Во время завтрака я решила разобраться в местном мироустройстве и начала задавать свои вопросы с богов. Ведь если правильно понимаю сложившуюся со мной ситуацию, то здесь я оказалась по воле одного из них. Неужели тот вчерашний дедок и есть один из этих вездесущих? Как-то непохож он был на бога. Хотя, что я о них знаю? Вот тот же.
— Баб Гата, а много у вас богов?
— Основных — семеро, ну и так, еще пара десятков помельче будет.
Вот это разнообразие.
— И что, всем поклоняются и во всех верят?
— Почему же всем. Каждый выбирает того, кто ему ближе и возносит ему молитвы.
Помня о том, что знахарке, вроде как, кто-то из богов, сообщил о моем возможном прибытии, мне захотелось узнать кто именно. Возможно, этот их бог мне подскажет, как вернуться домой, без суицидальных прыжков.
— А вы кому поклоняетесь?
— Старая я уже, чтобы кланяться. Поболтать на досуге еще можно, а на большее меня уже не хватит. Итак одно ногой в могиле стою. Вот научу тебя всему, а там глядишь, можно будет к ним и в гости зайти. Устала я эту землю топтать. Неплохо бы и отдохнуть.
Настолько простое восприятие жизни, смерти и богов, было для меня в новинку. Но не чтобы я была верующей, но все же на Земле, как-то иначе все это воспринимается.
— Засиделись, что-то мы с тобой Оленька, так ведь и голодными спать ляжем.
А дальше меня стали водить по лесу, учить разбираться в травах и звериных следах, а еще ставить силки, да ловить в ручье, что тек недалеко от дома, рыбу. И так день за днем, месяц за месяцем. Через три недели меня первый раз отвели в ближайшее селение, до которого оказалось полдня пути. Поэтому, когда мы вышли из дома еще было темно, а вернулись, уже было темно. В селении знали о визите бабы Гаты. Если я правильно поняла, приходила знахарка всегда в одно и то же время. Все ее травяные сборы и настойки раскупались в течение часа, после чего в тачку, на которой мы привезли наш товар, складывались всевозможные продукты, такие как соль, сахар, крупы да мука.
Несмотря на то, что за день я всегда довольно сильно уставала, после ужина, все равно никогда не ложилась сразу спать, а шла в лес играть на скрипке. Для знахарки, после того как она раскритиковала мою музыку, играть не хотелось. Вот только душа-то требовала полета. Но это не значит, что знахарка не знала куда и зачем я ухожу. С первого же вечера меня стал сопровождать Черныш. Именно так я назвала волка. Несмотря на то, что свистеть я так и не научилась, мы с ним все равно подружились. Теперь, стоило мне только его окликнуть и он, уже спустя несколько минут, появлялся, где бы я ни была. Вот только если я его и звала, то не потому, что мне что-то угрожало или было страшно, а потому, что тоска от одиночества иногда так сжимали душу, что хоть садись рядом с моим черным красавцем и вой вместе с ним на Луну. В такие моменты я обнимала его и плакала. Как же мне хотелось домой, к маме и папе. И вроде бы я уже не маленькая девочка, но от этого легче не становилось.
Глава 4
Этот день ничем не отличался от череды предыдущих. Я уже заканчивала обход силков, возвращаясь домой с парой кроликов, когда заметила под одним из кустов что-то большое и неподвижное. За все время что я жила у знахарки мне так и не повстречался ни один хищник, да и неприятности нас как-то обходили стороной. Скорее всего, именно эти обстоятельства послужили тому, что я решила самостоятельно разобраться, что это там такое. И каково же было мое удивление, когда я поняла, что это мужчина. Он лежал не шевелясь и не издавая никаких звуков.
Остановившись от незнакомца всего в нескольких шагах, я тихо позвала его.
— Эй, вам плохо? Эй!
