Клык Лохматня, которым Олег делал пометки на деревьях, превратился в полноценный костяной кинжал, давно надо было это сделать, ножичек в хозяйстве — вещь полезная и универсальная. Немного потратившись в материалах, добился от вневременного станка удобных ножен, а прицепить их было куда, с таким особым дизайном одежды можно обвешаться полезными предметами с ног до головы, куда не ткни, везде найдется ремешок, на который без проблем получалось прицепить полезную нагрузку.
Перекрестившись, поплевав через левое и правое плечо, посидев на дорожку, в общем, исполнив все пришедшие в голову ритуалы, Сколотов отправился в путь, периодически ныряя в тень. Взаимодействие с магией тьмы было самым спорным решением, немало времени было потрачено на выяснение, действительно ли заклинание теней является необходимой мерой или подсознание подталкивает его к этой мысли ради получения дозы кайфа. Сомнения никуда не подевались даже после тщательного мозгового штурма, чашу весов перевесило логичное заключение, что данный способ передвижения использовался и до злосчастного лабиринта. Согласиться с собой прошлым оказалось легче, чем убедить свою паранойю в относительной безопасности теней с нуля. Казус заключался еще в том, что та самая паранойя работала в обе стороны: и опасаясь использовать магию тьмы, и боясь топать по лесу в открытую.
После некоторого перерыва прикосновение влажной губки ко всему телу вызывала приятную истому, пришлось проявлять свою железобетонную выдержку, дабы в панике не вывалиться из теней при первом контакте. Даже без движения тело отлично помнило эти ощущения и всецело хотело их повторения, однако Олег не терял над собой контроля и неосознанных движений не наблюдалось; для верности посидев на месте минут десять, отслеживая свои реакции, он свернул каст и отправился дальше перебежками от тени к тени.
Постоянная концентрация и внимательность требовала кучу физических и моральных сил. Ожидая нападения каждую минуту, Сколотов изводил сам себя, к вечеру падая на землю совершенно измотанным, и изменить ничего не получалось, приказать самому себе расслабиться можно, только толку от этого никакого, только воздух сотрясать. Атаки мерещились со всех сторон, толпы мнимых преследователей, гнилых ящеров, недоволков поджидали за каждым кустом, и временное облегчение наступало только в случае реальной встречи с монстрами. По пути попадались новые разновидности тварей вперемешку с уже знакомыми, Олег старался избегать любых столкновений, даже с недопсами, осторожно обходя каждую встреченную тварь. Столкновения случались в основном по ночам, недвижимый часовой окупил вложенную в него единичку магии уже процентов на пятьсот, исправно предупреждая о ночных визитерах. Сколотов не поленился вырезать из веток четыре десятка деревянных колышков и густо утыкивал ими всю территорию вокруг места ночной стоянки. Вторым подспорьем оказалась его алхимико-масленая особенность, перебивая запах тела травяным ароматом, она уберегала путешественницу от массовых ночных нападений, подобных первым суткам в новом мире. Привычка растираться кровью растительных монстров вернулась мгновенно, Сколотову даже показалось, что он слышал щелчок в голове, будто патрон встал на свое место в обойме. Возвращение к подобной практике ощутимо нервировало, сознание без зазрения совести увлекалось утренними и вечерними процедурами растирания, и, дабы купировать похотливые позывы, Олегу приходилось каждый раз резать ладонь кинжалом, этого хватало для снижения градуса возбуждения до приемлемых величин. Оставалась надеяться, что боль не привяжется к наслаждению на подсознательном уровне, и его реакционным меры не приведут к мазохизму: «Вот будет номер, бегал от одного помешательства и настолько доподталкивал съехавшую крышу в одном направлении, пытаясь водрузить ее на место, что она свалилась с обратной стороны», — это будет тот еще жизненный конфуз, и ведь душистое масло, при желании, тело выделяло без всяких лишних усилий, но если его не втирать в кожу, то эффект будет намного слабее — вынюхивающая его стая недоволков с радостью это подтвердила. В любом случае масло сейчас было наименьшей проблемой, а вот накапливающаяся усталость и нервозность — первостепенной, в какой-то момент Сколотов заподозрил мозголомную активность лохматней, но потратив на их поиски полдня, был вынужден признать: ментальные монстры тут не при чем. Достаточно изучив поведение этих тварей, он уверенно мог находить уродливых мутантов в округе, ориентируясь на магический след и психологическое давление, сейчас же ничего не намекало на их присутствие, эту идею пришлось отбросить как несостоятельную.
Надо было признать, сама ситуация давила на человека всей тяжестью неопределенности. Посреди леса, в окружении жаждущих твоей плоти монстров, двигаться неизвестно куда, надеясь только на чуйку ушастой шапки, не в обиду Пантерычу будет сказано, то еще испытание для нервов. И так же, как раньше, Олег выдерживал подобные вызовы едва-едва, на пределе возможностей. Оставалось только стиснуть зубы и превозмогать, надеясь на скорое завершение пути, тут либо он загонит себя до смерти, либо среди зарослей покажутся очертания стен города, и что случится раньше, неизвестно.
