Равалпинди мы могли бы вовсе не обнаружить и пролететь мимо, но населённый пункт выдал дым пепелища. Ранчо находилось на довольно высоком плато, возвышавшемся метров на восемьдесят над уровнем саванны. Впрочем, о населённом пункте следовало говорить в прошедшем времени, поскольку все постройки оказались выжжены огнемётами. О том, что именно струи огнемётов послужили причиной пожара, явственно свидетельствовали характерные следы копоти на каменных фундаментах, разумеется, там, где эти фундаменты существовали. Примерно с дюжину человек копошились на пепелище; при приближении геликоптера они подняли к небу глаза, но попыток бежать не предприняли. Это, конечно, следовало признать похвальным.
Нильский Крокодил лихо посадил свою летающую скорлупку возле остатков поселения и я покинул своё кресло для того, чтобы поговорить с аборигенами. Инквизитор вылез из геликоптера следом за мною и всё время держался рядом, прикрывая мою спину.
Местные жители при нашем приближении оставили свою возню в углях и нелюбезно уставились на нас.
— Здорово, народ! — поприветствовал я погорельцев. — Видать, вы со спичками неудачно поиграли?
Ответом мне послужило молчание. Моя попытка начать общение на оптимистичной ноте явно осталась неоценённой по достоинству.
— Эй ты, абрикос, я ведь с тобой разговариваю! — я ткнул пальцем в сторону ближайшего ко мне сутулого молодого человека, явному арабу, заросшему бородой чуть ли не от глаз. — Тебе разве аксакал не говорил, что лучше заниматься онанизмом, чем играть со спичками?
— Он немой, — ответил вместо араба другой мужчина, седой, сухощавый, опиравшийся на длинную палку, которой он перед тем ворошил угли. — Ему пираты-конкуренты язык отрезали. С тех пор наш Муди избавлен от необходимости учить иностранные языки.
— Согласен, удобно, — я повернулся к седому мужчине. — Меня зовут просто: Франтишек-Гжегош Ньякотомомбасу. А вот погоняло у меня хитрое: Псевдо.
— А моё погоняло «Коллиматор». Не путать со словом «Аллигатор»! — представился мой собеседник.
— «Коллиматор» — это что-то гинекологическое? — предположил Инквизитор, но старик вежливо ему разъяснил:
— Никак нет. «Коллиматор» — это от словосочетания «коллиматорный прицел».
— А «капо» вашего можно видеть? Или кого-то из старших? — поинтересовался я.
— Нашего «капо» и его скамейку пару часов назад упразднили ребята в роботизированных доспехах, так что при всём своём желании вы не найдёте здесь старших.
— А чего это вдруг ребята в роботизированных доспехах притащились сюда?
— Они хотели знать, бывал ли здесь человек, которого они ищут.
— Может, ты припомнишь, о ком именно они спрашивали? А я уж скажу тебе «спасибо».
— Они расспрашивали о Циклописе Хренакисе.
О-ба-на! Какая неприятная новость. Мы с Батюшкой только переглянулись.
— Спасибо! — поблагодарил я Коллиматора и поманил его пальцем в сторону геликоптера.
Когда мы подошли к летательному аппарату, я вытащил из-под сиденья упаковку с пакетами, в которых лежали сушёные жуки-черепцы. Взгляд старика сразу потеплел.
— Сэр, не найдётся ли у вас какого-нибудь зажигательного прибора? Мы остались без средств разведения огня, — попросил меня Коллиматор.
Я отдал ему бета-ионную батарею:
— Закоротите контакты и высекайте искры. Как Прометей учил, помните? Заряда батареи, думаю, лет на четыреста хватит.
Мой собеседник обеими руками схватил подарки. Выглядел он в эту минуту чрезвычайно довольным.
— Что бы вы хотели узнать? — поинтересовался он у меня, понимая, что должен чем-то отплатить за мою любезность.
— Хотелось бы понять, что тут произошло… — проговорил я.
