнюю губу зубами, то ли в предвкушении, то ли в досаде на собственную слабость.
— Я… Ты… — забормотал Рюзгар. Позабыв обо всём на свете, он сполз, словно оглушенный, с постели на пол, встал на колени перед замершим красавцем, и поднял к нему руки в почти молитвенном жесте: — Ты не пожалеешь, обещаю! Я буду нежен.
— Постарайся, — рассеянно кивнул Зариф. Он опустился на край постели и позволил трепещущему любовнику развести свои колени в стороны, открыв доступ к сокровенному.
— О-о! — едва слышное сорвалось с приоткрытых губ Рюзгара в восхищении.
Зариф покраснел и отвернулся. Но не попытался прикрыться или отодвинуться. Там определенно нечему было восхищаться. Хрупкий принц не был обделен природой, однако ему было далеко до великолепной мощи бывшего палача. Кстати, оный выдающийся во всех отношениях орган вновь явил себя миру и Нарциссу в полной красе, моментально восстав в боевой готовности. Однако Рюзгар не удостоил собственный ствол даже мимолетным прикосновением руки, всецело сосредоточившись на услаждении принца.
Не смея осквернить предоставленное сокровище прикосновением грубых рук, Рюзгар с благоговением поднял пока еще недостаточно возбужденный ствол Нарцисса на свой широкий горячий язык. И осторожно вобрал в рот. Сомкнул губы вокруг, прижал головкой к твердому нёбу. И закатил глаза, словно отпробовал божественной амброзии. Детородный орган в сладостном жаре рта стал ощутимо увеличиваться, набирать силу. Словно бутон цветка распускался под лучами солнца, уверенно расправляя лепестки и поднимая чашечку к небесам на гордо выпрямляющемся стебле.
Наблюдавший за ним сквозь ресницы Зариф не удержался от шумного вздоха. Когда же Рюзгар начал нежно посасывать, принц откинул голову назад. Опершись руками о постель, он раздвинул колени еще шире, поощряя бывшего палача продолжать сладкую пытку.
Рюзгар продолжил, не торопясь. Пусть собственная мошонка поджалась, сведенная почти болезненной судорогой желания, он не смел спешить. Даже когда Нарцисс, забывшись, вновь прикусил нижнюю губу жемчужными зубками и слабо дернул бедрами, намекая на более смелые движения, Рюзгар положил обе руки ему на тонкую талию, погладил впалый живот большими пальцами, затем сместил ладони на узкие мальчишеские бедра и крепко сжал, удерживая от резких толчков, не позволяя ускорить события. Зариф капризно выдохнул с голосом, протестуя против своеволия. Он не умел принимать ласки безучастно, ему хотелось двигаться. Но нежные и сильные руки удерживали его, предупреждали порывы, оглаживали по бокам, успокаивая, словно он был напуганным молодым жеребцом, почти жеребенком, только что почуявшим седло и нового, незнакомого пока что всадника.
Однако Зариф не был намерен сдерживаться. Он откинулся назад всем телом, лег на простыни, одну ногу поднял на постель, согнув в колене, открыв себя для Рюзгара еще больше, еще откровеннее. Более того, чтобы бывший палач не смог сказать, будто не понял намёка, принц поймал его руку и решительно сместил со своего трепещущего живота вниз, ниже обласканных широким языком яичек.
— Заставь меня забыть о… обо всём. О нём.
Шепот Зарифа пронзил молнией, Рюзгар приоткрыл зажмуренные, затуманенные глаза. Под своими пальцами, направленными рукой принца, он ощутил подрагивающий вход, горячий, жаждущий прикосновений. Заранее разработанный, скользкий от масел, податливый, манящий.
Зариф громко, откровенно застонал, когда один палец на одну фалангу проскользнул внутрь его тела. Он дёрнул бедрами навстречу, без слов умоляя о большем. Но Рюзгар отнял руку, сам не понимая, почему. Что ему мешает принять этот роскошный дар? Возможно, ревность? Ведь Нарцисс сейчас думает вовсе не о нем.
— Я приказываю тебе, — срывающимся шепотом выдохнул Зариф. Приподняв растрепанную голову, зло сверкнул пьяноватыми от внутренней боли глазами.
— Прости, я не смею, — пробормотал Рюзгар. — Ты сам не хочешь этого. Ты всё еще любишь… его.
— Что ты знаешь! — бросил прекрасный Нарцисс, несравненный в своей тихой ярости. И закрыл пылающее лицо ладонями, выставив вверх острые локти.
