— Смотря что воспринимать насилием.
— Насильственные действия сексуального характера против либо помимо воли, — прошептала я как-то не слишком убедительно, снова подумав, что он не просто зверь, а нечто большее, когда мужчина лениво улыбнулся:
— Может еще и статью уголовного кодекса скажешь?
— Не скажу.
— Жаль, было бы интересно узнать, — усмехнулся мужчина, чуть подавшись вперед ко мне и касаясь на удивление осторожно и плавно, словно сам не был уверен в том, что поступает верно.
Или все-таки боялся напугать и причинить боль?..
— Значит, говоришь, что не хочешь этого? — изогнулась его дьявольская бровь и глаза прищурились, наполняясь снова тем самым жаром, который утихал лишь на минуты, готовый взорваться и снова разбудить дышащий опасностью, страстью и жестокостью вулкан, в кратере которого брызгала и кружила тугими кольцами синяя лава.
Наблюдая за его пальцами, я не могла себя заставить произнести ни слова, отрицательно покачав головой и отмечая про себя настолько красивые его ладони, хоть и большие.
Насколько изящные длинные пальцы, совершенно не похожие на пальцы трудяг, или уж тем более животных, вроде горилл.
— Ты ведь уже большая девочка и должна понимать насколько легко это проверить, — эти мурлыкающие нотки в низком голосе были настолько завораживающими и погружающими в негу, что я не сразу осознала смысл сказанных слов, и его действий, когда мужчина просто оттянул край моих спортивных штанов, ловко нырнув рукой под линию трусиков и заставляя ахнуть и дернуться. Но уже безуспешно.
И все-таки ни один зверь не смог бы так ловко, быстро и целенаправленно скользнуть своими горячими пальцами в святая святых моего тела, отрезая все попытки к сопротивлению и стыду тем, что просто схватил меня за грудки спортивной кофты, притянув к себе ближе.
Как бы я не сжимала колени и не цеплялась в его руку, а понимала, что уже ничего не сделаю, глядя в эти хищные синие глаза и задыхаясь оттого, что происходило с моим телом.
Замерев и не дыша, я больше не могла думать ни о чем, ощущая его длинные горячие пальцы в себе, которые не стремились причинить боли, принявшись поглаживать складочки осторожно и мягко, собирая кончиками ненасытных пальцев влагу моего тела.
Сложно строить из себя спокойную, собранную и отрешенную, когда в горле пересохло, в голове стало пусто, и лишь тело отяжелело от неги и томности его плавных поступательных движений, когда я с большим трудом удерживала себя от того, чтобы не начать двигаться вслед этими пальцами, увеличивая собственную жажду и потребность в этих обжигающе откровенных прикосновениях.
Хотелось утонуть в его плавном поступательном ритме, двигаясь вслед за ним, чтобы волны блаженства накрывали меня по возрастающей, отбирая дыхание, и оставляя лишь дрожь на каждом нервном окончании, что искрили кусающими разрядами.
Я хваталась за его руку уже не в попытке убрать, а чтобы удержать себя саму на ногах, потому что сейчас он был моей единственной точкой опоры в этом мире, где я уже ничего не понимала, ахнув и прикрывая тяжелые ресницы, когда два пальца скользнули внутрь, растягивая гладкие влажные стеночки и заставляя принять его в себя.
Он смотрел в мое лицо не отрываясь.
Словно вбирал в себя каждую эмоцию, смакуя и упиваясь ею, как самым изысканным и желанным в мире десертом, дыша тяжело и рвано, но при этом, не делая ни одной попытки подняться с насиженного места.
Не сказать, чтобы я не знала подобных эмоций…в конце концов в том мире, где я росла всегда хватало любви во всех ее формах и проявлениях, включая даже не совсем здоровую, ибо часто пресыщенность деньгами и властью идет рука об руку со вседозволенностью, которая переходит рамки приличия и превращается во что-то совершенно уродливое и извращенное.
Среди людей, которых я знала, было немало тех, чьи эротические фантазии и предпочтения заставляли не просто морщиться от омерзения, а откровенно бояться. Поэтому я старалась избегать физического контакта с мужчинами, допуская лишь поцелуи и объятья.
…но ОН действовал на меня иначе.
Он опьянял и сводил с ума одним своим необыкновенным ароматом, словно внутри этого огромного прекрасного тела был спрятан источник моего Рая.
Он мог выбить меня из привычной колеи мыслей и действий одним лишь своим легким прикосновением, когда мир тут же смещал свою ось и начинал крутиться вокруг него одного.
