ПРОЛОГ. "Они"
— Ааааа… — проревела я, а затем перешла на шепот. — Выспалась…
Я не любила останавливаться, а тем более ночевать, в старых жилищах. Они тяготили, вызывая неприятные ощущения тревоги и переполненности отжившим, а кривые, подтекшие стены и ядрёный затхлый запах, убивали окончательно.
Но сегодня мне пришлось заночевать в таком доме, если это сооружение из бревен можно было так назвать. Меня окружали десятки не менее неприятных и незнакомых мужчин, которые сейчас храпя, сопя и причмокивая, мирно спали на отвоеванных метрах наспех расстеленного лежбища.
Кроме, меня… я неслышно приняла вертикальное положение, шумно вдохнула могильного холодка и выдохнув, произнесла про себя: «Выкладывайте, что у вас там!».
И они начали свое повествование. Они — чьи голоса уже давно были не слышны даже в этом мире…
ГЛАВА 1. Вероника
— Вау! — только и смогла произнести моя собеседница, когда мимо летнего кафе, в котором мы только что отобедали, проехал шикарный серебристый седан. Да что там проехал! — грациозно проплыл, как белая лебёдушка, по раскалённым волнам жара, исходящего от разогретого высоким солнцем асфальта; продефилировал, как поджарый, мускулистый, распаляющий душу манекенщик, собирая затаённые вздохи неравнодушных дам; в ярких золотистых лучах, играя серебристым переливом, отчего тут же начинало слепить глаза.
— Ну да, что-то в нём есть — можно умереть от зависти или ослепнуть от этой роскоши, — проронила я, оторвав взгляд от автомобиля, припарковывающегося рядом с главным офисом.
— О Боже! Смотри, смотри какой мужчина! — закричала мне на ухо знакомая, артистично тыкая указательным пальцем на фигуру, вышедшую из машины и уже скрывающуюся в дверях огромного здания, так любезно открытую вышколенным дворецким. — Ух ты, какой… — уже более тихо, с благоговейным выдохом добавила она, неохотно поднялась, и направилась за дополнительной чашечкой кофе.
Что есть, то есть, отметила я про себя, решив промолчать на сей счёт, ведь только от его дорогущих запонок, сверкающих в игривых солнечных лучах, можно было потерять зрение не на один час. Казалось, само светило завидовало этому шику и блеску. Уж точно, не последний человек в этом месте! И только мне, по особым причинам, действительно было понятно и ясно, что истинная ценность жизни далеко не в этих вещах.
Я допила чай, моментально забыв о произошедшем, и устремив взгляд в одну точку, задумалась, представляя себе вечернее возвращение в родные стены своего домика за городом, который мне пришлось покинуть сегодня рано утром, чтобы первый раз выйти на работу.
«Помоги ему, — прозвучал голос в голове, и я почувствовала могильный холодок, так и морозящий мою спину. — Помоги ему, — вторил старческий голос. — Он меня не слышит».
Я обернулась на звук молящих речей и увидела фантом высокого, статного, и ещё довольно красивого зрелого мужчины, облаченного в длинные бесформенные одежды. Его губы слабо шевелились, а в моем мозгу, как по ниточке, четко вырисовывались слова, произносимые им. — «Помоги ему, иначе завтра он погибнет».
— Но почему снова я? У меня обед! Я простой администратор, а не служба спасения! — заворчала я, скомкав в кулачке бумажную салфетку. Как бы я не разозлилась сейчас, хорошо понимала, что если явился один из «Них», и попросил помощи и защиты для своего рода, то отказав, за равнодушие и бездействие, я обрекала себя, как минимум, на тяжелые муки совести, да и просящий не сгинул бы до тех пор, пока не получил от меня желаемого. Это не раз было проверено на личном опыте, так что выбора у меня не было.
Хотя мудрые умы любят говорить об обратном: выбор есть всегда, главное его увидеть. И вот в этом и заключалась вся сложность бытия — увидеть то, что как — будто где — то есть…
— Хорошо, я помогу, — ответила я, и хотела продолжить, чтобы поподробнее разузнать об объекте «выручки», как старик, уже переместился на передний план, виднеясь на фоне большого офисного здания, куда только что вошел шикарный мужчина, и указал рукой на входную дверь. Каждое явление незнакомого призрака было для меня большим стрессом, а потому я жуть как не любила свой «приобретенный дар».
