— Неблагодарный, гадкий мальчишка! — это Нимертия Марлоу произносит уже вслух, обращаясь ко всем присутствующим, видимо, ища поддержки. — Вы только посмотрите! Семья скорбит, а он ухмыляется! Фил! Мой мальчик… В то время как ты убит горем невосполнимой утраты…
Еще бы! Конечно, невосполнимой! Если бы не отец, Фил ни за что не окончил бы учебу! Да его бы просто вышвырнули с факультета, и правильно сделали.
Фил не знал, куда себя деть. Его маленькие, особо ничего не выражающие глазки смотрели на нас с мольбой. Если бы ему позволили — он бы с удовольствием покинул весь этот балаган. Удивительно, но я была с ним согласна. Скорее бы все это закончилось! Но об этом, увы, думать еще рано. Представление только начинается, и если мы хотим, чтобы у нас все получилось, отыграть свои роли придется, не жалея сил…
Мне вдруг подумалось, что папе… папе бы понравилось! Жизнь продолжается. Мы все втянуты в этот странный спектакль, и Питер Марлоу, даже после своей смерти — главный персонаж. Вот только чем закончится пьеса — никто не знает.
— Добро пожаловать. Как я понимаю, все члены семьи Марлоу наконец в сборе, — строго посмотрел на нас нотариус. — Думаю, мы можем начинать. Итак, приступим.
Мужчина кивнул Ариадне, напомнил собравшимся о том, что она является адвокатом дома Марлоу и уполномочена следить за тем, чтобы процедура оглашения завещания происходила по всем правилам, предписанным законом. Далее шли положенные к подобному случаю слова, торжественные и пустые.
…
Я думала о том, знал нотариус о подмененном завещании или нет? Вполне возможно. Кто-то же обошел защиту кабинета! Взломал сейф. Дважды. Но это… Это невозможно! Просто немыслимо…
Защита сделана артефакторским домом Марлоу.
Один раз это был Морган. Допустим.
А первый раз — кто? И как это стало возможным? КАК? Отец не просто так считался первым в королевстве специалистом по защите помещений. Он был первым! Он этого заслуживал. Он был гений!
Стараясь не привлекать внимания, я изучала плетения, что защищали кабинет. Тончайшими нитями они тянулись к пресс-папье на столе нотариуса настолько замысловатым, сложным рисунком, что…
Даже на неудачную попытку уйдут годы! Решиться на такое — чистой воды безумие! Как? Как удалось войти? Я уже не говорю о том, чтобы вскрыть сейф, скрытый за панелью с весенним пейзажем. Я знаю, что он там. Плетений я, конечно, не вижу, но что-то мне подсказывает — они еще сложнее. Слишком хорошо я знаю своего папочку!
Знала…
Я очнулась, когда услышала бодрые, радостные команды тетушки Нимертии:
— Поедешь со мной, девочка! Тебе повезло, только не падай в обморок от счастья. Надеюсь, ты будешь мне благодарна. Дождемся, когда ты сможешь снять траур, и…
Что? Алекс! Сестра… Я только что держала ее руку… Нет!
— Вы не смеете! — Морган уже пытался вырвать куклу из цепких рук папиной двоюродной сестры.
— Чтобы никого! — мерзкая ворона не сдавалась. — Никого и близко из вас, голодранцев, к дому не подходило! Она поедет с нами!
— Но… — госпожа Клай растерянно хлопала глазами. — Наши вещи. И…
— Ничего там вашего нет!
— Отпустите Алекс, — рычал Морган.
— Девчонка пойдет со мной. Как я и говорила, из нее получится хорошая жена для Фила.
— Вы не имеете права, — горячился Морган.
— Она совершеннолетняя, — усмехнулась Нимертия, зло сверкнув глазами. — Пусть сама выбирает! С вами — на улицу, или в дом, где ее ждут и готовы принять.
— На определенных условиях? — Ариадна сложила руки на груди. — Как адвокат дома Марлоу я буду представлять интересы наследницы…
— Наследницы?! Ха-ха-ха! Вы слышали, что сказал нотариус? Или у вас что-то со слухом, милочка? Фил — глава дома Марлоу! Чем не жених для девчонки, подобранной дураком-братом на улице? Да она должна быть на седьмом небе от счастья!
— Мы будем оспаривать завещание, — решительно заявила адвокат. — Я составлю иск, мы обратимся к гильдии артефакторов и при необходимости дойдем до его величества! Завещание — подделка, и я это докажу!
Морган беззвучно похлопал Ариадне и подмигнул мне. Удивительно, но дворецкий умудрился проделать все это так, что никто ничего не заметил, кроме, разумеется, тех, кому эта пантомима предназначалась. Сердце забилось сильнее. Пока все идет по плану…
— Вы хотите обвинить меня в том, что моя контора нечестно ведет дела? — голос нотариуса от возмущения сорвался на фальцет. — Да я на вас в суд подам! Девчонка!
— А вы? Вы сами не удивлены, господин Хоккинг? — волосы Арианды слегка приподнялись у корней и полыхнули золотом, да так, что нотариус зажмурился, еле сдерживаясь, чтобы не прикрыть ладонью глаза. — Вы знали, как Питер Марлоу относился к детям. Знали, какие отношения у него были с теми, кто служил в его доме. Вам кажется вполне естественным, что он никого, кроме госпожи Нимертии не упомянул в своем завещании? Отвечайте! Я задала вопрос.
— Да как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне? — нотариус, горячась все сильнее и повышая голос, тем не менее, сделал несколько шагов назад — подальше от адвоката Рендберг. — Я подам жалобу на ваше поведение в коллегию адвокатов.
