— Ааа… — протянули почти все и вернулись к еде.
Еще бы полгода назад меня бы завалили вопросами на тему какое, а расскажи… но мне как-то ночью отчего-то пришло воспоминание одной ну очень нудной пары по физике… по утру я это дело записал и при очередном удобном случае рассказал, мешая слова местного языка и русские, добавляя стихотворения Пушкина и алгебраические формулы, чертимые собственно кровью на деревянной доске. В общем, больше меня с подобными вопросами не докучают.
— Что за заклинание?
Все, кроме лучшего друга, что искренне пытался понять ту белиберду, что я тогда нес, а сейчас пододвинувшись поближе заговорчески прошептал.
— Эх… думал как плуг заставить пахать без лошади. — усмехнулся я.
— Что, ты и правда можешь так сделать?!
— Нет, не могу. Теперь точно не могу… дай пожрать.
— А за окном метет зима… — пропел я на русском глядя в щелочку ставен окна.
Вообще, зимы здесь скорее мокрые, чем снежные. Неделями идет дождь, стоит хмурая и пасмурная погода, лишь иногда разбавляемая ясными солнечными деньками, в которые обычно вся слякотью раскисших дорог встает колом из-за грянувшего мороза. Но в этот раз все иначе, и уже третий день метет самая настоящая суровая уральская зима. Старейшина деревни даже сказал: «Ледяные великаны с гор спустились! Теперь пока обратно не прогонят, лета не будет!» чтобы это не значило.
А я неожиданно заметил, что начал забывать родной язык. Тот, изначальный — русский, а не этот «язык магического мира», страны Юстиниании, что постепенно заползает на его место. Может все из-за того, что я фактически на нем говорю с «рождения»? Или потому что вынужден скрывать свое владение русским с самого рождения и от того редко им пользуюсь? Не знаю, но мое произношение родного языка в последнее время меня пугает.
Исключение — письменность. Просто большая часть интерфейса на русском. Ну и чутка английского, в местах написаниях скриптов действия. Да, забавно, я пишу, для примера и немного утрируя, «поднять руку» на русском, потом «далее» на английском и вновь «опустить руку» на русском.
Хоть весь созданный моим сознанием интерфейс игры и понимает русский, командная строка слишком сильно врезалась в память, чтобы куда-либо из него деться. И скилы я пишу на русском, а процессы их автоматической активации — английском. В общем, тренировка в этом плане постоянная.
А еще ко мне в ученики набился Свен. Хотя скорее у нас взаимообучение. Даже в простейшем — чтении, нам есть чему учиться друг у друга. Я могу читать, благодаря написанного еще в поместье графа переводчику, но не умею это делать сам. Он вроде как умеет это делать, но не может — уметь прочесть две-три книги, еще не значит научится читать. Особенно не зная половины букв, слогов и прочего.
Зима и правда затянулась. Снег сошел только в мае. В МАЕ! В местности, где он вообще не выпадает! Для крестьян, собирающих обычно два урожая, а некоторые и три, в год — настоящая катастрофа! И не стоит думать, что крестьяне сыром в масле почивают, с такими урожаями. Селекция культур — дикость, удобрение — нонсенс, как впрочем, и иные познания аграриев мира двадцать первого века. И при огромном количестве свободных земель участки у всех крошечные.
Налоги платятся с сотки — десяти шаговая, как её тут называют. И только посадка зерна дважды в год дает возможность крестьянину, после уплаты налогов, прожить оставшийся до следующего урожая год. Тут даже есть пословица «первый урожай отдай графу, второй съешь сам». А если не будет второго урожая, что есть мужику на селе?
И никто не собирается отменять налоги из-за аномальной зимы! Короли, графья, князья, и прочие «бары», тоже кушать хотят. Как и их слуги, армия, и прочие «дармоеды». Обычно в годы неурожая наблюдается самый большой приток добровольцев в армию.
— Что планируешь делать? — поинтересовался я у подошедшего Свена, принявшегося ковырять кочку еще мороженой земли.
— Пойду в армию. — улыбнулся он невесело.
Я осмотрел его с ног до головы. Тринадцать годков отроду, что еще даже едва успели стукнуть… Армия… еще рано, еще слишком рано такому человеку идти родину защищать. Нащупал сквозь ткань кармана бок и спрятанную под кожей монету. Я не хотел прибегать к такому тайнику, но после того как стал жить в большой семье… Этих денег вполне хватит, чтоб откупится от налогов — золото творит чудеса, но…
— А что твои братья?
У Свена есть как минимум два старших брата. А как максимум все четыре, просто два других живут не с семьей.
— Они не пойдут. — усмехнулся он в ответ. — Да и к тому же — они простые крестьяне. У них и оклад будет соответствующим и роль подобающая.
— А ты что?
— А я маг. — улыбнулся он и попытался зажечь огонь на ладони — выдать от нервов получились только искры — Блин!
— Оболтус ты, а не маг!
— У моей мамки научился?
Я улыбнулся.
— Предлагай иные варианты.
— Можно продать лошадей… да, знаю, глупо. Наши накидки! Да… тоже глупо, где еще таких лохов как мы найдем…
Накидки в принципе и правда оказались хорошими, не истерлись и почти не порвались за столько времени. Почти, потому что сучья в лесу бывают очень злыми, а гравитация, она такая самка собаки.
— Можно подработать целителями… — произнес он, а я скептически поднял бровь. — Да, ты подработать, а я помочь.