Я поднялась, не дожидаясь напарницы, и направилась за парящей в воздухе фигурой. Подойдя ближе, меня накрыла тень, образующаяся из тонн стекла и бетона — главного офиса фирмы, в которую по совету знакомых, я устроилась работать на время летних каникул. И как ни прискорбно, мне пришлось импровизировать и идти на риск в свой первый рабочий день! И опять, моё горячо любимое число тринадцать, дало о себе знать!
Мое рабочее место находилось рядом, в более скромном здании, а оттого в эту высотку я заходила впервые. Сильных переживаний по поводу негативной реакции на мое появление я не испытывала, так как знала, что «просящий» в силу своих возможностей, позаботится обо всем. Я приостановилась, выдохнула, и буквально влетела в открытые для меня дворецким двери.
— Девушка, ваш пропуск, вам нельзя зде… — было начал один из двух охранников, но замолк на полуслове, безвольно опустившись рядом со своим напарником.
Я давно заметила, что чары «иных» по-разному действуют на разум и тело живых. До одних они доходят мгновенно, в случае с дворецким; до других — чуть позже; а на третьих, самых малочисленных, вообще, не действуют никак. Все зависело от стойкости нервной системы каждого и его потусторонних защитников. Вот о наличии таких экземпляров в этом здании, я и переживала больше всего. Не переставала переживать и о том, что подобное могло произойти и со мной.
От являющихся фантомов можно было ожидать чего угодно, непредсказуемость их вторая натура. Они могли ввести в ступор, лишить рассудка, перекрыть доступ кислорода, ослепить и, в конечном итоге, — умертвить без видимых на то причин.
Одно «Нельзя» я запомнила чётко, — не приближаться и не трогать их руками, если того они не захотят сами. Были и такие. А потому видя их, я испытывала страх в смеси с благоговейным уважением за перенесенные ими страдания от потери телесной оболочки и перехода в потусторонний мир. Ведь лично я не столько боялась смерти, сколько самого процесса умирания.
— Не упустить из виду, главное не упустить из виду, не потеряться, — успокаивала я себя, выйдя из лифта.
Попала в просторный светлый холл на тринадцатом этаже. Да, да! Именно на тринадцатом! Ни этажом выше, ни этажом ниже! Опасения были напрасны, мой помощник усердно вел меня в нужном для него направлении.
И вдруг остановился — напротив люксового, на одну треть застекленного со стороны коридора, номера. За фешенебельным столом сидел тот самый по- щегольски разодетый водитель роскошного серебристого авто!
От сего факта меня тут же пробрал сильный озноб, но, к моему облегчению, мужчина не замечал моего присутствия, вполоборота отвернувшись к окну и увлечённо разговаривая по телефону.
Я выдохнула и отошла от застекленного пространства, выдающего мою фигуру.
Уф! Нужно было что-то придумать. И срочно! А то через десять минут у меня заканчивался обед. Я прижалась к двери, табличка которой врезалась в мою макушку, и обернувшись, я прочитала: «Приёмная директора Абрамова Виктора Владимировича». Ох, ё!
— Это же мой самый главный начальник! — взвыла я, с укором посмотрев на старика.
— Он меня уволит! В первый рабочий день! Господи, за что? Мне так нужна эта работа!
«Помоги ему, он погибнет без тебя, — прошептал голос в моей голове, начиная злиться».
— А! Одним больше, одним меньше, — огрызнулась я на аморфного собеседника, понимая, что мне придется это сделать.
Дверь начала отворяться, и я отскочила на приличное расстояние.
— Вы на собеседование? — недовольно произнес женский грудной голос и из-за дверей показалась добротная строгая леди.
ГЛАВА 2. Не хочешь зла, не делай добра
— Что? На собеседование? — просуфлировала я, глупо хлопая глазами, ведь страхи сбывались — вот еще одна не отключившаяся! — Да, да, я да, на собеседование.
— Присаживайтесь и занимайте очередь! — отчеканила она, и я следом за ней вошла в приёмную. Истекали последние минуты обеденного перерыва, и потеряв, меня начала вызванивать моя напарница. Я быстро достала неистово орущий в звенящей тишине помещения мобильник и, нажав отбой, выключила телефон.
— Девушка, вы как в первый раз! На время собеседования отключите телефон! — заворчала суровая секретарша. Не сотрудник, а гроза! Вон как начальника своего охраняет! — Ваше имя? — спросила она, но находясь в полной растерянности, я и не поняла, что она обращалась именно ко мне. — Девушка, ваше имя?! — повысив голос нервно повторила она снова.
