Серый волк для ведьмочки
Глава 1
В детстве мой мир был наполнен сказками и легендами. Моя бабушка каждый вечер укладывала меня на мягкую перину, подправляла мое одеяло и начинала свой рассказ. Это были чудесные волшебные истории и красивых девах и таинственных рыцарях, о драконах и лютых оборотнях. Но, не смотря на все перипетии сюжета, всегда конец этих историй был трогательный и счастливый.
Даже повзрослев, я продолжала любить бабушкины сказки. Потому как в них могла почувствовать себя феей и прекрасной принцессой и совсем позабыть, что в реальной жизни я вынужденная сирота. Молоденькая девушка, у которой есть только любимая бабушка с извечным пучком седых волос на макушке и старый местами седой черный кот.
Шесть лет назад мы потеряли самого дорогого нам человека. Злодейка судьба отобрала у нас дедушку, навечно нанеся кровоточащую рану на сердце, которая не желала затягиваться и ныла, тревожа душу.
Это был удар для всех!
Сильный крепко сделанный мужчина всегда выглядел моложаво. Он с рассветом выходил в огород, колол дрова для бани, растягивал шланги для полива многочисленных бабушкиных грядок. Дедушка всегда сам выполнял тяжелую работу. Я ни разу не видела, чтобы бабуля в руках лопату держала.
А каким удачливым охотником он был, словно заговорен. Соседи шептались и нередко бабулю за глаза ведьмой называли. Она знала про это, но всегда довольно посмеивалась над своим прозвищем. Дед же уходя в лес, который начинался прямо за нашим огородом, обычно возвращался с добычей. Зимой — зайцы, кабаны и косули. А уж по осени, ух, сколько гусей и уток мы ощипывали. Мясо у нас всегда водилось.
Да и вообще, жили мы замечательно. Дружно и весело. Всегда в делах и заботах. Бабуля грядки полет, я дом убираю. На кухне мы вместе хозяйничали. То пирожков сделаем, то пирог с мясом. Дед то сарай подлатает, то фундамент подмажет, забор обновит, для курочек насесты подправит. Кузька, наш кот, мышек таскает исправно. Так что все при работе. Дел всегда было много, лени мы предавались редко.
Родители жили в городе, в семидесяти километрах от нашей деревеньки. Раз или два в год они приезжали на выходные, но никогда не появлялись во время, например, отпуска. Гости они вообще были редкие и непредсказуемые. Я же, сколько себя помнила, никогда не покидала дом бабушки и деда и ни разу в город не выезжала. Словно оберегали они меня от чего.
В соседнюю деревню в сельскую школу дед возил меня да соседского мальчишку Гриньку на машине. Наш старенький жигуленок исправно пробирался по разбитым, а осенью и весной еще и размытым, дорогам. Бывало, что и застревали в грязи, и тогда меня садили за руль, а Гриня и дед выталкивали из плена машину. Хороший мальчишка мой сосед. Жили они с мамкой за один дом от нас. Его часто можно было увидеть в огороде или на лесопилке, помогающим мужикам за символическую оплату. По лету он часто ходил на рыбалку с моим дедом. Бывает, встанет дед поутру, а Гриня уже с удочками да сетями за калиткой маячит. Именно в такой день постучало в наш дом несчастье.
Ушли дед с Гринькой на рыбалку, всего-то лесок пройти. Машину не взяли.
«Чего тут ехать» — сказал дедушка и, взвалив на плечи небольшой рюкзак, из которого торчали удочки, и отправился по тропинке. Если бы мы тогда знали, что видим его в последний раз. Если бы сердца наши почувствовали беду. Но нет. Несчастье подкралось тихо.
Спустя всего два часа прибежал к дому запыхавшийся Гриня. Он звал бабушку, кричал что-то соседу. Спустя минуту выскочил дядя Семен, живущий в соседнем дому. Охала и рыдала бабуля, скорчившись на крылечке. Заныло и у меня в груди. Слишком поздно несчастье мы учуяли. Деда привезли уже мертвого. Утонул. Никто не понимал, как так получилось, что опытный рыбак с не затуманенным алкоголем разумом, мог запутаться в собственных сетях, да еще и на небольшой глубине. Так нелепо все это выглядело. Нелепо и очень страшно.
К вечеру приехала скорая помощь, потом еще какая-то машина. Мы с бабушкой осиротевшие и абсолютно разбитые горем, сидели на крылечке и только наблюдали, как крутятся во дворе соседи. Мама Грини прибежала с работы, закрыв пораньше магазинчик, в котором трудилась продавцом. Именно она взвалила на себя все хлопоты. Кому-то звонила. Встретила нашего участкового.
Нас не тревожила и другим не давала. Так словно в тумане горя и душевной боли прошли несколько дней. Очнулась я, только услышав, как по крышке гроба стучит брошенная горсть земли.
***
Бабушка слегла сразу после похорон, на которые прибыли и мои родители. Вот тогда я и заметила странность поведения родных. Вместо того, чтобы горевать и плакать, мама затеяла баню. Отец же расхаживал по дому и деловито заглядывал во все углы. Словно приценивался. А потом подслушала странный разговор, схоронившись в темном чулане в коридоре около кухни, в которой сейчас и находились мои родители.