Не получив никакого ответа, я поискала палку подлиней, а найдя слегка толкнула ею неизвестного, но он все так же продолжал лежать неподвижно. Тогда, опасливо оглядываясь по сторонам, я все же решилась подойти вплотную и посмотреть, вдруг несчастному нужна помощь. Или того хуже, ему уже никто и ничего не поможет.
Мужчина лежал на животе и для того чтобы его перевернуть на спину мне пришлось приложить немало сил. Незнакомец был довольно крупным и тяжелым. Справившись со своей задачей, я с испугом увидела под ним пятно впитавшейся в землю крови и разорванный, окровавленный левый бок. От увиденного меня замутило. Раненный был бледен и не подавал признаков жизни. Откуда он здесь взялся? Вскочив на ноги, я стала оглядываться вокруг. Ведь тот, кто его сюда притащил или ранил, возможно, все еще рядом. Ничего подозрительного так и не увидев, я позвала волка.
— Черныш!
Не прошло и трех минут, как мой четвероногий друг уже был около меня и с интересом обнюхивал незнакомца, при этом он не рычал и не проявлял каких-либо признаков обеспокоенности или агрессии. Значит, не чувствовал опасности. Выходит, бояться мне нечего. Разве что кроме одного, что этот мужчина умер, пока я тут испуганно топталась на месте. Больше не сомневаясь, я постаралась нащупать пульс на шее.
Жив. Во всяком случае, пока. Я постаралась сразу же подавить преждевременно возникшую радость. Все же рана на боку незнакомца выглядела очень нехорошо.
— Черныш, приведи бабу Гату.
Второй раз просить волка не пришлось. Я же, присев около мужчины, стала рассматривать его в поисках других ран. Но нет. Судя по всему, пострадал у него только бок. Из того что я видела, складывалось впечатление, что какой-то зверь разодрал его огромной когтистой лапой, вот только за те три месяца, что я уже здесь живу, никого крупнее кролика так и не встречала. Ну если не считать нашего волка. Тогда кто же на него напал? И куда этот зверь делся? Я еще раз осмотрелась по сторонам, но вокруг было все по-привычному спокойно и тихо.
Запыхавшись и тяжело дыша, знахарка появилась рядом уже минут через пятнадцать, окидывая меня обеспокоенным взглядом.
— Олечка, что случилось? Ты поранилась?
Отрицательно покачав головой, я показала на лежащего на земле незнакомца. Бросив всего один взгляд в указанном мной направлении, пожилая женщина тут же напряглась. Судя по недовольно поджатым губам, ей не понравилось то, или точнее тот, кого она увидела. Мало того, мне показалось, что я заметила в ее взгляде признаки узнавания, поэтому и не удержалась от вопроса.
— Вы знаете кто это и что с ним произошло?
— Нет. Я его первый раз вижу. И, надеюсь, последний. Пошли отсюда.
Я удивленно посмотрела на пожилую знахарку. Раньше я никогда не замечала за ней такой холодности и безразличия к другим людям, тем более если они попали в беду или им требовалась помощь. Ведь во все те разы, когда мы ходили в селение, к ней всегда подходили люди со своими проблемами, прося помощи. И баба Гата никогда никому не отказывала. Своего врача в селении не было, разве что повитуха. Вот и шли люди со своими болячками и печалями к старой знахарке, прося помощи и совета. А тут, вдруг, увидев тяжелораненного мужчину, пожилая женщина, отворачивается от него, оставляя в лесу умирать. Что-то здесь не так.
— Но он же умирает, — я растерянно посмотрела в спину удаляющейся знахарки, не зная что мне делать дальше.
— Значит его время пришло. Все мы смертны и, рано или поздно, завершив свой жизненный путь, отправимся в обитель богов.
— Но как же так? Неужели мы его бросим вот так, одного, посреди леса?
— Поверь мне, он бы тебя бросил. Да и рана его очень серьезная. Так что не вижу даже смысла тратить время и силы на этого проклятого. И тебе не советую. Так как независимо от того, выживет он или умрет, ничего, кроме проблем, от него не будет. Разве я хоть раз дала тебе плохой совет?