— «Цивилизаторы» летели на экраноплане. Здесь ему сесть, как сами ведите, места маловато, поэтому он сбросил плутонг десантников нам на головы. Начало, конечно, ничего хорошего не предвещало, а потому, кто смог — попрятался или убежал, кто не смог — попал под раздачу. Десантники сочли, что наш «капо» недостаточно откровенен, ну и пустили его на растопку. А заодно и тех, кто попался им в руки. А наш славный Равалпинди… сами видите… во что превратили.
— Откуда и куда двигались «цивилизаторы»?
— Они летели со стороны Кораллового моря в сторону Сендеро Луминосо. Они знали, что туда прошла довольно большая колонна, прибывшая с Сентрал-Блот.
— А чего хотели «цивилизаторы» от вашего «капо»? — продолжал я допытываться от дружелюбного собеседника.
— Они хотели знать, не остался ли Циклопис Хренакис в Равалпинди. Они, видимо, сомневались в том, что тот потащится в Сендеро-Луминосо.
— А он не остался?
— Нет. Мы вообще о нём не слышали. Даже если он и был в этой колонне, что побывала на нашем ранчо, то это ничего не значит. Мы же не лезем к людям в души, документы не спрашиваем. Каждый именует себя так как хочет. Свобода!
— Свобода — это когда ты можешь плюнуть по собственному желанию в чашку с чаем или в тарелку с кашей, — поправил я собеседника. — А полная свобода — это когда ты можешь плюнуть в чашку соседа.
— Но вот если ты плюнешь в кастрюлю с борщом, то это уже будет беспредел! — добавил Ильицинский.
Я развернул карту, которую забрал в кабинете Гидролиза, и показал её Коллиматору.
— Какое расстояние от Равалпинди до Сендеро-Луминосо? — спросил я, показал на карте эти объекты.
— Полагаю, километров сто десять… может, чуть больше, — не очень уверенно ответил местный житель. — Здесь всё это очень условно.
— Как давно прошла колонна в сторону Сендеро?
— Не очень давно… часов, восемь назад. Я говорю о земных часах. Время у нас здесь тоже весьма условно, часы имеют далеко не все.
— То есть колонна не смогла ещё достичь пункта назначения…
— Конечно, не смогла, — согласился Коллиматор и после небольшой паузы добавил. — Вам надо перехватить Циклописа Хренакиса?
— Да.
— Я могу вам помочь. Колонне придётся пересекать опасную реку и проводник поведёт её к броду. Им придётся сильно отклониться от прямого пути к Сендеро-Луминосо, но благодаря этому «цивилизаторы» не смогут их перехватить. А вы сможете. Я вам помогу.
Я раздумывал недолго. Если быть совсем точным, я вообще не раздумывал. Спросил только:
— Чего хочешь взамен, Коллиматор?
— Хочу, чтобы вы меня отсюда забрали, ну и… — он запнулся. — Бабла бы подкинули. Хотя бы тысчонку УРОДов.
— Стало быть, договорились. Полезай в геликоптер, — распорядился я. — Летим!
Мы довольно быстро достигли нужной нам речки, которая на поверку оказалась скромных размеров потоком, пробивавшим себе путь по каменистой равнине и пропилившим, подобно лобзику по фанере, каньон, глубиной в пару десятков метров. Надо ли говорить, что местные жители присвоили этому гидрологическому явлению звучное название «Ривер-Гранде»? Впрочем, принимая во внимание отсутствие у обитателей Даннеморы всякого воображения и их инфантильную неспособность к абстрактному мышлению, удивляться подобной топонимике ни я, ни мои спутники не стали. Через пару тысяч лет Ривер-Гранде, может быть, и превратился бы в реку, способную оправдать своё звучное название, но пока же вид сего водоёма меня разочаровал.