Рюзгар никогда не чувствовал себя настолько беспомощным, как в этот момент. Настолько растерянным. Не понимающим, как утешить, не причинив еще больше боли. В это момент он ненавидел халифа сильнее, чем когда-либо прежде. Тень Сефева встала между ними незримой стеной…
— Пусти, меня ждут! — раздалось снаружи.
— Господа заняты! Нельзя мешать! — причитал слуга. Но как остановишь упрямую принцессу?
Нилюфер ворвалась в чужую спальню, как к себе домой. И замерла, пораженная увиденным.
Зариф взглянул в ее сторону сквозь пальцы. Затем медленно опустил руки. Но больше не сделал ни движения. Рюзгар тоже не посчитал необходимым встать с колен с пола. Он лишь упер в бесцеремонную гостью тяжелый взгляд, без слов объявивший ей, насколько она не вовремя. Однако Нилюфер не поддалась стыду, пусть щеки ее вспыхнули ярче диких тюльпанов. Напротив, она сделала знак слуге выметаться прочь, чему тот с охотой подчинился, бесшумно затворив двери. Сама она подошла к кровати — и медленно разоблачилась. Рюзгар невольно отметил: недавно точно так же шелк соскользнул с плеч Нарцисса. «Так», да только при этом совсем непохоже. Шелковая тончайшая ткань облизнула на прощанье высокий бюст, торчащие крупные соски налитых грудей. Крутые женские бедра так же замедлили шорох скольжения. И ноги — ноги принцессы с полными сочными ляжками и аппетитными икрами не шли в сравнение со стройными ногами Нарцисса. Рюзгар вновь испытал прилив голода, он шумно сглотнул наполнившую рот слюну… И с тревогой покосился на Зарифа: принц, окинув взглядом налитые груди, осиную талию и бесстыдно округлый девичий животик, под которым темнел треугольник темных завитков, вновь со слабым стоном закрыл лицо ладонями.
— Зариф, ты обещал взять мою невинность! — негромко, но решительно потребовала Нилюфер. — Я вижу, Рюзгар достаточно распалил тебя, поэтому нет причин откладывать моё посвящение в женщины.
Нарцисс ни вздохом, ни движением не дал ей ответа. Рюзгар же не мог не заметить, что несколько минут назад стоящий в готовности и охоте ствол принца теперь с каждым мгновением клонился к унынию всё мрачнее и мрачнее.
Нилюфер не ждала приглашения — забралась коленями на постель и оседлала Черного Нарцисса, без смущения и деликатности села своими мягкими широкими ягодицами на его узкие бедра. Заведя руку себе за спину, она нашарила его увядший без желания ствол и стиснула в кулачке. Зариф глухо замычал сквозь ладони.
— Принцесса, пожалуйста! — решил вмешаться Рюзгар.
«Он не хочет тебя!» — едва не произнес бывший палач, но удержался. Ведь для женщины подобные слова прозвучат оскорблением. Впрочем, это была очевидная истина. И Нилюфер видела всё сама.
— Не волнуйся, — отмахнулась принцесса. — Дай мне минуту, и он меня захочет.
Ее самоуверенность не оправдалась ни через минуту, ни через четверть часа. Рюзгар скрипел зубами, но не смел вмешаться без позволения Нарцисса. А принц лежал безучастный, закрыв глаза. И терпел. Сначала терпел молча, потом с его побледневших губ всё чаще стали срываться раздраженные и болезненные вздохи и всхлипы.
Нилюфер сделала всё, на что хватило ее девичьей фантазии: она гладила его грудь и живот своими мягкими грудями, которые болтались тяжелыми колоколами, когда она наклонялась так низко. Она водила по его коже бусинами твердых сосков. Она целовала его шею и вылизывала ключицы, стараясь не обращать внимания на дрожь отвращения, пробегавшую по его телу. Она даже осмелилась взять в рот его детородный орган, но от ее обильной слюны, словно от яда, головка буквально попыталась спрятаться в складках крайней плоти, словно пугливый зверек в норке.
Всё же Нилюфер пришлось признать поражение. Она беспомощно оглянулась на Рюзгара. Тот скрипел зубами уже не только из-за волнения за потерявшего мужскую силу Нарцисса. Лицезрея все эти девичьи ухищрения и ласки, видя перед собой два безупречно прекрасных обнаженных тела, Рюзгар тайно в мыслях молился своим богам только об одном: лишь бы не выплеснуть семя под собственной рукой, не опозориться на виду у тех, кого он желал всем своим существом больше всего на свете. Обоих. Сразу. Одновременно.
— Рюзгар! — охрипший голос Зарифа заставил бывшего палача вздрогнуть всем телом. — Скрой от меня ее груди.