На десятый день перехода Сколотов решил устроить себе выходной, с целью выспаться и прийти в норму. Выбрав небольшую полянку, со всех сторон закрытую от взглядов зарослями, он устроил временный лагерь: заранее заготовил охапку сушняка, развел полноценный костер и наломал веток для спальника. Отложив крупную, особо удачно обработанную шкуру, Сколотов теперь использовал ее для комфортного сна, когда позволяло время, сооружал из мягкой зелени импровизированную кровать, накрывая ее сверху шкурой, и ночевал практически как белый человек. Иногда даже посещали ощущения, что он сейчас у себя дома в небольшой уютной квартирке, нежится на мягком матрасе. Стоит только открыть глаза — и увидишь побеленный потолок своей комнаты, знакомую люстру с цветастым куполом плафона, стол со включенным компьютером слева, он, как всегда, завален всякой мелочевкой: хардами, проводами, дисками, на самом краю лежит старенький, но неубиваемый телефон, в глубине столешницы рядом со стенкой возвышается дареная фигурка космодесантника, опирающаяся на огромный двуручный меч — все привычное, все знакомое. Но наваждение длится недолго: только ветерок подует по верхушкам деревьев, и зашелестевшая листва своим шепотом разбивает приятную занавесу иллюзий, оставляя только сожаление; после такого Олег часами ворочался на лежанке, пытаясь подавить подступившую к горлу горечь, и в беспокойных метаниях рано или поздно проваливался в тревожный сон.
Целый день Сколотов пытался расслабиться, выгнать все мысли из головы, просто полежать, наслаждаясь жизнью, пытался вернуть то ощущение счастливого пофигизма, испытанное после спасения от преследователя. Добросовестно выполняя отданный себе приказ — отдыхать, он отъедался и пялился на пляшущие языки костра, но все было напрасно, тревога никуда не уходила; все так же дергаясь от любого постороннего звука, Олег чувствовал, как натянутые нити нервов вибрируют от напряжения, грозя лопнуть в самый неподходящий момент. Промучившись до вечера, с самым паршивым настроением он завалился спать.
Ночь была темной, раскачивающиеся ветви листвой закрывали звездное небо, только изредка давая шанс наблюдателю ухватить обрывок небесной тверди. Под шум чащи многотонный груз беспокойства, давивший на плечи, стал чуть-чуть легче; получилось просто лежать, смотря в никуда, взгляд не упирался в многочисленные препятствия, а проникал сквозь них, куда-то туда, к самому горизонту, где утром взойдет солнце, обжигая зеленое море растительности яркими, красноватыми лучами.
Нежные, теплые руки легли на плечи и уверенными движениями разогнали кровь в напряженном теле, массаж был исполнен весьма умело и как нельзя кстати. Олег поднял взгляд, над ним нависало миловидное женское личико с плавными, гармоничными чертами лица, черные как омут глаза источали умиротворение и покой. Переливающиеся в свете редких звезд волосы обрамляли лицо, спускаясь до самых плеч, слегка завиваясь на кончиках. Из одежды на незнакомке не было ничего, и манящие округлости соблазнительно раскачивались перед самым лицом: никакие не огромные бидоны, как у него, а подтянутые, упругие груди размера третьего. Ласкающие касания с плеч переместились дальше, и теперь тонкие аристократические пальчики утопали в мягкой, пружинящей поверхности выдающегося бюста. Сознание ненавязчиво отодвинуло Олега на второй план — знакомое чувство, совсем как тогда, у часовни, — но ощущение чужих прикосновений наоборот стало только ярче.
Ночная красавица тем временем уже обошла его вокруг и, не стесняясь, забралась сверху; горячие, гибкие тела прильнули друг к другу вплотную, возникло ощущение, будто незнакомка заключила Олега в свои объятия целиком, каждая клетка чувствовала теплое прикосновение бархатистой, гладкой кожи. Пантерий наряд куда-то подевался, хотя он точно помнил, что ложился одетый, сейчас эта нестыковка не имела никакого значения. Прекрасное лицо женщины было в каких-то десятке сантиметров, она наклонилась еще ниже, коснувшись губами левого уха, и первые слова с момента встречи звонкими колокольчиками приласкали слух: «Я тебе помогу, не убегай, не бойся, я буду нежной, только возвращайся ко мне, я не буду больше настаивать, чтобы ты осталась навсегда, только не уходи насовсем, прости меня, теперь я буду осторожна».
