Стейк пах умопомрачительно, и рот сразу же заполнился слюной, и я решил, что пусть это будет даже последний ужин приговоренного к смертной казни, я все равно его съем.
И отрезал себе кусок. Медиум-велл. Я, конечно, предпочитаю менее интенсивную прожарку, но пойдёт.
Стейк был хорош, картошка была вполне себе, овощи в салате хрустели во рту. И ведь ничего этого они здесь, скорее всего, не выращивают.
— Ужин синтезированный? — спросил я.
— Конечно, — сказал он. — Мы давно не занимаемся сельским хозяйством. Когда человек занимается тяжелым физическим трудом только для того, чтобы выжить, это плохо сказывается на его творческом начале.
— А вы, значит, люди творческие?
— Именно, — сказал Флойд. — Вам понравилась картина, которую я поместил в вашу комнату? Это я ее нарисовал.
— Она… реалистична, — сказал я. Мои интересы простирались далеко за пределами художественной критики.
— Реализм — самое сложное из направлений искусства, — заявил Флойд. — Как показать жизнь такой, какая она есть? Как не привнести на холст своего видения, своих иллюзий и устремлений?
— Просто рисуй то, что видишь, — сказал я.
— Как будто это так просто, — вздохнул он.
Я подумал о том, что бы сказали поклонники сурового реализма при взгляде на наш ужин. Мы сидели за столом, ели стейки и салат, запивая все это чистейшей водой, любовались действительно прекрасным закатом и обменивались репликами об изобразительном искусстве. И при этом один из нас разделял коллективную ответственность за гибель миллиардов разумных существ, а другой явился сюда, чтобы уничтожить целую планету.
И вот как реалисту все это описать? Сложная задача.
— Как вам ужин? — поинтересовался Флойд. — Я сам его программировал исходя из пищевых предпочтений, принятых на вашей планете.
— Вполне удался, — сказал я.
— Хотите мороженого?
— Пожалуй, нет, — сказал я. — Вы Архитекторы?
Откровенно говоря, я просто не представлял, как можно плавно подвести беседу к этому вопросу, поэтому решил задать его в лоб. Наверное, из меня на самом деле тот еще переговорщик.
— Я знаю, какой смысл вы вкладываете в это слово, — сказал Флойд. — Люди, которые создали Систему Дефрагментации.
— И каков же ваш ответ?
— И да, и нет, — сказал он.
— Не люблю такую дуальность существующих реалий, — сказал я. — Как можно одновременно быть кем-то, и этим кем-то не быть?
— Это гораздо проще чем нарисовать, например, реку, — сказал Флойд. — Вы видели, как течет река?
— Видел, — сказал я. — И я не хочу говорить о реках, живописи или математическом анализе. Я задал вам прямой вопрос и хотел бы, чтобы вы на него ответили. Хотя бы из вежливости.
— Система была создана нашим народом, — сказал Флойд. Не то, чтобы у меня от его признания совсем отлегло, но все же некоторое облегчение я почувствовал. Я все-таки добрался туда, куда надо. Теперь осталось только отсюда выбраться. — Точнее, ее создали наши предки.
— И в каком же тогда смысле вы не Архитекторы? — поинтересовался я.
— А зачем вы пришли сюда? — ответил он вопросом на вопрос.
Рассказывать об истинном цели визита сейчас было не с руки, поэтому я сказал полуправду:
— Хотел посмотреть своими глазами, как тут что.
— Смотрите, — великодушно сказал он и таки развел руками. — Мы ничего не станем от вас скрывать. Да, Систему создали наши предки, точнее, наши общие предки, потому что после во времена проектирования и строительства Системы наш народ разделился надвое. Мы — потомки тех, кто был против ее создания.
Я нашел, что это интересный поворот.
— Интересный поворот, — сказал я.
Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, в траве застрекотали сверчки.
— Вы мне не верите? — спросил Флойд.
— Я верю только двум людям во всей этой вселенной, — сказал я. — Один из них — это я. А второй — точно не вы.
— Мы приложим все силы, чтобы вас убедить.
— Зачем?
— Что зачем?
— Зачем вам меня убеждать? — спросил я.
— Давайте поговорим об этом завтра.
— Я проделал довольной длинный путь, — сказал я.
— И это лишний повод быстрее отправиться отдыхать, — сказал он. — Потому что завтра вам предстоит довольно длинный разговор. И не со мной.
— А с кем?
— С тем, кто разбирается в этом лучше меня.
— Но вы хотя бы можете рассказать мне, чего ради ваши предки все это затеяли? И почему другие ваши предки были против этого? Зачем вот это все вообще?
— Система призвана сохранить разумную жизнь во вселенной, — сказал Флойд, не моргнув. И ничего у него даже не дернулось.
— Мне говорили другое, — сказал я.
— Кто говорил? Впрочем, какая разница? Здесь вы можете получить информацию из первых рук, и я вам говорю, что Система призвана сохранить разумную жизнь во вселенной. Что такое разум на фоне бесконечной вселенной? Лишь пылинка на реснице великана. Раз моргнул — и нет ее.
— У Системы прекрасно получается, — сказал я. — Я там был совсем недавно, и разумная жизнь чавкала вокруг.
— У меня создается впечатление, что вы имеете в виду совсем другое, нежели произносите, — сказал Флойд.
— Это называется "сарказм", — сказал я. — Хотите, я вам табличку нарисую?
— Но у нее действительно прекрасно получается, — сказал Флойд. — Система существует уже тысячи лет, спаивая разные, зачастую совсем непохожие друг на друга цивилизации в одну и сохраняя присутствие разума во вселенной.
— При этом представители этих зачастую непохожих друг на друга цивилизаций постоянно режут друг другу глотки, — заметил я.
— Это нормально, — сказал Флойд. — Разум — это конфликт. Да, иногда они режут друг другу глотки, но делают это контролируемо и по правилам.
— Которые вы им навязали.
— Вы полагаете, что резня глоток без правил выглядит лучше? — спросил Флойд. — Или вы думаете, что столкновение цивилизаций без контроля Системы, произошедшее, так сказать, естественным путем, было бы менее кровавым? Учитывая уровень развития цивилизации, позволяющий им выйти в космос и совершать межзвездные перелеты? Вы думаете, что если бы в один прекрасный день вашу родную планету обнаружили бы боевые армады, допустим, Коллоквианской империи, они не устроили бы геноцида, по сравнению с которым потери, понесенные вами при вхождении в Систему, покажутся статистически ничтожными? Вы правда так считаете?
— Я никогда не смотрел на это с такой стороны, — сказал я. — Собственно говоря, эту сторону вы мне только что показали, а до этого я даже не подозревал, что она существует.
— Наш народ живет очень долго, — сказал Флойд. — Мы были первыми в этой части галактики. И мы видели много других рас. Мы видели рассвет и закат цивилизаций, мы видели звездные войны, мы видели боевые корабли, униточжающие планеты одним выстрелом, мы видели оружие, способное гасить звезды. Разум в конечном итоге пожирает сам себя.
— Это не может быть так, — сказал я.
— Неужели? Взгляните на историю вашего родного мира. Там было мало войн?