— Нет.
— Вот и сейчас сделай как говорю. Забудь он нем. Его проще и милосерднее было бы добить, чтобы не мучился, чем спасать. Но если мы так сделаем, то боюсь, в скором времени сами будем просить о такой милости… у палачей. Так что пошли отсюда. И чем быстрее, тем лучше.
Больше ничего не говоря и не объясняя, знахарка ушла. А я вот не могла просто так уйти, бросив несчастного умирать. И ведь еще неизвестно, от чего именно. От кровопотери, или клыков хищников, которые могут появиться, почувствовав легкую добычу. А ведь если случится последнее, то это уже будет угрожать нашей спокойной жизни. Насколько я слышала, зверь, единожды попробовав человечинки, потом становится большим ее любителем. Думать о том, сколько проживем мы со знахаркой, рядом с таким гурманом, не хотелось. Так что я спасаю не только незнакомца от страшной участи, но и нас с бабой Гатой. Думаю мои выводы послужат для знахарки хорошим стимулом помочь этому несчастному. Ну не могу я просто взять и бросить умирать кого-либо, независимо от того, проклят он или еще там что-то.
Приняв решение, я оглянулась вокруг в поисках подручных средств. Мужчина был очень крупный и, боюсь, просто так я его не дотащу до дома на своем горбу. Но рядом ничего подходящего не было. Приказав Чернышу охранять незнакомца, я бросилась в дом за куском платной ткани. Знахарка, видя мою суету, недовольно поджала губы, но при этом она не останавливала меня и больше не переубеждала в неправильности моего поступка. Разве что следила за моими действиями грустным взглядом.
На то, чтобы дотянуть мужчину до дома, мне понадобился почти час. Незнакомец все это время не приходил в сознание, что для него же и лучше, так как тянула я его рывками.
Еще там, в лесу, я постаралась очистить его рану от земли и грязи, промыв ключевой водой, а после наложила плотную повязку, чтобы остановить кровотечение. На данный момент, больше ничем ему помочь не могла. Осталось только надеяться, что хуже ему после того, как я протащу тело через лесные кочки, не станет.
Прислонившись спиной к наружной стене землянки, я тихо сползла на землю, вытянув вперед ноги. На то, чтобы зайти в дом, сил у меня уже не осталось. И ноги, и руки у меня начали дрожать от перенапряжения еще на половине пути. Но я все равно продолжала тянуть свою ношу, несмотря ни на то, что на улице уже окончательно стемнело, ни на то, что весил незнакомец минимум раза в два больше меня.
В сторону открывшейся в избу двери я даже не посмотрела. Тут бы хоть немного отдышаться, а там уже можно будет думать, как раненного затянуть в дом и уложить на мою скамью. Себе решила постелить на сдвинутых в ряд сундуках. Получится не очень удобное ложе, да и коротковатое, но лучше уж так, чем ложиться на земляном полу. А именно такой был в землянке.
— Смотрю ты все же ослушалась меня и сделал по-своему, — что-либо отвечать на это замечание не видела смысла, поэтому просто прикрыла устало глаза, подставляя мокрое от пота лицо прохладному ночному ветерку. — Ну что же, ты сама выбрала свою судьбу и я не могу противиться ни твоему решению, ни воле богов.
К моему удивлению, в голосе старой знахарки я не услышала ни упрека, ни обвинений. Скорее он звучал печально, с толикой сожаления. Найдя в себе силы, я все же повернулась к стоящей на пороге пожилой женщине. Я не собиралась оправдываться, но причину своего поступка должна была озвучить.
— Я не могла его там оставить умирать. Просто не могла и все. И мне безразлично кто он. Как по мне, так бросать человека в беде, не предприняв попытки его спасти, бесчеловечно. Я бы потом всю жизнь мучилась и корила себя от осознания этого факта. Особенно если он все же умер бы.
— Думаешь он тебе потом спасибо скажет?