Не воспринимая значения ни единого слова, волшебница наслаждалась, было достаточно самого голоса: чарующего, зовущего, немного печального. Уже не сдерживаясь перехватив управление телом, волшебница нежно обхватила незнакомку и мягко перевернулась, подмяв под себя робко улыбающуюся красавицу. Губы встретились в первом, ошеломительном поцелуе, после которого она отправилась дальше исследовать незнакомое тело, покрывая его ласковыми поцелуями, лаская руками и своей грудью, вездесущее масло оказалось как нельзя кстати. Уже доведенное до пика экстаза сознание сделало еще один шаг вперед, и удовольствие затопило весь разум. Серебристый туман желания притупил память, оставляя больше пространства для неземных ощущений: вот она ловит ртом шаловливый, розовый язычок любовницы, в следующее мгновение ее грудь оказывается в ласковом захвате горячих рук и нежные покусывания терзают чувствительные бугорки, последняя картинка самая восхитительная: низко склонившись, волшебница приникла к гладко выбритой, источающей сногсшибательный женский аромат киске, в то же время чувствуя прикосновения влажного язычка к истекающей соками промежности у себя внизу.
Наутро Олег вскочил, как будто всю ночь стоял на зарядке с вилкой в розетке. Пробуждение произошло как-то резко и сразу: никакого протирания глаз, зевания, утренней слабости. Хлоп, как по выстрелу спортивного пистолета, и человек уже готов нестись, сворачивать горы, покорять океаны и укрощать природу. Усталость как рукой сняло, таким свежим он себя не чувствовал наверное, никогда, единственным минусом было то, что ночью, похоже, дико потеплело, встал весь потный, хоть выжимай, да еще и в масле. Но план под кодовым названием — «выходной» можно считать удавшимся и по необходимости повторять разгрузочный день.
Тяжелый переход встал в приемлемое русло, запаса сил хватало на несколько дней, прежде чем организм снова начинал подавать признаки хронической усталости, еще протянув пару дней сверху до полуизмотанного состояния, можно было устраивать очередной «выходной». Нормально отдохнуть, не доводя до предела, не выходило, только подходя к своему лимиту, Сколотов получал ночь подзарядки, к которой еще надо было основательно подготовиться: найти укромное место, обставиться часовыми, соорудить постель и при соблюдении всех условий на следующее утро он чувствовал себя как целый огород свежайшей огуречной рассады. Прилив энергии сопровождался литрами пота и масла, в котором просыпался счастливый путешественник, эта странность наводила на мысли о такой очередной не задокументированной особенности организма, как открытые каналы, но фолиант ничем помочь не мог — раз нет названия пассивки, значит нет и шансов найти ее описание.
Еще одним открытием стало изменение температуры в тенях, раньше это заклинание подмораживало укрывшегося в нем мага, сейчас отсиживаться во тьме стало тепло и комфортно, как будто сам каст поменял свое отношение к Олегу. Заодно перемещение внутри заклинания стало намного терпимее, возбуждение, конечно, никуда не делось, просто стало менее дурманящим, никаких потерь контроля над телом, шаловливые ручки больше не тянулись к промежности, чуть что. Сколотов с полной уверенностью приписал все изменения прокачке уровней заклинания, все-таки оно не слабо скакануло в развитии.
От активных действий в тенях все равно стоило воздерживаться, каждый раз после вынужденного передвижения в инвизе Олегу было чертовски за себя стыдно, и никакое самовнушение о необходимости подобных действий для выживания не убирали это ощущение постыдного свершения полностью.
Так или иначе, путешествие стало проще, теперь уже не было никаких сомнений, что переход затянется, даже если в цифровых значениях искомое поселение было относительно недалеко, дорога все одно займет немало времени. Топать по прямой не было никакой возможности, приходилось постоянно петлять, избегая встреч с тварями, подолгу отсиживаться в тенях, периодически охотиться, пополнять воду, отбиваться от ночных нападений и как апофеоз препятствий — долгий обход встретившееся на пути болота. Лезть в трясину даже мысли не возникло, точнее, мысль-то промелькнула, только спустя секунду после рождения она была жестоко забита камнями, расстреляна и похоронена под толстенным слоем благоразумия, туда ей и дорога.
На двадцать третий день пути случилось несчастье: закончилась вода; до этого момента проливные дожди стабильно спонсировали его авантюру необходимым количеством жидкости, но четыре дня назад как отрубило. Чистое и ясное небо светилось яркими солнечными лучами, на радость всякой лесной живности, кроме Олега. Попаданца такой поворот событий вводил в уныние, никаких хитромудрых техник добывания питьевой воды посреди лесной чащи он не знал и сейчас по чем свет стоит поносил самого себя за расточительность, чего стоило поумерить аппетиты и растянуть имеющийся запас дней на шесть.
«Нет же! Чего экономить? Ща дождичек ливанет, и пополним запасы, баран, ничему тебя этот мир не научил».
Сколотов с надеждой потряс фляжку, на донышке еще плескалась пара глотков на самый крайний случай; убрав емкость в инвентарь, он поплелся дальше, поглядывая с надеждой на небо. Движение — это жизнь в самом прямом смысле, сидя в кустах, на ручей или речку не наткнешься.