Впрочем, для местных жителей, не имевших доступа к достижениям строительных технологий, даже такие каньон и река, видимо, представляли серьёзную преграду. Будь на Даннеморе хоть какое-то подобие централизованной власти, обитатели планеты непременно возвели бы через эту реку пару мостов или паромных переправ. Однако, в мире, где власть самых крутых боссов распространялась лишь на пару десятков человек ближайшего окружения, возведение даже одного моста превращалось в технически недостижимую фантазию.
— Река почти везде очень глубока, — пояснил Коллиматор, заметив, что я задумчиво рассматриваю поток под днищем геликоптера. — Пара удобных бродов находится примерно сорока километрами южнее. Летите над рекой и там, где она выходит из каньона будут находиться эти броды.
— Вы бы перекинули мосты через каньон и ходили бы в Сендеро-Луминосо прямиком, — заметил Инквизитор; он, видимо, думал о том же, что и я. — Это ж какого дурака вы нарезаете! Сорок вёрст в одну сторону, сорок — в другую!
— Кто ж будет этим заниматься? — удивился Коллиматор. — Тюремщикам дела нет до наших мостов. Им, наоборот, чем больше у нас проблем, тем лучше!
— При чём тут тюремщики? — в свою очередь удивился Инквизитор. — Я о вас говорю, о тех, кто сослан сюда! Собрались на общий сход и договорились сделать мост. Выражение «общественная самоорганизация» слышал?
Коллиматор помолчал, обдумывая совет. Не придумав ничего лучшего, брякнул:
— Так за это же денег не заплатят? Кто же станет за бесплатно ломаться?!
Удивление его выглядело настолько искренним, что Ильицинский только плюнул и замолчал, явно решив, что объяснять что-либо этому человеку бесполезно.
— Вот тебе яркий пример общества с низкой синергетикой! — с усмешкой вмешался в разговор Нильский Крокодил. — Казалось бы, что проще: людям выгодно объединить усилия, сплотиться и созидательным трудом облегчить свою жизнь. Но нравственная мотивировка в этом обществе не работает: среди негодяев, подонков и извращенцев взывать к неким этическим ценностям бесполезно. Их можно заставить работать лишь грубым принуждением, унижением и угрозой смерти. Но на Даннеморе нет политического центра, нет силы, способной к действию даже таким образом. Если «цивилизаторы» завтра исчезнут и перестанут поддерживать заключённых своими подачками, сбрасываемыми на планету в капсулах, то местные урки просто-напросто провалятся в каменный век. Но даже в этом случае они палец о палец не ударят во имя общих интересов и общего спасения. Не хочу обижать тебя, Коллиматор, но убогие вы все здесь какие-то, честное слово…
Буквально за десять минут мы достигли того места, о котором рассказывал проводник. Район бессистемно разбросанных плато остался позади, впереди расстилалась лесостепь, общий уровень поверхности в этом месте, видимо, значительно понижался и Ривер-Гранде выходила из каньона. Река заметно разливалась и преодолевала в этом месте ряд перекатов, понятное дело, скорость её течения значительно уменьшалась, впрочем, как и глубина. С высоты нашего полёта, пусть и небольшой, можно было прекрасно видеть дно реки, с лениво скользившими над ним рыбами. Если оценивать на глаз, уровень воды в районе перекатов едва ли поднимался выше колена. Равнина имела вид довольно унылый — невысокие, на удивление кривые деревья и густой колючий кустарник хаотично росли в порыжелой низкорослой траве. Пейзажик так себе, тоскливый…
Нильский Крокодил сбросил обороты и плавно посадил летательный аппарат несколько в стороне от брода между деревьями в довольно густом кустарнике. Геликоптер наш был невысок — если не считать винтов, то высота кабины едва превышала полтора условно-земных метра, так что с маскировкой его проблем у нас не возникло. Мы живо набросили на него маскировочную сеть со множеством нашитых на неё пластин-«хамелеонов», которые через полминуты окрасились в ту же цветовую гамму, что и окружавшая нас растительность. Благодаря этому наш летательный аппарат сделался похож на обычный холмик, ничем не привлекавший к себе внимания ни с поверхности, ни с воздуха.