Поэтому она вошла.
Ради супружеских уз. И чтобы извиниться, только ради приличия.
И действительно, в глубине души она хотела уловить нечаянную нить между ними. Она хотела понять, куда она ведет. Прошло так много времени с тех пор, как она в последний раз чувствовала что — то помимо страха и опасений.
Маленькая комната была заполнена паром, но она могла видеть его, так как душевой двери не было. Длинные, жесткие линии его тела были продемонстрированы в совершенстве, так как стоял он, прислонившись руками к стене душа и свесив голову между ними. Она пожалела, что у нее нет с собой коммуникатора, чтобы сделать снимок для потомков. Вода стучала ему по затылку, стекала по плечам и спине.
И заднице, которой стоит гордиться. Затем по крепким бедрам и длинным мускулистым ногам с темными волосами.
Что, черт возьми, он скажет, когда увидит ее тут?
Пути назад нет.
Она сжала руки и откашлялась. — Адам?
Его голова повернулась так быстро, что капли теплой воды попали ей на лицо. Он опустил руки и повернулся к ней лицом. Она старалась не смотреть вниз.
— Я просто хотела извиниться, — начала она и подошла ближе. Спереди ее платье уже пропиталось водой, а волосы прилипли к щекам. Здесь было очень жарко. А ее голый муж хмуро смотрел на нее. — Мне не следовало огрызаться на тебя.
Он ничего не сказал.
— Так что мне жаль.
— Это не могло подождать, пока я не закончу?
Злой или нет, но он был красив. Она придвинулась ближе, так близко, что ее ноги оказались в воде, а чулки промокли. — Мне стыдно.
— Вот как, — сказал он.
У него были ясные голубые глаза, и когда он смотрел на нее, то ее сердце начинало трепетать. Сумасшедшая маленькая вспышка электричества. Пальцы пощипывало. Ее веки начали трепетать, как крылья бабочки, ей неподвластные. О чем она только думала? Она зашла в душ к мужчине, и теперь отступать было некуда. Ее руки сжались в кулаки по бокам ее дурацкого, бесформенного подола.
Может быть, ей стоит уйти. Дать бедняге побыть наедине.
Нет, она должна знать, чем все это закончится.
Здесь. Решение принято.
Она ждала, но он больше ничего не сказал.
Один из них шевельнулся, но она не была уверена, кто именно. Спереди платье промокло насквозь. Они стояли лицом к лицу в луже воды. Неизвестность убивала ее. — И это все, что ты собираешься сказать? Ну?
Адам стоял там, горячий, мокрый, голый и смотрел на нее. — Что ты хочешь, чтобы я сказал, Луиза?
— Скажи мне уйти или еще что — нибудь. Я не знаю.
— Я не хочу, чтобы ты уходила.
— Ты же не хочешь, чтобы я осталась, — возразила она. — Ты провел последние два дня, избегая меня.
— Верно, — согласился он. Это было очевидно, но ее это задело. — Но так было до этого.
Она прищурилась, пытаясь понять его, но безуспешно. — До чего?
До этого. Он упер руки в бока, покачал головой и улыбнулся. Выглядел как будто немного смущенным. Она ошиблась. Этот мужчина был великолепен. Когда он улыбался, то был сногсшибательно красив. Ее соски напряглись и натянули ткань платья. Адам не мог этого не заметить. — До поминальной службы. До того как ты испачкала руки. До того как ты пришла ко мне в душ, черт возьми.
— Тебя так волнует, что я запачкала свои руки?
— Волнует. Ты всегда задаешь столько вопросов?
— Да, — сказала она. — Иногда.
— Вот как, — сказал он.
Луиза наклонилась к нему еще ближе. Она могла только надеяться, что он поймает ее прежде, чем она упадет. — Ты все время это повторяешь.
Он улыбнулся, как будто знал какой то секрет.
Они были так близко, его губы едва касались ее губ. Вся его голое, влажное тело было перед ней, как на ладони. Уже не только ее чулки промокли, а колени дрожали.
— Ты очень красивый мужчина, Адам Эллиот, — сказала она.
Храни его бог, этот мужчина действительно покраснел. — Ты так не думал, когда впервые увидел меня.
— Ты был не в лучшей форме.
— Нет. Не был.
— И ты тоже был от меня не в восторге.
— Верно.
— Мне нравится твоя честность, Адам. Она опустила голову и посмотрела вниз, ну теперь — то он точно от нее в восторге. Даже в экстазе. Он был длинным, толстым и красивым, другая его часть была достойна того, чтобы быть высеченной на камне. Когда она в последний раз видела настоящий, живой пенис? Больше года назад. Ее рот наполнился слюной.
Она снова посмотрела на него, и напряжение усилилось, когда она встретилась с ним взглядом. От синевы в его глазах почти ничего не осталось. Они стали практически черными. — Хм.
— И это все, что ты собираешься сказать? — спросил он.
— Нет. Ей просто необходимо прикоснуться к нему. Не имело значения, где она, в конце концов, получит его всего. Она вновь провела дрожащими пальцами по его челюсти, как тогда на поминальной службе, когда он выглядел таким потерянным. Его кожа становилась все бледнее с каждым произнесенным словом, пока он не стал совсем серым.
Через что он, должно быть, прошел.
Подушечками пальцев она касалась его едва отросшей щетины, пока он стоял совершенно неподвижно. Если не считать того, что на его щеке дергался мускул. — Чего ты ждешь, Адам?
— Чтобы ты сделала первый шаг.
— Я пришла сюда.
— Ну, значит второй.
Ладно. Действия говорили громче слов.
Луиза обвила рукой его шею и поцеловала его. Свершилось. Она целовала своего мужа. Из его горло вырвался звук, который пронзил ее, сжимая ее внутренности в восхитительном порыве.
О да.
Адам открыл рот, и она приняла приглашение, скользнув языком внутрь и проведя по его зубам. Он был хорош, и ей не хотелось, чтобы это кончалось. Сильные руки устремились к ее бедрам, и он притянул ее к себе, прижимая горячий, твердый член к ее животу.
К тому времени, как они оторвались друг от друга, ее голова кружилась, а руки обвились вокруг его шеи, цепляясь за нее изо всех сил.
И она полностью промокла. Ее платье прилипло к телу, а волосы облепили голову. Она была им пьяна, тонула в нем.
— Эй, — его прерывистое дыхание касалось ее уха, — можно сказать кое — что, только чтобы без ссор?
Она кивнула, затаив дыхание, все еще пытаясь вдохнуть воздух. — Честно говоря, я не собираюсь ссориться с тобой прямо сейчас.
— Хорошо. Хорошо. Он отстранился и прижался лбом к ее лбу, улыбнулся уголком губ, и ее трусики уже бы намокли от этого, если бы душ давно не сделал свое дело. — Я чертовски ненавижу твое платье.
Она удивленно усмехнулась, и его пальцы нащупали молнию на ее спине. Прохладный воздух коснулся ее кожи, и она покрылась мурашками. — Порви его, Адам. Я тоже его ненавижу.