Отсиживаясь в тенях, Сколотов наблюдал за группой нестандартно себя ведущих монстров. Пятерка пирокроликов подозрительно наворачивала круги вокруг его местоположения, эти твари встречались в лесу уже не раз; как водится, на обычных кроликов они походили отчасти. Крупнее своих мирных собратьев в три раза, мутанты обладали шикарными для крафта шкурами разнообразных расцветок от бледно-желтого до темно-оранжевого, пара узнаваемых длинных ушей тоже имелась, равно как и маленькие красные глазки. Основной отличительной особенностью их вида являлась способность изрыгать полутораметровый поток пламени. Для этого трюка моб замирал на месте, прицеливаясь, потом нижняя челюсть с неприятным хрустом распахивалась на ширину в несколько раз большую, чем от нее ожидалось, под густым мехом на морде прятался глубокий разрез пасти, сшитый тонкой сеткой сухожилий, невидимых в спокойном состоянии, они, растягиваясь, удерживали нижнюю челюсть монстра при подготовке к атаке. Все тело подготавливаясь к залпу, раздувалось словно шар, обнажая такие же стежки нитей, как и у пасти по всей шкуре, в последний момент перед залпом монстр становился похож на многократно перештопанный матерчатый мяч. Закончив подготовку, пирокролик выпускал столб огня и удерживал его в активном состоянии от десяти до тридцати секунд, длительность зависела от окраса твари, чем ближе к насыщенному оранжевому цвету, тем сильнее было пламя, совсем темные по цвету могли еще и передвигаться, сжигая все на своем пути.
Сколотов несколько раз сбивал кроликов меткими кастами ледяных шипов, когда не было смысла терять время на долгий обход, один раз живые огнеметы наведались ночью, доставив немало проблем, слава богу, в тот раз нападающих было всего четверо, и некроолень не страдал от стихии огня. Чего точно не было замечено у этих тварей, так это чувствительности к магии, того самого параметра магического восприятия их виду недоставало. Укрытие в тенях всегда безотказно сбивало пироманьяков с толку, а сейчас они как будто разыскивали его.
Рассматривая из невидимости ближайшего пирокролика магическим зрением, Олег обнаружил смутно знакомую деталь. Тонкая едва заметная энергетическая нить тянулась от загривка монстра в сторону густых зарослей ягодного кустарника; канал был неплохо замаскирован под общий магический фон, поверхностным взглядом такой камуфляж не раскрыть, нить сливалась с естественными энергетическими потоками, имитируя их движения и подстраиваясь под изменяющиеся оттенки изначальной магии. А вот сами кролики были созданы не столь искусно и при усердном и внимательном изучении начинали просвечивать множеством мелких дыр в структуре. Заклинание иллюзии в таком исполнении должно быть очень ненадежно, отсутствовала целая область каркаса, отвечающая за замкнутость систем циркуляции маны. Сколотов подробно рассмотрел все особенности своего фантомного силуэта и отлично разобрался, что и как там работает и за что отвечает. Он мог с уверенностью утверждать: с таким дефектом заклинание при грубом физическом воздействии лопнет как… как мыльный пузырь.
Злобная улыбка появилась на лице волшебницы. Увидев себя со стороны, Олег удивился бы, как такое миловидное личико может выглядеть настолько угрожающе: нежные, розовые губки изобразили настоящий боевой оскал, обнажив ряд безупречно белых зубок с двумя немного заостренными резцами по бокам. Погрузившись в раздумья, волшебница машинально покусывала нижнюю губу и гладила Пантерыча, который, чувствуя состояние своей хозяйки, грозно щурил глаза на фантомных кроликов.
Отследив наиболее вероятное местоположение преследователя, она сорвалась с места прямо в тенях, совершенно не обращая внимание на возбуждение, сейчас оно и для осознанной и для бессознательной частей разума было всего лишь частью азарта и адреналина, смешиваясь с предвкушением грядущего возмездия. Логика и инстинкты сошлись в одной точке и, не сомневаясь в своей целостности и полноценности, бросились за добычей. Они страстно желали только одного — отомстить за свой страх, воздать по заслугам невидимой твари, совершенно не замечая спонтанное слияние двух сторон одной личности. Олег ни на секунду не задумался о той не присущей ему страсти, с которой в сердце вспыхнула незамутненная ненависть по отношению к этому существу, а волшебница не обратила внимание на то что впервые действует рассудительно и осознанно, ведь среди них никогда не было разрыва, просто поврежденный разум отрицал часть самого себя, часть, высвобожденную из подсознания этим чуждым миром, для которой не существовало никаких противоречий ни с новой жизнью в постоянной борьбе, ни с чужим телом, она относилась ко всему легкомысленно в противовес загруженному заботами и переживаниями по пустякам Сколотову.
Пирокролики заметно занервничали, удвоив усилия в поисках, преследователь чувствовал опасность, но не мог определить ее источник. Прозрачное, скрытое в листве тело монстра дрожало от усилий, изо всех сил накачивая каналы маной, создавая все новые и новые иллюзии, и вот его старания принесли результат, совсем недалеко, метрах в тридцати, желанная добыча обнаружилась. Сгорбившись, она зажалась под корнями развесистого дерева, забившись в небольшое углубление; цель тряслась от страха, и только звук прерывистого дыхания выдавал ее местоположение фантомам. Сразу три сиреневых облака сорвались вперед, контролировать такое количество сложных заклинаний было тяжело даже для обладающего прирожденным магическим даром монстра, пришлось развеять большую часть иллюзий, сосредоточившись на управлении, когда обжигающий поток молний ударил в спину.
