Даже в аквариуме.
Я кивнул.
— Ты не встречал в своих странствиях ничего подобного?
— Да сколько там было тех странствий, — сказал я.
— И все же, ответь, — сказала она. — Пожалуйста.
А может быть, они уже знают, подумал я. Может быть, это проверка. Только почему они заговорили об этом аж на третий день?
— Однажды я встретил боевого искина коллоквианской империи, — сказал я. — Слышала о такой?
— Конечно, — сказала она. — Они сопротивлялись дольше других. Точнее, пытались. Технологический разрыв был слишком велик, у них не было и шанса. Но искин… Как он сумел уцелеть?
— Я точно не знаю, — сказал я. — Однако он утверждает, что жрет ваших Вычислителей на завтрак.
— Этого не может быть, — сказала Селена. — Такое невозможно. Мы бы знали.
Я пожал плечами.
— Все Вычислители реагируют на контрольные сигналы, — сказала она. — Мы бы узнали, если бы с одним из них что-то произошло.
Или кто-то, кто сожрал вашего Вычислителя, научился отвечать на контрольные сигналы за него. Вообще, конечно, расслабились они тут за тысячу лет самоизоляции. Технологическое превосходство у них.
"Тесла" тоже намного технологичнее кувалды, но это не значит, что при помощи кувалды ее невозможно разнести к хренам.
— И чем закончился ваш контакт? — спросила Селена.
— Мы разошлись, как в море корабли, — сказал я.
— Где он обитает? Это один из бывших миров коллоквианцев?
Я назвал.
В этом не было секрета. В моей голове скоро вообще не останется секретов, коли уж я согласился на их дурацкую процедуру с подключением к инфосфере.
Мне эта идея не нравилась, однако, вполне возможно, что это был единственный способ узнать правду.
Конечно, я плохо себе представлял, что я с этой правдой буду делать, и как я смогу покинуть планету, унося правду с собой, если Архитекторы решат мне воспрепятствовать. Но проблемы надо решать по мере их поступления. Глупо беспокоиться о том, что может и не произойти.
— Ладно, разберусь, — сказала Селена. — Ты готов?
— Нет, — сказал я. Разве к такому можно быть готовым? — Но пусть это тебя не останавливает.
— Тогда пойдем.
— Пойдем, — я спрыгнул со стула и взял в руки Клаву.
— А это тебе зачем?
— На удачу, — сказал я. Не буду же я объяснять, что Клава и джинсы, вот те самые, которые на мне, это единственные предметы, которые остались у меня с Земли, и я не хотел терять их из виду. Наверное, с возрастом я стал слишком сентиментальным.
— Как хочешь, — сказала она.
Я пошел за ней вглубь дома, а потом мы спустились на лифте на пару этажей вниз и оказались в довольно тесном помещении, стены которого были оплетены силовыми кабелями, трубами и проводами. Надо ж, а я думал, они уже технологически все это переросли и научились передавать энергию по воздуху.
Видимо, не везде это работает.
Посередине помещения стояло кресло-кушетка, похожая на те, что можно встретить в кабинете зубного врача. Рядом с креслом крутился Рик.
Я покрутил головой и оглядел помещение еще раз.
— На что ты смотришь? — поинтересовалась Селена.
— Пытаюсь найти дрель, — сказал я.
— Какую дрель?
— А вы разве не собираетесь просверлить мне череп и засунуть внутрь какой-нибудь кабель? — спросил я.
— Нет, — сказала Селена. — Но мне кажется, я понимаю, что навело тебя на эту мысль. Это оборудование выглядит достаточно архаичным и непохожим на то, что ты видел у нас раньше.
Или чего я не видел. В принципе, ни одного устройства сложнее глайдера мне на глаза так и не попалось.
— Потому что оно на самом деле архаичное, — продолжала Селена. — Нам пришлось реанимировать наши старые технологии специально для тебя. Потому что с современным интерфейсом управления ты не разберешься.
— Ну да, я же дикарь.
— Может быть, и разберешься, но не сразу, — сказала она более мягко. — А тут тебе и делать ничего не надо будет. Сядешь в кресло…
Я поставил Клаву рядом, я пределах досягаемости, и сел в кресло. Рик тут же принялся фиксировать меян ремнями. Что-то уже не очень похоже на кабинет стоматолога, какие-то более неприятные ассоциации начали всплывать из глубин моего мозга.
Например, лоботомия.
— А это обязательно? — спросил я, уже зная, что она ответит. И она не подвела.
— Это для твоей же безопасности, — сказала Селена.
И никакой торжественности момента и речей о маленьком шаге для физрука, но огромном шаге для всех Архитекторов.
Буднично и рутинно.
В следующее мгновение Рик уже опустил мне на голову ведро, этакий гибрид из ночного горшка и шлема виртуальной реальности, и я оказался в полной темноте. Конечно, я с самого начала не думал, что Архитекторы будут играть со мной честно, но похоже, что поле моих маневров сузилось до тесного коридорчика, и я уже задевал за его стены плечами.
— А чего делать-то? — спросил я.
— Уже ничего делать не надо, — сказала Селена. — Прощай, Василий.
— До свидания, — сказал я.
Тут они дернули за какой-то рубильник, и темнота осталась, а я исчез.
***
Темнота была вечной, а может быть, не вечной, а просто очень долгой.
Тишина тоже была вечной, а может быть, не вечной, а просто очень долгой.
Потом тишину сменили голоса.
Много голосов.
А темноту сменили образы.
Много образов.
Я, или уже не совсем я, или уже совсем не я, а что-то, ощущающее себя мной, появилось в центре этого пространства.