— Ваше право, — Ариадна равнодушно пожала плечами, а я почему-то подумала, что еще чуть-чуть, и она могла бы обернуться.
В львицу. Прекрасную, золотую, и очень сердитую! Ну, все. Моя реплика — и уходим!
— Хватит, — я говорила тихо, едва сдерживая слезы, что было совсем не трудно. — Отца больше нет. А мы, как стервятники, делим добычу. Он так решил, и пусть же исполнится его воля…
Глава двенадцатая
Ральф
Хлопнула входная дверь. И стало… тихо. А в душе оборотня кипел гнев, потому как никто даже внимания не обратил на его запреты! Он рычал! Так, что стены тряслись и артефакты замирали, вот только семейство Марлоу это не остановило.
Да что, храни предки Льярру, с ним происходит?!
С ним, новоиспеченным главой безопасности королевства, высшим оборотнем, львом?! Он валяется в постели, в доме главного подозреваемого. А почему? Потому что потерял сознание. Он не удивится, если узнает, что беспечная компания горе-заговорщиков-интриганов его опоила каким-нибудь зельем! Вот только он упал раньше, чем успел принять предложение выпить чашечку кофе. Морган? Подмешал в коньяк что-то такое, что сработало как раз в момент, когда… Нет. Глупости. Он, конечно, не артефактор, но знает достаточно для того, чтобы не верить в подобную чушь.
Как бы ему не хотелось найти объяснение своему состоянию, пока — ни одной зацепки. Увы. И как бы не хотелось обвинить во всем семью так не вовремя умершего артефактора, в душе упорно росла симпатия к этому более чем странному семейству! Осиротевшие брат и сестра как две капли воды похожих друг на друга, преданные, чрезмерно опекающие своих юных хозяев слуги, запах свежих булочек…
Куда они? Из защищенного, будто крепость, дома? Из уютного мирка с камином, коньяком и оборудованной лабораторией? Зачем?!
И он ничего не может сделать. Но он должен! Должен встать! Надо только…
Очнулся оборотень уже одетым. Голова еще немного кружилась, но зато он был одет и, тяжело опираясь на трость, намеревался спуститься в холл, чтобы попытаться спасти этих глупых, глупых, глупых Марлоу! Как дети, честное слово! Вот только влезли эти дети во взрослые игры. Опасные. Смертельно опасные…
Он же сказал, что распутает это дело без них! Или не успел сказать, грохнувшись в обморок?
На мгновение герцогом овладело желание вернуть назад свою нормальную жизнь. Отправится к его величеству и написать заявление об отставке. А что? Пусть назначит его обратно, на место начальника отдела службы безопасности. В конце концов, он отдал этой должности столько лет! И все было хорошо. Он спасал из трудных ситуаций артефакторов, работающих в соседних мирах, следил за тем, чтобы во время заключения договоров были соблюдены их интересы, а если все же кому вздумается совершить противоправные действия по отношению к артефакторам или их семьям, все знали, к кому обратиться!
Все просто. Он спасал артефакторов. Артефакторы это знали и обращались за помощью. Он много работал с похищенными. Находил. Возвращал. Восстанавливал в правах. С самого начала работы в службе безопасности он был защитником, а не розыскником. Конечно, иной раз приходилось искать пропавших — детей и взрослых похищали, захватывали в заложники.
Миры разные…
Вот только он еще никогда не гнался за теми, кто нуждался в его защите! А тут на тебе… Дожил! Те, кого он хотел защитить, просто взяли и удрали от него, засыпав артефактами и уложив в кровать.
Великий предок свидетель — он был предан своей работе, любил ее и был одним из лучших, если не самым лучшим! Но тут, в этой запутанной истории, где переплелись интересы оборотней, короля, его сестры и забавного семейства покойного артефактора… Он вдруг оказался беспомощным. Он не знает, что делать. Не знает, с чего начать.
С того самого момента, как его вызвали во дворец и король лично показал булавку с четким слепком ауры, жизнь превратилась в клубок каких-то нелепостей. Это постоянное чувство, что он уже опоздал! Что его, подобно соломинке, несет по горной реке, где за извилистыми поворотами прячутся улики, факты, следы, но ему не успеть их даже увидеть краем глаза, не то что в руки взять! Он ни на что не может повлиять и ничего не в состоянии проконтролировать! От подобных мыслей становилось дурно. Вот, пожалуйста, еще один сюжет для ночных кошмаров! Мало ему…
Что там, кстати, этот мальчишка говорил о том, что он будто бы бредит? С чего вдруг ему бредить зелеными тараканами? Нет. Не зелеными. Синими? Не лучше. Ладно бы он был пьян. Так нет.
Рассуждая таким образом, лев вышел из спальни и уже подходил к ведущей вниз лестнице, когда оборотня отвлекло мерное гудение за спиной. Сжав трость покрепче на случай, если придется атаковать, герцог развернулся и тут же столкнулся с тяжелым мерцающим взглядом выпуклых искусственных глаз.
Стре. Охранное изобретение Питера Марлоу.
«Ззззззззз!» — рой гудел слаженно, на одной ноте.
Звук был… Как бы это сказать? Не громкий, но и не тихий. Он не был откровенно неприятным, однако вполне себе раздражал. Он не был не высоким, не низким. Единственное что чувствовалось наверняка — артефакты были чем-то сильно недовольны.
Он был недовольным, этот звук!
— Что вам от меня надо? — зарычал лев.
— Зззззз, — искусственные насекомые дружно качнулись и выстроились в стрелку, ведущую в спальню, которую оборотень покинул минуту назад.
— Слушайте, — разозлился герцог Арктур. — Я не собираюсь там валяться! Ясно вам? Мне надо идти.