Олег не собирался давать преследователю лишних шансов, за конусом молний тут же последовали несколько усиленных ледяных шипов. Прозрачная тварь, парящая в метре над землей, испуганно заверещала, пытаясь развернуться к возникшей угрозе лицом, но, видимо, маневренность не являлась ее сильной стороной. Нарезая круги вокруг, Сколотов расстреливал слабо ворочающегося мутанта. Несколько раз в воздухе формировались сиреневые облака, тут же опадая безвредным туманом, стоило только кастеру получить новый разряд электричества.
Точку в избиении поставил Вилка, наконец домчавшись до места, он без разговоров впечатался в мерцающий силуэт рогами, отбросив того на землю. Пересчитав по пути все деревья и смяв тушей несколько кустарников, монстр остановился и затих.
9. Алый вальс
Морок спал, и преследователь предстал перед Олегом в своем отвратительном, реальном виде. Насекомоподобное овальное тело, лишенное конечностей, было покрыто пластинами черного хитина, сзади пара каплевидных крыльев прикрывала прозрачную мембрану, колышущуюся в такт магическим потокам — именно она позволяла неповоротливому телу парить в воздухе; спереди из-под черной брони проглядывалось покрытое слизью, белесое брюшко, развороченное многочисленными попаданиями ледяных осколков. Завершала тошнотворный образ темная с багровыми прожилками маска, полностью закрывающая голову, оставляя только пару узких смотровых щелей, за которыми поблескивали мертвым светом угли недвижимых зрачков. Поверх хитина вся туша монстра была облеплена какой-то склизкой, смоляной массой, непонятно как держащейся на нем при жизни, сейчас же она медленно с хлюпаньем и чавканьем сползала вниз, смешиваясь с грязно-желтой кровью, сливаясь в зловонную лужу.
Ничего полезного осмотр твари Сколотову не дал, еще один монстр, отвратительнее, чем гнилой ящер или нет — это чисто субъективное ощущение; с памятного сражения с заразной игуаной прошло уже достаточно времени, и эмоции изрядно притупились, но вот появился повод пережить цепь приступов тошноты заново, уж лучше бы они, падая на землю, исчезали оставляя горстку монеток, как мобы в древних играх, чем мучиться отсутствием аппетита целый день после одного взгляда на эту мерзость, эх, несбыточные мечты. Потрошить кучу нечистот Олег не собирался, пусть даже хитин этой хрени является убернепробиваемой броней и защищает от всех видов урона вплоть до ядерного взрыва, брать его в руки он отказывался наотрез и тем более носить в качестве одежды.
Уже разворачиваясь, чтобы уйти, Сколотов заметил непонятную активность лужи; смоляная поверхность пошла пузырями и забурлила, как кипяток в кастрюле, слизь пришла в движение, собираясь в подрагивающую, извивающуюся кочку, и резко прыгнула на волшебницу. Рывок на невероятной скорости преодолел пятиметровое расстояние меньше чем за секунду, в полете пульсирующий ком раскрылся, накрывая как можно большую площадь, дабы наверняка зацепить свою цель. Женщина не успела даже дернуться, когда ее с головой накрыл кипящий поток, и не встречая сопротивления, пролетел сквозь фантомное тело иллюзии. Упав, вязкая жидкость, как клякса, растеклась грязным пятном по траве и тут же получила разряд электричеством от скрытого тенями Олега. Прятаться и оставлять обманки уже твердо вошло в привычку пуганого попаданца, сейчас ему и в голову не могло прийти стоять открыто, рассматривая труп из чистого любопытства. Весь осмотр после боя Сколотов проводил из теней, и в момент неожиданного нападения отсиживался рядом с небольшой елкой в стороне.
Молнии следовали одна за одной, пока черная жижа буквально не испарилась под постоянными обжигающими разрядами, и ее смерть ознаменовала приятная золотистая вспышка вокруг волшебницы. Долгожданный седьмой уровень наконец достигнут, сейчас он как никогда кстати, возможно лвлап спасет его жизнь повторно, хотя и другим, нежели раньше, образом. Олег надеялся избежать этого решения, но во рту уже давно властвовала пустыня Сахара, и ничего не предвещало скорый приход дождя.
Вода закончилась уже давно, и излишняя активность, связанная с охотой на преследователя, повлияла на состояние организма не лучшим образом. Помимо ожидаемой жажды, на Сколотова навалились дикая усталость и слабость, никакие передышки не помогали перебороть переутомление, каждый раз, присаживаясь отдохнуть, вставать ему становилось все тяжелее, из-за чего он вообще отказался от остановок, предпочитая хоть как-то брести вперед, чем в очередной раз, кряхтя и причитая, ставить себя на ноги, практически вытягивая свое тело за волосы, как всем известный самый честный в мире барон.