— Дом нужно продать, а твоих перевести к нам, — строил планы на наш с бабушкой счет отец.
— Что значит твоих, это и твоя дочь тоже! — возмутилась мама
— Не придирайся к словам, — отец деловито выглянул в окно и осмотрел наш огород, — дом крепкий, земля разработана, хозяйственные постройки есть. Опять-таки баня. Продавать нужно.
— Да чего его продавать, что за него возьмешь? Копейки. Больше возни, — уныло отозвалась мать, помешивая возле плиты супчик, который готовила на ужин.
— Ну не скажи Яра, — голос отца звучал уверенно. — Восемьсот тысяч за него точно дадут. Твой отец хорошо о нем заботился. Любят в этих краях люди себе дачи устраивать. А тут и лес для охоты и рыбалка знатная. Так что поднимай мать, пусть вещички пакует, а Катюху можно и в школу интернат сдать. А чего, пусть там учится.
— Олежка, ну какой интернат, а маму куда? Кто за ней следить будет? Сам понимаешь, ведьме город, что клетка, — мама казалось взволнована.
Я же просто дара речи решилась, услышав, о чем говорят мои родители. Ведь горе в семье. А они обсуждают такие страшные в моем понимании вещи. Как дом-то продавать, ведь мы же тут с бабушкой живем. И ведь не спросили и мнения нашего. А еще оскорбляют нас, бабулю ведьмой зовут, а меня в интернат сдать собираются. Не по-людски это.
— А что твоя мама, — хмыкнул папа, — ты же лучше меня понимаешь, что не протянет она долго, за тестем следом уйдет. И что, потом с Катькой возится? Сейчас лето, можно без проблем ее в школу устроить. Все проще, чем посреди учебного года ее дергать.
— Не знаю Олег, — казалось, мама вообще не желает даже думать о нашем с бабушкой будущем. — Мама горе, конечно, сильное пережила, но вот сляжет она окончательно и что мне прикажешь делать? Простыни под ней менять. Откуда у меня время на это? А как же мой салон, что я должна буду всех клиентов растерять? Да и нанимать сиделку… чужой человек в доме, вдруг украдет чего. Пусть уж здесь потихоньку свой век отживет. Соседи нашего роду, да сама Катя позаботятся. Она уже взрослая девочка, не младенец. А уж потом будем решать, что с ней делать. Отправим куда-нибудь в школу закрытую и делов-то. Может, в ковен какой-нибудь пристроим. Не вечно же ей в грезах да неведенье жить. Кровь не водица, даст о себе знать.
Это был удар. Настоящий, неподдельный. Мои любимые родители оказались такими жестокими и черствыми людьми. Да как так-то!? Разве можно речи такие вести. Ведь только сегодня дедушку земле предали, а они уже бабулю хоронят.
А меня… за что так со мной.
Я решительно вышла из своего укрытия и ткнула обличающее в них пальцем
— Не прощу вам такого! — по-детски зло выговорила я. — Уезжайте от сюда и не возвращайтесь. Не нужны вы нам с бабулей, без вас жили и дальше проживем. И дом не получите наш.
Мама вскинула руки и прижала их к груди.
— Доченька, ты многого не понимаешь. Мала еще, вот подрастешь и все мы тебе объясним, — запричитала она.
— Не надо мне ни чего объяснять! — прорычала я. — Вы злые, плохие. Деда умер, а вы дом продавать собрались и бабушку еще живую схоронить пытаетесь. А меня не пойми куда отправить.
— Помолчи Катюха, — рыкнул отец, — сопливая еще.
Такого я вытерпеть не могла
— Что б вы сгинули, — прокричала я в сердцах и выскочила из дому. Последнее что запомнила это страшный вскрик мамы и грозный окрик отца.
***
Они уехали с утра. Ничего нам с бабушкой не сказали. Просто собрались, сели в машину и умчались. На влажной земле остался лишь след от их колес. Я долго сидела на лавке, пытаясь понять, что же с ними не так. Разве можно так! Меня в интернат, бабушку схоронить, а дом продать. В этот период умерло во мне что-то. Наверное, моя детская наивность и вера в чудеса.
Реальность ворвалась в мою жизнь, развеяв волшебство бабушкиных сказок.
И я поняла, что далеко не у каждой истории счастливый конец. Порою, волк съедает и красную шапочку и трех поросят. Бывает, что мачехой оказывается и мать родная, и ведьмы не такие уж и злые. Реальность намного сложнее, чем мне виделось раньше. Впервые я задумалась, а почему при живых родителях я словно сирота, живу в глухой деревне с бабулей.
Что же не так с моей семьей раз так происходит?
Последующие месяцы нашей с бабушкой жизни были наполнены тоской и печалью. Больше некому было о нас позаботиться. Родители не давали о себе знать и словно забыли о нашем существовании. Выйдя как-то поутру во двор, я впервые за всю жизнь увидела бабулю с топором. Она неумело пыталась наколоть дрова. Помучавшись и поняв, что ничего у нее не выходит, она в слезах опустилась на землю. Заплакала и я.
