— Как ты говоришь?.. — смотрю на Эми, и в голове рождается новая безумная идея, требующая немедленной проверки. — Слушай, Эм, а можешь ещё доброе дело сделать? Я забыла спросить, какой высоты был замок, пока не рассыпался. Ты не сходишь, не спросишь? Только совсем близко не подходи — видишь, твой сержант ругается. А я пока тут постою, смысла же нет обеим возвращаться.
Эми с готовностью кивает и направляется обратно, а я напряжённо смотрю на неё.
На то, как она постепенно замедляется, а потом и вовсе останавливается. Ровно на той самой черте «обережного круга». Стоит там пару мгновений, разворачивается и стремглав несётся ко мне.
— Кэти, Кэти, ну давай тоже! Мне только вместе не страшно!
Я решительно качаю головой.
— Нет-нет, Эми, больше мы с тобой туда точно не сунемся!
И ключевое слово «с тобой», добавляю мысленно.
Мои подозрения подтвердились — люди боятся подходить к пепелищу, избегают его на каком-то подсознательном уровне. Кажется, это место не пугает только меня — по крайней мере, не пугает достаточно, чтобы держаться от него подальше. И мой «иммунитет» распространяется даже на тех, кто оказывается рядом.
В это время позади нас начинается смена караула.
— Бедные… — вздыхает Эми.
— Почему это? — моментально настораживаюсь я.
— Сержант Кэпвелл сказал, они сменяются каждые полчаса. Дольше никто не выдерживает — начинает ужасно болеть голова.
И тут я понимаю, что ведь человек — такое неправильное создание, что умеет вполне успешно игнорировать инстинкт самосохранения.
— Старая ле… ой, то есть леди Темплтон! — восклицаю я, врываясь в кабинет наставницы, даже забыв постучать. — Надо запретить всем ученицам и близко подходить к пепелищу Замка пурпурной розы!
— Не такая уж я и старая — мне всего-навсего восемьдесят три, — ворчит она и ставит на круглый столик у кресел вторую чашку. — И если хочешь знать, я намеренно не стала вводить никаких запретов. Именно для того, чтобы не стимулировать учеников на то, чтобы их нарушать. Если ты не забыла, в соседнем корпусе еще и юноши учатся. И что, как ты думаешь, они сделают, как только услышат новое правило? Можешь поинтересоваться у своего Винтерстоуна.
Я послушно плюхаюсь на предложенное место и хватаюсь за чашку. Моим нервам и правда не помешает сейчас чайку.
— А если кто-то всё же пойдёт туда?
— Ну подумаешь — в обморок грохнется. Полежит пару деньков в лазарете, наперёд неповадно будет лезть куда не просят.
— В какой ещё обморок? — непонимающе уставилась я на неё.
— Неужели не знаешь? А я думала, ты об этом… Когда рассыпался Замок пурпурной розы, покойный король приказал вывезти пепел, чтобы на этом месте отстроить себе новую резиденцию. Но работники, приходившие с лопатами и тачками, очень быстро начинали жаловаться на головную боль и уже через несколько минут падали в обморок. По сей день стражники быстро сменяются, хотя даже не ступают за ограду. В итоге решили оставить всё как есть, пока не будет найдено решение. Но ты же знаешь — нет ничего более постоянного, чем временное. Уже несколько лет никто не трогает останки бедного замка, и его прах так и остаётся незахороненным.
Я отставила чашку и подалась вперёд, заглядывая в глаза старой леди.
— Может, так и было раньше, но теперь всё намного хуже! Я сегодня своими глазами видела, как голубь, который сел на пепел, просто-напросто окаменел!
Миссис Теплтон отставила чашку тоже, и глубоко задумалась, потирая подбородок.
— А что тебе говорит твоя магия, Кэти?
— Если честно, магия подсказывает взять голубя в руки — мне ужасно сильно захотелось это сделать только что. И я попыталась, но меня прогнал стражник, вот и думаю — что, если… Стоп. А откуда вы знаете про мою?..
Старая леди широко улыбнулась, и в глазах её загорелось торжество.
— А я и не знала — ты только что сама сказала!
Вот я дура. Так и знала, что этим закончатся мои расслабленные посиделки с этой мудрой старушенцией.
— Да не переживай ты, милочка — я никому не скажу! Просто приятно находить подтверждение своим догадкам. Ну Рональд, ну хитрец!.. Сам, значит, магичит потихоньку, и невесту себе незнамо где нашёл такую же… Очень, очень хочу дожить до момента, когда смогу учить ваших детей!
Я вскочила, смутившись до корней волос.
— И вовсе он не магичит! С чего вы взяли?..
— Рада, что остальная часть сказанного мною у тебя возражений не вызывает, — подмигнула мне старая леди.