В борьбе за воду были перепробовано множество логичных и не очень методов ее добычи. Олег расковырял стволы нескольких деревьев, надеясь на аналог березового сока, отслеживал перемещения нормальных животных, рассчитывая, что местная фауна наведет его на водопой, сооружал что-то вроде земляных ловушки для влаги, которая в теории должна была собираться в углублении.
«По-моему, этот способ показывали по телику в шоу о выживании усатого мужика, то ли в лесу, то ли в джунглях, а может, я это где-нибудь на форуме углядел, не помню, один хрен, не работает или гениальный попаданец не смог правильно вырыть ямку в земле».
От практических действий плавно перейдя к магии, Олег покидался сосульками в дерево и попытался погрызть и пососать их осколки, но и здесь его ждал облом. Само заклинание, в большинстве случаев, состояло из трех компонентов: физического, стихийного и чисто магического. Они же условно отражали спектр воздействия каста на реальный мир, например, ледяной шип в своем базовом виде имеет подавляющую физическую природу, его воздействие на цель в первую очередь обусловлено кинетической энергией, то есть чем быстрее и прочнее будет ледяной снаряд, тем глубже он воткнется в башку очередной твари и тем опаснее будут его осколки; во вторую очередь, шип имеет стихийную составляющую и вызывает естественные для его ледяной сущности эффекты, такие, как обморожение, образование ледяной корки, замедление рефлексов и магических токов, и совсем минимальную часть заклинания составляет чистая магия, которая в первую очередь отвечает за формирование льда из ничего, во вторую за поддержку и насыщение каркаса заклинания, а нанесение урона для истинной энергии в данном случае задача третьестепенная. В конусе молний распределение совсем другое, там стихия является основой и занимает процентов восемьдесят каста, пятнашка на физику и пять на магию. К чему это все нас приводит? Да к тому что никакой, собственно воды, в заклинании льда нет, все составные части спела по сути энергия. Да, там присутствует энергия ледяной стихии, но это все равно настроенная на нанесение урона, агрессивная магия. Есть ее — это все равно что пожевать взведенный снаряд, держа в голове тот факт, что при его создании заготовку поливали водой, или при взрыве он использует окружающую влагу как катализатор: что одно, что другое не делает железную болванку съедобной. К счастью, никаких взрывов не произошло, но организм в категорической форме отверг насильно запихиваемую в него враждебную ману, отвергание состоялось тут же неподалеку в ближайших кустах. Зато от безысходности Сколотов без проблем растворил осколок поглощением и получил концентрированную, ледяную магическую энергию, которая приобрела некоторые усиленные черты своей первостихии и полнейшее отрицание огненной магии. Хороший материал для профильных заклинаний, вот только ничем не помогающий в данной ситуации. Напоследок была произведена попытка растопить кусок магического льда на костре, и он в принципе растаял, за два с половиной часа, но растаял и ничего после себя не оставил, никакой воды — ничего, просто исчез, возможно, даже огонь тут и не при чем, просто запас маны внутри каркаса исчерпался.
Очередной идеей стал призыв поваренка, но тот только развел призрачными руками, для своей деятельности он брал воду у хозяйки, а не из параллельного измерения работников общепита, как раньше думал Олег. Он мог преобразовать некоторые жидкости в чистую воду, но на этом все.
В результате, куда ни ткнись, дорожки приводили назад к двум оставшимся вариантам: либо найдется естественный источник воды, либо придется использовать заклинание, которое напрямую насыщает организм необходимыми питательными веществами. Второе решение вводило Сколотова в состояние легкой паники, именно для него он берег единичку прокачки с седьмого уровня, его же боялся всем сердцем, надеясь, что прибегать к крайним мерам не придется, а пока состояние организма с каждым часом становилось все хуже и хуже.
День клонился к вечеру, а Олег все шел, ориентируясь по указаниям Пантерыча, он безостановочно брел прямо, еле-еле отмахиваясь от лезущих в лицо веток. К крайней степени усталости присовокуплялась дикая боль в суставах, и давление на его многострадальную голову ощущалось, как будто виски в зажимали в стальных тисках. Полностью уйдя в себя, он отсчитывал каждый шаг, постоянно сбиваясь примерно на сотне и начиная по новой; в ушах стоял непрекращающийся шум, в котором иногда угадывались далекие голоса, окликающие его по имени или вовсе неразборчиво восклицающие случайные слова. Тяжелое дыхание прерывалось сухим, болезненным кашлем, сотрясающим все тело, но все таки он держался. «Край еще не наступил, еще можно немного поискать», — убеждал себя Сколотов непрерывно проговаривая эти слова про себя, и самогипноз действовал до тех пор, пока он не наткнулся на черные, изящные туфельки. Тут же захотелось протереть глаза, дабы избавиться от нелепого морока, и руки, как ни странно, дисциплинированно выполнили приказ, но наваждение не исчезло, прямо перед направленным в землю взглядом красовалась пара женских туфелек.