Может он почувствовал все это, когда неожиданно подался слегка вперед, шевельнув пальцами еще больше внутрь и причиняя небольшую боль, от которой я сипло выдохнула, а мужчина издал какой-то странный звук, словно поперхнулся, снова откидываясь назад.
И убирая руку.
Резинка штанов шлепнула по мне, явно пытаясь привести в себя, пока я не сразу полетела камнем на бренную землю, продолжая словно сквозь какой-то туман наблюдать за ним.
Как мужчина прикрыл блаженно глаза показав свои пальцы, которые еще пару секунд назад были во мне, раскрывая возможности и желания тела так умело и несдержанно, что кажется я все еще была в шоке.
— Видишь. Вот и доказательства.
На самом деле я уже забыла даже суть нашего разговора, продолжая ощущать его жар в себе и то, как теперь жалобно и тягуче сжимались мышцы внутри бедер, требуя его внимания еще и еще, пока я наблюдала в полном и совершенном душевном и физическом раздрае, как он облизнул собственные пальцы, улыбнувшись широко, хищно, но восторженно.
— …вообще то, это не слишком гигиенично, — хрипнула я, вслед за ним облизывая губы и слыша его смех — томный, обволакивающий, манящий своей глубиной и неизведанностью, — Можно тебя попросить на будущее сначала уточнять мое желание на подобные мероприятия?
— Нет.
Я поджала губы, но лишь потому, что пыталась разбудить свой мозг от неги и тех запретных мыслей, которые сейчас лились, как из рога изобилия.
— Предпочитаю ходить по лесу не с голым задом, — попыталась снова я воззвать к логике и здравому смыслу. При чем, в первую очередь своему!
— Боишься замерзнуть? Я согрею, — его усмешка была тяжелой и весьма многозначительной, как и взгляд, которым он кинул мое тело.
— Помимо тебя здесь должно быть полно других зверей. Змеи, кабаны, лисы…
— Ни один зверь не подойдет к тому, кто сильнее его во много раз.
— Очень самоуверенно!
— Всего лишь правдиво.
Так, пора приходить в себя.
Задержав в себе дыхание, я выдыхала максимально долго и вдумчиво, откидывая от себя эмоции и пытаясь вернуть только логику и правильные мысли, в конце концов тоже усмехнувшись:
— Как бы сказала моя бабушка, после ВОТ ЭТОГО, ты просто обязан на мне жениться!
Честно говоря, я не ожидала, что он рассмеется, пусть даже если это звучало слегка напряженно.
— Женятся обычно после более тесного и продолжительного общения.
— Тесное и продолжительное обычно должно происходить уже после свадьбы! — парировала я, успев заметить, что Франки недоверчиво покосился на меня, но так быстро, что поймать его и продолжить этот разговор у меня просто не было шансов, когда он снова стал серьезным, отрешенным и холодным, кивая головой назад:
— Ты собиралась искать микрочип.
Ну вот и все.
Сказка закончилась, и голая страшная правда вернулась на разрушенную и в буквальном смысле разодранную поляну, обрушиваясь на меня новой волной усталости и сухого осознания того, что если я хочу добраться до дома в целости и сохранности, то лучше держать себя в руках. Всегда.
Главное было не задумываться, а хочу ли я…
— Никогда раньше не занималась ничем подобным, — честно призналась я, делая пару шагов вперед и снова вставая за спиной Франки, заставляя себя сосредоточиться лишь на его шее.
— Всё когда-то бывает в первый раз, — хмыкнул он, словно на зло многозначительно, но при этом слишком злобно, чтобы мое тело встрепенулось снова и налилось желанием.
Никак не комментируя его фразу, я решила заняться делом, ведомая простым и справедливым желанием избавить его от гнета моего отца.
Возможно, он сможет сбежать и останется на воле, когда приведет меня домой.
Уж я-то точно ничего не скажу отцу и в принципе устрою полный погром, добиваясь того, чтобы он прекратил свою немыслимую, не поддающуюся никаким оправданиям деятельность!
Но все это было впереди, а пока нужно было найти этот чертов чип, если он в принципе был!
Я даже вздохнуть не успела, сосредоточенно сведя брови, когда услышала его надменный и скучающий голос:
— Кажется, кто-то начинается сомневаться в собственных словах?
Покосившись на макушку Франки, я почему-то уже не удивилась, выдохнув на его же собственный манер:
— Кажется, кто-то на самом деле чувствует эмоции?..
Он не ответил, только снова мышцы на спине застыли напряженно и выпукло.
Ясно. Такие вопросы тоже задавать нельзя.