"Если бы она только могла поднять руку!" — С отчаянием подумала она. Конечности были словно в огне, и совсем ее не слушались. Попытки хоть как-то ими пошевелить не приносили ничего, кроме страданий.
"Нет, бесполезно. Теперь уже точно конец", — Наконец, сдалась Яна, и притухшая было ярость разгорелась с новыми силами.
— Как знаешь, — Поморщившись сказал солдат и надавил на нож.
Она заорала от невыносимой боли в потерянном глазу.
— Ну, готова сотрудничать?
— Сдохни, палач! — Новый виток ненависти. Единственный глаз заволокла кровавая пелена. Первый раз в жизни она хотела что-то настолько сильно.
"Смерть, смерть им двоим. Нет, им всем!" — Она молилась об их смерти, кричала о мести, пока ей дробили зубы, выворачивали суставы, прижигали раскаленным лезвием кожу. Бесполезно, она только сильнее кричала про месть и ругалась по матери. Наконец, это надоело и командиру, и его солдату. Истерзанную Яну просто и незатейливо вырубили, а уже потом подтащили обратно к раненому лже-Вайперу.
— Сразу нельзя было так сделать? — Ворчливо спросил он, вскрывая живот своей жертвы.
— Может очнуться в самый неподходящий момент, особенно от боли. Не люблю неожиданности, — Пояснил его подчиненный.
— Тоже верно, — Согласился командир, — А теперь самое сложное. Приживление органов.
Живот Яны замерцал, когда лже-Вайпер применил свое умение, а потом резко опустел. Мужчина же наоборот, явно повеселел и легко поднялся на ноги.
— Все прошло успешно! — Он с удовлетворением осмотрел свой живот, на котором не осталось никаких следов раны.
— Ладно, бери труп своего сослуживца и пошли отсюда.
— Добивать не будем? — Солдат показал пальцем сначала на изуродованную девушку, потом на рвущегося в путах Диму.
— Яна! Яна!!! — Голосил он, не обращая внимания на собственные раны.
— Баба сама откинется. Добивать ее — только услугу оказывать, — Лже-Вайпер демонстративно наступил на девушку, и подошел к ее брату.
— Он тоже долго не протянет. Мне даже интересно: сам он ласты склеит, или его загрызет эта девка, когда зомбанется.
— И охота тебе их мучить, — Неодобрительно покачал головой солдат, но останавливать своего командира не стал.
— Охота. Я бы ее еще и трахнул, но времени нет, да и откинется она скоро. Не вариант, — С сожалением протянул он и парочка выживших бойцов покинула здание. Их товарищи давно окончили погрузку, знать не зная о произошедшем бое. Настроение командира снова испортилось, когда он вспомнил о своих промахах.
И никто из них не принял во внимание, ни странное выражение решимости на лице Димы, ни тонкий серый луч, скользнувший из его уцелевшей руки прямо в грудь девушки.
Если бы двое военных не были зациклены на своих проблемах, и остались еще ненадолго, то смогли бы увидеть изменения в теле брата Яны. Как исчезает в кровавой дымке его глаз, как начинает течь кровь из его плеч, как крошаться его зубы, а руки и ключицы покрываются следами от ожогов.
Интерлюдия 3. Под гнетом обстоятельств (3)
Сознание возвращалось к Яне урывками. Сначала пропала боль, сменившись зудом во всем теле, потом появилось сосущее чувство голода, стали постепенно возвращаться тактильные ощущения. Девушка почувствовала, что лежит на твердом полу в одном белье. Какой-то мелкий предмет впился ей в поясницу, а волосы неприятно защемило в трещине между плитками.
Она осторожно подняла веки, внутренне ожидая вспышку боли в потерянном глазу. Однако с ее зрением все было в порядке. Недоуменно моргнув, Яна села на пол и посмотрела на свои колени. Согнула и разогнула правую ногу, потом проделала тоже самое с левой. Все было в порядке. Ничего не болело, как будто и не ей недавно прострелили суставы. Девушка раздраженно потерла плечо. На пальцах осталась красная ржавчина. Все ее руки и ноги были испачканы кровью, а теперь жидкость свернулась, неприятно стянув кожу.
Мысли в голове текли медленно и размеренно, все никак не желая складываться во что-то определенное.