Нилюфер густо покраснела и обиженно надула губки. Однако она позволила рванувшему с места Рюзгару схватить себя в охапку. Позволила ему сесть на постели за своей спиной, устроилась между его расставленных ног, трепетно прижавшись всем телом. Рюзгар заставил себя проглотить стон вожделения: ее упругий широкий зад притиснулся к низу его живота, так что его гордо поднятый ствол оказался зажат в уютной ложбинке между упругих ягодиц. Причем ложбинка оказалась восхитительно влажной и горячей: пока Нилюфер ёрзала на принце, она успела изрядно промокнуть. Теперь Зариф, поднявшись, с брезгливостью вытирал краем простыни ее обильные соки со своего живота и бедер. И Рюзгар, вдохновленный видом обиженного Нарцисса и его поджатых губ, еще сильнее прижал к себе ойкнувшую принцессу.
Повинуясь приказу, Рюзгар набросил на ее плечи и груди легкое покрывало с кровати, однако укутал так, чтобы ее живот и расставленные ноги остались на виду. Поверх же смятой ткани Рюзгар для надежности ухватился за груди пятернями, стиснул, попутно прищипнув между пальцев крупные горошины сосков. В тесных объятиях Нилюфер чувственно взвизгнула, и прильнула к бывшему палачу еще плотнее, откинула голову ему на плечо. И колени ее в немом призыве разошлись в стороны, демонстрируя мрачному Нарциссу истекающее влагой лоно с раскрасневшимися лепестками. Зариф бросил хмурый взгляд на сокровенное девичье богатство и дернул уголком рта.
— Пожалуйста! — шепнула Нилюфер, беспокойно и жарко ёрзая выгнутой спиной по торсу Рюзгара. Тот готов был взвыть в голос и тоже умолять безжалостного Нарцисса: «Пожалуйста! Скорее!»
Неизвестно, над кем из них двоих сжалился принц. Он подобрался к ним по смятым простыням, словно хищник, мягко ступающий по рыхлому песку барханов. Они оба замерли, оба широко раскрыли колени, готовые принять любую его волю. Нилюфер дышала тяжело, Рюзгар плотно держал ее груди, не позволяя им колыхаться.
Зариф медленно протянул руку и провел подушечками пальцев по напряженным мышцам на плече Рюзгара, затем подушечки сменились острыми кончиками ногтей, и от места прикосновений по всему телу бывшего палача разлилась мелкая сладостная дрожь. Ствол Рюзгара напрягся так, что грозил выстрелить сию минуту без лишней ласки.
Зариф не отрывал руку — и его пальцы продолжили свой путь, теперь уже по коже Нилюфер, по ее мягкому животику, вниз, по нежной коже в паху, щекотно коснулись кучерявых волосков треугольника. Впрочем, теперь лепестки ее лона были так напряжены, так гостеприимно раскрыты, что завитки ничего не могли скрыть от пристального взора, напротив, бесстыдно оттеняли алые и сочно-розовые тона плоти, блестящей от влаги.
Нилюфер слабо вскрикнула, когда его пальцы вторглись в ее лоно, исследуя складки, поглаживая лепестки. Принцесса задышала глубоко и часто. Пальчики на ее ногах поджались, выдавая, что вскрикнула она отнюдь не от боли. В молчании отчетливо были слышны влажные пошлые звуки, словно девичье лоно пыталось самовольно заглотить мужские пальцы как можно глубже, словно с причмокиванием облизывало лепестками, обмазывало своим густым нектаром, не желая отпускать.
— Пожалуйста! — всхлипывала Нилюфер.
Она нашла в себе силы раскрыть глаза и взглянуть в лицо желанного. Оказалось, прекрасный Нарцисс смотрел на нее, не отрывая тяжелого взгляда. Он нависал над нею. Так близко, что она видела каждую из его ресничек, таких густых и длинных, каждый волосок в его сдвинутых бровях. Он ласкал ее — и смотрел так, словно ненавидел ее. От этого разительного контраста Нилюфер еще больше жаждала ощутить его в себе. Как можно скорее. И как можно глубже. Пусть даже он возьмет ее грубо — она согласна даже на унижения и пренебрежительность, лишь бы…
Но вместо этого он отстранился. Чем действительно причинил ей болезненное ощущение неудовлетворенности, стыда, неутоленной жажды. Нилюфер действительно было больно — ее лоно уже столько времени истекает желанием, но до сих пор остается незаполненным, теперь лишь раздразненным еще больше!
— Ты хотела отдать мне свою девственность? — выгнув бровь, жестко уточнил Нарцисс.