В голосе знахарки чувствовались горечь и скепсис. Но я все равно отступать не собиралась.
— Мне все равно. Я это делаю не ради чьей-либо благодарности. Просто, так правильно. Для меня правильно.
— Значит так тому и быть.
Распахнув широко дверь, старая знахарка взмахнула рукой и тело раненого, поднявшись над землей, медленно поплыло к проему. Вот так вот просто? Широко открытыми глазами, я следила за происходящим и не верила увиденному. За все то время, что я тут жила, это было первое проявление чего-то сверхъестественного и необычного, если не считать моего появления в этом мире.
Это что же получается, баба Гата могла легко и не напрягаясь доставить раненого к дому, но не стала этого делать, оставив окончательный выбор на меня и мою силу воли? Но зачем? Опустив взгляд на свои руки, я увидела стертые в кровь ладони. Теперь минимум неделю на скрипке не смогу играть. Какие же глупые мысли мне лезут в голову. Печально усмехнувшись, я медленно поднялась на ноги и, придерживаясь за стенку одной рукой, медленно, на подкашивающихся ногах, пошла в дом. Надо посмотреть, как там рана после моей транспортировки и попытаться напоить укрепляющим отваром как незнакомца, так и самой выпить, иначе завтра я просто не встану.
Глава 5
— На, лечи. Но перед этим раздень и оботри, — бросая неприязненные взгляды на лежащего без сознания на нашем столе мужчину, знахарка положила передо мной нож, иглу, нитки, жестяную коробочку с мазью и отрезы ткани для перевязки. — А я пока укрепляющий отвар приготовлю.
Я растерянно посмотрела на пожилую женщину, испуганно уточнив.
— Я же не умею.
— Вот и научишься. Сама захотела его спасти, вот сама и лечи. А нет, то я могу его назад в лес отправить. У меня и без этого смертника проблем хватает. Только руки свои сначала помой, да мазью намажь.
Переведя неуверенный взгляд на раненого, я нерешительно затопталась на месте. За то время, что я живу здесь, мне уже приходилось несколько раз помогать знахарке с перевязками и во время лечения, но в том-то и дело, что тогда я только ассистировала по принципу, подай-принеси-подержи. Сейчас же мне предстояло все делать самой и я не уверена была, что справлюсь. Но мне не оставили выбора. Баба Гата просто вышла из дома, оставив меня одну с раненым незнакомцем.
Бросив беспомощный взгляд на дверь, я медленно подошла к ведру с водой и, отлив немного в медный тазик, первым делом тщательно вымыла свои руки, после чего смазала их. Раны и лопнувшие мозоли тут же начали печь. Именно на это и еще на усталость я списала дрожь в руках когда, взяв нож, принялась срезать верхнюю одежду с незнакомца. Снять ее возможности не было. Обувь и брюки я все же умудрилась стянуть, чтобы позже их почистить и постирать. Нижние подштанники решила оставлять, но появившаяся на пороге знахарка сказала снимать все. Сжав губы в тонкую линию, я выполнила ее требование, после чего принялась, обмакивая чистую ветошь в миску с водой, обтирать мужское тело от грязи, пота и крови.
Судя по количеству шрамов, мужчина был воином. Но в последнем я и так не сомневалась. Не знаю насколько хорошим, раз его ранили, но ведь до сих пор еще не добили, значит не так уж он и плох. Но когда-нибудь все ошибаются. И часто ошибки могут стоить некоторым жизни. Вот, судя по всему, и этот доигрался в войнушки.
Закончив с помывкой, накинула на бедра незнакомца кусок ткани, прикрывая его мужское достоинство, чтобы не смущаться. Не то чтобы я увидела там что-то новое или неожиданное, все же в наш век телевидения и просвещения сложно остаться совсем уж несведущей и не знать, что там да как, но все же настолько вблизи увидеть раздетого мужчину надеялась при других, более благоприятных для этого обстоятельствах. Но что уж там.