"Что происходит? Где я?" — Она огляделась. Взгляд скользнул по кровавым разводам на полу, отметинам от пуль на стенах, разбросанным по комнате вещам и обломкам мебели. Однако все это вдруг перестало иметь значение, когда глаза Яны нашли повисшее в наручниках тело.
— Дима! — Она и сама не заметила, как вскочила на ноги, в два прыжка очутившись рядом с трупом.
— Димочка, братик! — Слезы сами собой текли из глаз, пока девушка избавляла его труп от наручников. Бережно уложив тело на пол, она пригладила упавшую на глаза челку таким привычным движением.
Левого глаза не было.
"Что? Но как…" — От страшной догадки ее пронзил ужас. К невыносимой душевной боли прибавилось ощущение чего-то непоправимого. Вздрогнув, Яна поспешно закатала рукава испачканной рубашки. Ее предположение полностью подтвердилось: плечевые суставы оказались прострелены, при этом не было ни следа пули или разрывов на рукавах одежды.
"Это я убила его" — Осознание собственной вины обрушилось на нее, придавив тысячетонным молотом. От всепоглощающего отчаяния у девушки потемнело в глазах и подкосились ноги, отказавшись удерживать собственное тело. Она так и упала перед израненным трупом брата, сотрясаясь от рыданий.
— Прости меня! Прости. Что считала тебя хлюпиком, что давила на тебя, что не хотела ходить с тобой в команде… — Яна стояла на коленях, склонив голову и нежно гладя ладонью застывшее лицо. Слова изливались из нее бурным, неостановимым потоком. Яна словно боялась замолчать, снова погрузить комнату в тишину. Там, где ей придется принять смерть брата, дяди, всех остальных жителей общины. Где она осталась одна.
Только после Апокалипсиса девушка поняла, что на самом деле значит семья. В прошлом было разное, и дядя так и не заменил ей отца, но она была благодарна этому человеку и несомненно любила его. С Димой все было… сложнее. Неуверенный в себе асоциальный неудачник. Именно таким она считала собственного брата. Ее бесило в нем каждая черта: неспособность отстаивать собственное мнение, чрезмерное увлечение играми и сериалами, трусость, доходящая до потери достоинства. Все это разочаровало ее в собственном родственнике, и она стала игнорировать его. Прекратила всякое общение в школе, не отвечала на вопросы и больше не пыталась его защитить от нападков одноклассников.
Апокалипсис снова примирил их, сплотил как семью слишком много работавшего Вадима, забитого Дмитрия и озлобленную Яну. Они снова стали семьей. И девушка с энтузиазмом взялась искоренять недостатки своего брата, с удивлением замечая под кучей комплексов и страхом изрядный ум, точные суждения и легкий, ненавязчивый юмор. Они только начали становится не просто родственниками, но и друзьями. Начали быть настоящей командой.
А теперь она просила прощения у его остывшего тела.
Девушка все говорила и говорила, перечисляя все свои истинные и мнимые грехи, а ее родственник все также не дышал, не двигался… Не жил.
— …И не смотря на все это ты спас меня, — Слезы кончились. Боль больше не сжигала ее изнутри. Исчезла, оставив на своем месте пустоту. Любовь ушла, вместе с людьми, которых она любила. Теперь внутри нее лишь клокотала черная ненависть и саднила горечь утраты.
— Спасибо, Дима. Спи спокойно, — На руке послушно возникло синее пламя. Легкое движение пальцев, и оно перекидывается на труп, превращая бывшее тело ее брата в прах и пепел. Она отвернулась, не став досматривать процесс сожжения до конца.
Руки дрожали от ярости, а так и не потухший на ладонях огонь то разгорался, то вновь потухал, отражая эмоции своей владелицы. Синий постоянно сменялся то красным, то черным — в цвет злобы и ненависти.
Неспешно пройдясь по комнатам, она предала огню все найденные тела, еще больше зверея от вида каждого знакомого ей человека. Нападавшие бросили их, не стали хоронить как собственных сослуживцев. Лишь прострелили голову, не дав превратиться в нежить.
— Я отомщу за вас, — Прошептала Яна, и в последний раз бросила взгляд на свой дом.
За час она собрала рюкзак и нашла нетронутый тайник Вадима: модифицированный Глок, целый ящик патронов в артефактной сумке, там же запас еды на месяц, одежда на любой случай. Три других тайника распотрошили победители, забрав драгоценности, некоторые специфические артефакты и оружие. Были еще личные вещи других жителей, но тронуть их девушке не позволила совесть.