— Я не о том. Могучий маг-целитель может не только исцелить недуг, но…
— Привлечь кучу ненужного внимания, вызвать у людей зависть, ревность, и желания убить чародея. — закончил за меня Свен — Знаю. Сам это говорил. Мы по этому и лечили ток своих и только исподтишка. Но что делать то, предлагай свои варианты?
Я задумался — а что я и правда могу предложить? Монету? Жаба давит. Дешёвые трюки фокусника — никому не интересно. Навыки целительства… всем нужно, но уж больно это рискованно. Понятно дело, что у меня далеко не всегда хватало воли пройти мимо раненого или больного. И я уже не раз использовал своё «великое исцеление» пусть и не отращивающее заново ноги, но вполне способное пришить обратно свежо отрубленные. Теоретически даже голову может вернуть, если сразу вернуть её на место.
И меня до сих пор мучает совесть и за домового, и за ту девчонку… даже за Наршу блин. Хотя скорее тут неудовлетворенное любопытство. Но это все не значит, что я «стал святым» и готов поставить жизни чужих выше своих. А холодная логика мне говорить одно — хорошие целители долго не живут. Это готовы подтвердить пол деревни.
— А может нам стать странствующими целителями? — предложил я, после долгого раздумья.
— Э? А в чем разница?! — не понял друг.
— То что к нам домой не припрутся, и не вырежут пока мы спим!
— Ну в принципе то да… Но как быть с репутацией? — я не понял о чем он и друг продолжил — Кто поверит двум соплякам, что они способны исцелить смертельную болезнь? Так-то людская молва бы все за нас сделала, а «странствуя» нужны доказательства. Свидетельство, или что-то, что есть только у тебя, но тогда уже нигде не спрячешься.
— Экзарцисты? Странствующие…
— Нет уж спасибо! — скривился друг.
— А че!?
— Не, это конечно прикольно, но я не хочу проснувшись утром и увидев над собой рожу мертвеца думать — я все еще сплю, или работа ко мне домой пришла? Знаешь, мертвецы ведь тоже мстить умеют. И работая по такой профессии надо быть всегда готовым к сверхурочным.
Я тоже скривился от этого. Быть постоянно как взведенная пружина или жить в бункере — нет уж, обойдусь.
Так ничего и не придумав, мы решили пустить все на самотек. Пускай взрослые там сам как-нибудь попробуют разобраться, ну а на крайней случай — золото решает все! И как ни странно, такое халатное отношение к своему будущему, без кипеша и длинных планов, оказалось выигрышным билетом! Не смотря на долгую зиму и холодное лето, природа, словно извиняясь за такую пакость, подарила людям долгую и теплую осень, крестьянам богатые урожаи, а нам возможность избежать преждевременной потери свободы. Финансовой конечно.
А монетку мне все же пришлось перепрятать, и поглубже — одна из сестер Свена Дара, случайно или нет, нащупала нычку в боку, и пришла меня резать в ночи. Совершенно не умея это делать. Это меня, и мою монету, спасло. Сделай она аккуратный надрез — я бы толком ничего не ощутил и не проснутся. Как и наоборот — сработала бы защита от боли. А так, начав пилить мне кожу тупым кухонным ножом, долго и упорото, не столько прорезая сколько щекоча и царапая — она отделалась легким испугом, парой шишек и ожогов. Вообще-то было больше, но я кинул вдогонку к взрыву излохматившему лицо, малое исцеление, спустив на эту дуру половину запаса маны.
Теперь монетка бултыхается где-то в кишках — как хорошо, что золото инертный металл. И как хорошо, что никто не знает, что это именно золото.
Хорошая осенняя погода подарила нам еще один год спокойной жизни. Жизни, где самое тяжелое это откосить от уборки свинарника и очередного смотра мод. Свена тоже подключили к охоте за генами, пусть и не в том масштабе, так что мы теперь с ним бегаем вместе.
Не то чтобы мы были против, я уже можно сказать привык к «лошадиным мордам». И мне теперь городские фифы и леди дворянского рода кажутся неправдоподобно правильными и пластиковыми. А Свен там вон вообще присмотрел даму сердца… потом его побили и он пересмотрел — дама оказалась неформально занята. Но блин, мы ж не жеребцы на смотре!? И не быки производители. У нас вообще то чувства есть!
«Какие «чувства» в двенадцать лет!?» — выразился не весь каким боком затесавшийся в бабский комитет мужичек — «Бери что предлагают, и не жалуйся!» — но мы были в корне с ним не согласны.
Точнее Свен то на все согласен, но он тут можно сказать на вторых ролях. Ну а свинарники… Кому понравится плавать по колено в фекалиях?
— И в связи с ростом угрозы, великий граф… — вещал с импровизированной трибуны из плеч четырех рыцарей, оратор, суля нам проблемами, а народу бумагой.
Особенно впечатляет его сопровождении — десятка два рыцарей, конница, лучники, пара магов, судя по одеяниям, повозки снабжения…
— Эй, Свен! — увидел я в последних рядах толпы друга — О чем болтают?
Самому мне разбираться и в вслушиваться в речь лень, да и заметил я собрание поздновато, а оно уже минут пять как идет.
— Магов ищут — отозвался друг, даже не повернувшись.
— Что, опять началась охота на ведьм? — кинул шутку я.
— Хуже! Недобор в армии!
Свен вдруг замер и медленно повернул голову ко мне.
— Валим? — уточнил я.