Без деда мы стали слабыми и потерянными. Что-то больно кольнуло в грудь. Да неужели я вот так позволю себе смотреть, как мой родной человек гробит себя с этими дровами? Вспомнились слова отца: «Долго не протянет!», и такая злость сковала душу. Не допущу!
В ярости я схватила топор и с силой обрушила его на полено. Перевернув, ударила обухом о прочный пень. Полено раскололось надвое. Взяв половинку, я снова взмахнула топором. Откуда только у меня ребенка силы-то брались. Но злость и ярость застилали глаза. Я внучка своего деда и я не позволю близкому и родному мне человеку гнуться под тяжестью невзгод. Не допущу и все тут.
Вокруг меня росло количество дровишек, а вот руки отчаянно болели. Мышцы словно скручивало. Откинув топор, я глянула на ладони. На них красовались большие кровавые мозоли. Ну и не беда, бабуля мазью залечит. Размяв тонкую девичью шею, я отправилась поливать огород. Все же начало августа на дворе, скоро придет время консервации. Да, деда уже нет, но мы еще живы и будем жить.
— Внучка! — голос бабушки, надломленный и такой потухший, ворвался в мои невеселые мысли.
— Ничего бабуль, прорвемся. У меня есть ты, а у тебя я. А вместе мы семья. Ты еще моих детишек супы варить да котлетки жарить учить будешь. А дед, он всегда с нами.
Бабуля ничего не ответила, но с этого дня наша жизнь изменилась. Мы учились проводить дни без дедушки. Учились выполнять его работу и быть самостоятельными, быть сильными и смелыми.
Так прошло без малого шесть лет.
Я окончила школу, и мы целый год после этого продавали дом. Вырученных денег нам хватило, чтобы перебраться в город и купить скромную однокомнатную квартиру в пятиэтажке на окраине. Вещи помог перевезти наш сосед дядя Семен. Все затащить в квартирку и сделать простенький ремонт взялся Гриня, который уже год сам жил в городе и учился на сварщика в училище. Первым, как и полагается в квартиру впустили Кузю, наш кот уже местами поседевший несмело вошел в наше новое жилье и, свернувшись клубочком, вскоре уснул под батареей. Вскоре на этом месте появился матрасик для него. Мышей ловить больше не нужно было, и наш кот заслужено вышел на пенсию.
Глава 2
Мы были рады переезду. Хоть там, в деревне, и осталась могилка деда, но нам было к кому туда ехать и были подруги бабули, которые следили, чтобы у деда всегда был порядок за оградкой. Скучали, правда, по огороду, но планировали когда-нибудь приобрести дачу. А пока жили, как могли. Я готовилась к поступлению в профессиональное училище на повара. Признаться, учеба мне особо никогда не давалась. А последние классы так я и вовсе запустила. Сначала думала, что вообще учиться не буду, но бабуля устроила мне выволочку и заставила выбрать специальность.
Я и выбрала — буду поваром.
Учеба в училище ничем меня не поразила. Моя группа особо не приглянулась. Девочки собрались разные. Кто-то из хорошей, но не особо богатой семьи, кто-то состоял на учете в детской комнате милиции. Были и откровенно гулявшие девицы. В общем, контингент так себе. Так что подруг новых у меня не появилось, а старых и до этого не водилось.
Я думала, что с первых дней нас станут учить варить борщи и готовить соусы. И тут в моих мечтах я всех покорю своими умениями. Да вот только пока мы записывали разные правила и изучали санитарные нормы. Учеба оказалась очень скучной.
Но я не унывала, бабуля влезла в небольшой товарный кредит и приобрела мне скромненький ноутбук. Мы провели интернет и наслаждались этим чудом цивилизации, который до этого как-то проходил мимо нас. О сколько новых рецептов попали нам с бабушкой в руки. Днями мы кашеварили и пекли. Многое было признано нами не вкусным и порою несъемным, но некоторые рецепты мы бережно переписывали в потрепанную семейную поварскую тетрадку.
Так проходили дни и месяцы. Мы сводили концы с концами, и когда моя бабушка в очередной раз заболела, я поняла, что сидеть на ее шее дармоедом хватит. Ее пенсии нам откровенно не хватало, мне пришло время искать работу.
Учеба занимала утро и часть дня, так что вечера оставались свободными. Но побегав по собеседованиям, я поняла, что устроиться на хорошо оплачиваемую работу мне не удастся. Нет образования и нет опыта работы. Оставалось либо техничкой, либо санитаркой. Второе я отмела сразу. Больницы с детства не любила. Хотя и была там всего пару раз. А вот полы мыть да подметать — это я могу, чуть ли не с рождения.
В местный магазин меня не взяли, им нужен был работник на весь день. В торговом центре я получила отказ по той же причине. Совсем отчаявшись, я стояла под проливным дождем на остановке. Зонтик мой поломался еще в прошлом месяце, а на новый денег ожидаемо не было. А автобус все не приезжал.