— Трансформа: Разрушение, — Бросила она. Огонь в ее руке вытянулся, поменял форму, и из синего стал багровым, неприятно колющим руки даже собственной хозяйке. Стоило пламени достигнуть пола, как оно с урчанием стало разгораться, пожирая все, до чего можно было дотянуться.
— Прощайте, — Она отвернулась, боясь что не справится с собой, остановит собственный огонь, пожирающий все, что ей было дорого. Этого нельзя было допустить. Нет дороги назад. Она оставит свое прошлое, пустит его пеплом по ветру. Все ради одной цели.
Яна поправила лямки рюкзака и пошла вперед, не вслушиваясь в треск сгораемого здания, не оглядываясь назад, не давая себе хоть на секунду усомниться в принятом решении. Весело трещал кирпич, осыпалась штукатурка с фасада дома, покосилась и рухнула аляповатая вывеска — "Экономка" больше не принимала новых обитателей.
Первый час Яна просто шла, куда глаза глядят. Бесцельно бродила по всему кварталу, чуть ли не нос к носу сталкиваясь с зомби, монстрами и плотоядными растениями. Однако странное умение тщательно оберегало свою хозяйку: сгорел бросившийся на нее мертвец, вспыхнул как спичка пчелиный рой, стоило ему приблизится к Яне ближе чем на три метра, отпрянул даже мясник, оставив три своих пальца осыпаться пеплом на асфальте.
Ничего из перечисленного девушка так и не заметила, погруженная в свои переживания. Очнулась она только когда перед ее лицом мелькнул ядовитый жгутик лианы. Синий огонь на руке вздрогнул, и мгновенно превратил в прах хищное растение.
— Это что еще такое? — Заторможено спросила она. Удивление от собственной силы пробилось даже сквозь ее отчуждение. Второй эмоцией возник страх, но не за себя, а за свое дело. Она не могла умереть прежде, чем отомстит убившим ее семью боевикам.
"Надо взять себя в руки, и подумать что делать", — Она огляделась и присела на полуразбитую лавку у подъезда.
"Идти и убивать их сейчас я не могу. Мне нужно разобраться с собственной силой, поднять уровень. В идеале — найти союзников".
Яна вдруг вспомнила об еще одном человеке, что имел отношение к "Экономке". Мечник, которого они встретили в подъезде недалеко от их квартиры. Он был скрытен, недоверчив, но при этом силен. Достаточно силен, чтобы пробиться к банкомату сквозь ораву зомби. Яна невольно улыбнулась, вспомнив как орала на дядю, когда узнала про такую подставу.
"Он говорил, что пойдет в ЦУМ. Судя по докладам Арчи, там сейчас какая-то база для одиночек. То, что мне и нужно. Если он и не согласится помочь мне отомстить, то, по крайней мере, поделится информацией. А там я смогу найти и других союзников: у нового командира части будет много врагов".
Определившись, Яна вскочила на ноги, теперь уже более внимательно оглядывая местность вокруг. Ей нужно было понять, где она находится, и куда сначала идти.
"Впереди остановка, рядом "Семерочка". Значит я недалеко от перекрестка. Отлично, пойду вдоль Достоевского", — Решила она.
Оставался еще один вопрос, который Яне нужно было решить как можно скорее. Изменившиеся способности.
— Новый, точнее переработанный титул, — Она осмотрела свою руку, мысленно делая синий огонь больше, — Вчера я бы скакала от радости…
Тусклый, невыразительный голос, звенящие на контрасте нотки сдерживаемой злобы.
Ее прежний титул давал умение "Манипуляция формой", и позволял изменять некоторые свойства предметов. Теперь оно, и еще несколько навыков сплавились в один: "Манипуляция огнем", зато с целой кучей подразделов Трансформы. Сам же титул Яны теперь звучал просто и со вкусам: "Воплощение пламени". И был он не редким, как у нее до этого, а легендарным.
— Мне нужна охота, — Задумчиво протянула она, — Новая способность — новые тренировки, — Еще не закончив фразу, девушка заметила неподалеку целую стаю зомби.
Почти три десятка существ, среди которых были и эволюционировавшие виды. В любом другом случае Яна обошла бы эту толпу десятой дорогой, но теперь ей нестерпимо хотелось обрушить на них всю свою ярость.