— А? Имя? Моё? Зачем? — затараторила я, отвлекшись на пожилого мужчину, который теперь уже давал понять мне, что в кабинет я смогу проникнуть немного иным образом… через окно, находящееся рядом с входной дверью, плотно заставленного комнатными растениями.
— Девушка, ваше имя! — не выдержала строгая женщина.
— В.е.р.о.н.и.к. а, — едва слышно пропищала я, и увидев непонимающий взгляд, добавила чуть громче и чётче. — Меня зовут Вероника.
— Я последняя, — поставил в известность приятный девичий голосок. — Вы за мной.
И только сейчас я увидела, что приёмная, как цветник в ботаническом саду, как изумительная клумба с разными сортами, размерами и окрасками цветов, так и благоухала от многочисленных представительниц прекрасного пола.
И «окаменели» из них не все, в том числе и добротная женщина — секретарь, которая, как послушная рабыня, подпирала своими округлыми бедрами хозяйскую дверь, охраняя покои своего господина. Мной давно было замечено, что женский пол был менее уязвим и восприимчив к каким-либо родам воздействия, в том числе и аномальным.
«Сюда! — позвал старик и перелетел по ту сторону окна, чуть слышно щелкнув задвижками. — Сюда, время пришло».
Пришло… хорошо ему говорить, когда уже не нужно ходить на работу и бояться её потерять, что всего по сему, я уже и благополучно сделала, не выйдя на рабочее место с обеденного перерыва.
Можно и подлить масла в огонь — через окно забраться в кабинет к начальнику!
Точно, именно это я сейчас и сделаю! И недолго думая, я скинула туфли, и быстро, в три широких шага, преодолела помещение приёмной, толкнув створки окна, и ловко запрыгнула на подоконник!
Тут же, от упавших на пол цветочных горшков, послышался страшный грохот! Моё васильковое платье зацепилось за острый уголок створки, и на обозрение изумленного мужчины, показались белые в синий горошек трусики.
— Здравствуйте! — бодро, как ни в чём не бывало, произнесла я, одернув подол платья. И поправив волосы, принялась осматривать его кабинет, заинтересовавший меня ещё снаружи, так как он был наполнен раритетными диковинными вещицами, к которым я питала слабость.
— Я очень извиняюсь за цветы, — добавила я, мило улыбнувшись.
Если прогонит сразу, решила я, то моя совесть будет чиста. Я же попробовала помочь, рискнув своей новой работой?! Если нет, то пару минут на рассматривание интересного интерьера не сделают погоды, и я выложу ему то, о чем просил его родственник. Торопиться мне, ровным счетом, все равно было некуда, ведь я без минуты час уже, как безработная.
— Интересное появление… ты решила, что так беспроигрышно пройти собеседование? — выдержав паузу, иронично, насмехаясь надо мной, спросил поразившийся грубый мужской голос.
И грубым он был вовсе не из-за особенностей строения гортани, а из-за рычащего, жёсткого и твердого акцента германского происхождения. Это я определила точно, получив эти знания ещё в школе.
Не зря Толстой говорил, что романо-германские языки подходят для общения с врагом. От себя бы я добавила — врагу очень идет говорить на этих языках. Вывод напрашивался сам — мужчина имел далеко не славянские корни, возможно родившись и долгое время проживая в другой стране, отчего произношение было ужасающим, как ножом полосуя по слуху.
— Нет-нет. Что Вы! Я не на собеседование, я по-другому, очень важному вопросу, — протараторила я, по-прежнему, не уделяя внимания ещё больше удивившемуся владельцу интересных вещей. — Да, и на «ты» мы не переходили, — робко добавила я, отчего тело мужчины напряглось сильнее, и не выдержав, он тяжело поднялся из своего дорогого кожаного кресла, и обойдя мощный стол, присел на его край, продолжая с любопытством наблюдать за моими действиями.
От бушевавшего внутри волнения сознание не давало мне зацепиться за черты его лица, и понять, как я к ним отношусь. Но! Его немалый рост, если не ошибалась в подсчётах не меньше метра девяносто, и такая же внушительная фигура, как ни отворачивайся, но в глаза так и лезли.
Прокаченные ручищи, бугристые грудные мышцы, косая сажень в плечах, толстая шея с дутыми венами. Ёлы палы! Каким таким волшебным образом эта детина умудряется влезать в свои дорогущие костюмы? Они ж на нём чуть ли не по швам трещат.
— Становится интригующе и интригующе… — проникновенно произнес мужчина, снедая меня платоническим взглядом.