Олега немного отпустило, будто время обратилось вспять часов на пять, когда он еще не представлял из себя иссушенного, ходячего зомби. Полегчало достаточно, чтобы появилась возможность поднять голову и рассмотреть свои галлюцинации в полный рост. За начищенными башмачками обнаружились стройные ножки в черных чулках, еще выше начиналось расшитое, антрацитовое платье, украшенное многочисленными узорами, составленными из цепочек темных камней, переливающимися изнутри разнообразными, приглушенными цветами — от янтарно-желтого до изумрудно-зеленого, дальше в поле зрения попала крупная, подтянутая грудь стиснутая жестким корсетом, выставленная на всеобщее обозрение неприлично глубоким разрезом декольте. Но самым ошеломительным оказалось прекрасное женское личико, благожелательно улыбающееся, рассматривая очаровывающими глазами нерадивого путешественника из-под длинных, угольно-черных ресниц. Красавица слегка присела, изображая шутливый реверанс, из-за чего ее иссиня-черные, завивающиеся к кончикам волосы блестящей волной перетекли из-за плеч, на мгновение прикрыв лицо.
— Похоже, я успела как раз вовремя, не подарите ли даме один танец? Раз уж она соответственно одета.
От звуков чарующего голоса вкупе с нереальностью происходящего Сколотова окончательно выбило из колеи. Прокашлявшись и пролепетав пару несвязных фраз он наконец смог выдать:
— Извините, но я, как видите, сейчас не в состоянии для плясок.
Красавица безапелляционно отмахнулась от такого нелепого заявления:
— Я уверена, мы что-нибудь придумаем, — ее пальчики сомкнулись на ладони Олега, и тот действительно почувствовал себя еще лучше.
Требовательно потянув своего партнера, незнакомка сорвалась в танец, легкомысленно кружа между деревьями, не задевая ни одной веточки. Они настолько плотно прижались друг к другу, что выдающаяся голая грудь волшебницы расплющилась о завлекательные округлости партнерши, знакомое чувство возбуждения заворочалось на периферии сознания. Весь лес вокруг померк, растеряв все краски, став серым и невзрачным на фоне веселой любительницы танцев. Чарующий голосок вновь раздался, теперь у самого уха, даря ему несколько приятных мгновений.
— Упрямство, вот что мне в тебе так нравится, особое упрямство; не как у осла, упершегося всеми копытами в землю, только потому, что это стукнуло в его голову. В нужный момент ты, моя любимая волшебница, можешь стоять на своем, но по необходимости всегда принимаешь единственно верное решение, и что же тебе мешает сейчас?
Сколотов попытался что-то ответить, но был остановлен изящным пальчиком, прижатым к его губам.
— Тебя держит страх, сейчас он тебе мешает, придется перебороть своих вымышленных монстров. Я ничем не могу помочь сейчас, но твоя магия может, не сдерживайся, не сомневайся и не смей тут погибнуть, не оставляй меня одну.
— Прошу прощения, но кто ты какая, как… Как тебя зовут и что вообще происходит? — Олега не слабо кидало из стороны в сторону, недоумение сменялось настороженностью, чтобы секундой позже уступить место вожделению, требующему немедленно покончить с разговорами и перейти к постельной сцене.
В ответ на его вопросы раздался звонкий смех.
— Это так волнующе: знакомиться спустя столько переполненных нежностью ночей, спустя столько радостных встреч и печальных расставаний, мое имя… пусть будет Диадара.
— Если признаться, я ничего не понимаю, — Сколотов остановил импровизированный вальс, намереваясь обстоятельно расспросить незнакомку, однако та не дала ему лишней секунды привести мысли в порядок, ее руки тут же обхватили огромные груди, ласково сжимая их теплыми ладонями.
— А вот еще парочка вещей, за которые я тебя люблю, они тоже особенные, как и ты сама, для меня они источник бесконечного наслаждения и сладости, настоящее сокровище, — незнакомка наклонилась, красный язычок на мгновение показался из-за темно-бордовых губок и, пройдясь по ареоле, шаловливо задел чувствительный сосок и вновь скрылся во рту. — Есть, конечно, местечко послаще, — взгляд черных глаз мимолетно скользнул вниз, — но нам пора заканчивать — ее ладони обхватили лицо ошарашенного Олега, притянув к себе, так что он почувствовал на коже жаркое, прерывистое дыхание собеседницы. — Я вижу в самой глубине твоих глаз, как она ворочается, волнуется, желает присоединиться к нашей беседе, присоединиться по-своему, как умеет, но сейчас нельзя, она легкомысленна и совсем не умеет сдерживаться. А у меня никогда не хватит сил отказать моим любимым красавицам, сейчас одна бурная ночь убьет вас, так что пора, береги себя и возвращайся, обещание в силе, я не буду просить остаться навсегда.
Сколотов из последних сил разлепил глаза и осмотрелся; похоже, он вырубился прямиком в тенях, благодаря привычке, еще раз его туша спасена от подъедания монстрами. В голове творилась полная неразбериха, кажется, ему снился какой-то несуразный сон, но как Олег не напрягался, не смог вспомнить ни единого отрывка, только вызвал сильный приступ боли у и так едва соображающей головы. Все тело буквально разваливалось, потребность в воде перешла все возможные границы, и настало время всерьез спасать свою шкуру.
Стоя над трупом, он все никак не мог решиться, будучи еще в достаточно трезвом уме, чтобы бояться того, что собирался совершить, и не желал делать последний шаг, который, возможно, перечеркнет всю его прошлую жизнь. Олегу казалось, что этот поступок равнозначен признанию того, что то беззаботное время в уютной, небольшой квартирке в центре современного города никогда не вернется, что он принимает дикие законы нового мира, вживается в него, теряя свою связь с прошлым. Казалось бы, чего не сделаешь ради выживания, и такое очевидное и простое решение — далеко не самое страшное, на что готов пойти человек ради спасения своей шкуры, однако страх все равно терзал Сколотова, страх того, что его расшатанному разуму достаточно маленького толчка, чтобы он рухнул в бездну. Уже единожды опустившись до полуживотного состояния, Олег не чувствовал что в полной мере владеет собой, что является полным хозяином своего тела и своих инстинктов. Сделал бы подобное Сколотов из прошлого? Он очень хорошо знал себя, считая это одним из своих немногочисленных положительных качеств, умение никогда не заниматься самообманом, всегда осознавая свои поступки и их мотивы. Упрямство было его отличительной чертой, иногда очень глупое упрямство, частенько приходилось буквально ломать себя через колено, дабы преодолеть эту внутреннюю стену, и сейчас эта принципиальность могла стоить ему жизни. Но, подойдя к самому краю, пришло время преодолеть свои страхи и упертость, вот только делает ли он это осознанно? Или проклятый лес уже изменил его, заставил сдаться, принять новые правила, все ради продления собственного существования, небольшая уступка самому себе, ради благой цели, сущая мелочь. С надеждой он осмотрелся вокруг, в последний раз пытаясь разглядеть блеснувший среди листвы ручеек, услышать грохот далекого водопада, почувствовать навеянную со стороны сырость невидимой реки или озера, но проклятый лес оказался глух к его безмолвной мольбе избавить уставший разум от неприятного решения. Олег долго держался одной надеждой, но сейчас ее стало недостаточно, живой организм требовал влаги, без которой уже едва функционировал, и глупый хозяин не смог найти другого выхода из ситуации.
Обреченно покачав головой, Сколотов сложил ключ активации и медленно, нехотя прошептал непослушными губами заклинание. Мертвый олень тут же затрясся, изгибаясь в судорогах, будто живой, гладкая шерсть намокла, впитывая часть крови, кожа пошла трещинами и с громким треском разорвалась, открывая путь багровым потокам, кровь многочисленными нитями взвилась вверх, собираясь воедино. Олег завороженно наблюдал, как неспешно живительная жидкость покидает погибшее тело, как красные, крупные капли просачиваются через рваные разрезы; собираясь, они образовывали тонкие ручейки, завихряющиеся в воздухе ломаными спиралями и дугами, сливаясь в большой, кровяной шар, повисший в метре над землей.
Похоже, надежды на мягкий исход не оправдались, он так надеялся, что заклинание сработает как-нибудь по-простому. Сколотов попытался развернуться и убежать, в надежде прервать каст, лучше уж рискнуть и выпить крови напрямую, чем так, но силы покинули иссушенное тело. Все, к чему привела эта попытка, — это к неуклюжему падению на колени; теперь он широко раскрытыми глазами снизу вверх наблюдал весь ужас магии крови, что делало предстоящее еще более пугающим. До последней секунды Олег надеялся, что каст сработает как нибудь по-тихому, ну например: у туши исчезнет кровь, а ему тут же станет лучше, произойдет что-то вроде бафа, пусть со вспышками и таинственной иллюминацией из пентаграмм, но все же как-нибудь безобидно, а не так.
Багровый поток, набрав силу, качнулся в сторону волшебницы, мягко прильнув к пересохшим губам; кровь преодолела слабое сопротивление, разомкнув стиснутые зубы, и горячий, пьянящий водопад хлынул в горло. Нахлынувшие чувства были просто непередаваемы, вкус самого выдержанного, дорогого, лучшего вина — ничто по сравнению с терпким, сладким, освежающим или солоноватым, обжигающим, нет приятно-горьковатым, пряным — вкусовые рецепторы сходили с ума, пытаясь определить, что именно они сейчас пробуют, посылая в мозг полные восторгов сигналы.
Только часть всего объема попадала в рот, остальная теплая жидкость изливалась на лицо и тело, окрашивая стоящую на коленях волшебницу в ярко-пурпурные тона, она стояла недвижимо, только иногда блаженно содрогаясь от очередной порции бурлящей энергии, волной проходящей по всем магическим каналам организма.