— Как вообще вы узнали про магию? — пробормотала я, усаживаясь обратно в кресло и старательно отводя взгляд.
— Мне помогла моя бессонница. Дело было несколько лет назад. Стояла зима, все ученики разъехались по домам, а я осталась в Школе из-за приступа подагры, и мне было ужасно скучно. А должна тебе сказать, Замок пурпурной розы тогда рассыпался в пепел еще не весь, и тут был целый лабиринт из огромных камней фундамента, остатков подвальных помещений, фрагментов лестниц… Жуткое зрелище, честно говоря, но оно меня развлекало. Так вот, однажды я своими глазами увидела в окно, как посреди ночи некий юноша подводит к пепелищу двоих животных, которые поначалу показались мне жеребятами в попонах. Вот только потом попоны сдёргиваются, и я вижу своими подслеповатыми глазами что-то сверкающее, как новогодняя игрушка. Но самое интересное началось, когда эти животинки резво побежали по лабиринту и скрылись в нём. А потом наружу выпорхнула здоровенная бабочка и растворилась в ночном небе!
Я вспомнила Глазастика, и на душе у меня потеплело.
— Наутро кто-то из ночных прохожих рассказывал, что видел эту бабочку, но их рассказы посчитали бреднями пьяных забулдыг. Я же предпочла помалкивать и изучить как следует обстановку. И вот когда этой зимой, прибыв по приглашению на юбилей графа Винтерстоуна, я узнаю, что у его старшего сына имеются два удивительных оленя, ребус наконец-то сходится.
Старушка опёрлась обеими ладонями о край стола и подвинулась ко мне.
— Мисс Лоуэлл — теперь я официально требую объяснений, в качестве компенсации за своё благоразумное молчание! Что за бабочка, зачем олени, откуда они взялись и какое отношение к пепелищу имеет молодой Винтерстоун!
Я вздохнула и посмотрела на старую леди, в глазах которой загорелся самый настоящий юный азарт.
Потом ещё раз вздохнула.
Потом ещё.
Потом поняла, что отвязаться всё равно не получится, и принялась рассказывать всю историю с Глазастиком и оленями с самого начала, остановившись на том, как Рон потом брал наших малышей в поездку по всему Королевству, чтобы выпустить на свободу Шелкопрядов, обитающих под развалинами остальных замков.
— Леди Темплтон, я вот только одного не пойму — каким это образом вы ухитрились увидеть Рона в окно? Ваше-то выходит на площадь! И как он пробрался на охраняемые развалины? Или их тогда ещё не охраняли?
— О! Ещё как охраняли! Но, как водится, только там, где приказано. А Рональд всегда был умным мальчиком, и за годы учёбы в Эбердин прекрасно изучил, куда выходит пустырь на заднем дворе старого корпуса. И между прочим кто тебе сказал, что я подглядывала в окно собственного кабинета?
— Старого корпуса? — удивилась я, — Ни разу не слышала о таком!
— Потому что он в полуаварийном состоянии, и там давно уже не проводятся занятия.
— Но туда же ещё можно попасть, если знать, как?.. — осторожно прощупала почву я.
— Ещё как можно! — немедленно откликнулась старая леди, прямо-таки горя энтузиазмом. — Если у тебя правильный сопровождающий. И сегодня ночью он у тебя будет! Посмотрим, что там тебе подсказывает твоя магия. …Что? Почему ты смотришь на меня так изумлённо, Кэти? Я тоже хочу свою порцию приключений!
Глава 9
Мы с леди Темплтон договорились встретиться в час ночи. Она заверила меня, что всё равно страдает бессонницей, так что это для неё совершенно не поздно, а очень даже рано. Вообще-то, по правилам посреди холла третьего этажа, где находились спальни учениц, должна была сидеть за столом дежурная тётушка. Но она сама предпочитала потихоньку дремать до утра в маленькой каморке, так что проблем с тем, как бы мне улизнуть среди ночи, не должно было возникнуть.
Я больше опасалась того, что разбужу Аврору. Каково же было моё удивление, когда около полуночи она встала и куда-то смылась из комнаты! Всё это время я наглым образом изображала спящую, накрывшись с головой одеялом, и её, судя по всему, убедила моя игра.
Вот это сюрприз! В тихом омуте… Я, разумеется, не собиралась сдавать соседку ни Джиневре, ни кому-то ещё, но была поражена. Конечно, мужской и женский корпуса сообщались коридором на первом этаже, ведь у нас даже некоторые занятия проходили совместно, вроде танцев… Но вот так в открытую отправляться на ночные свидания! Будет грандиозный скандал, если Аврору поймают. Оставалось надеяться, что меня саму не заподозрят в чём-то подобном, а старая леди, если что, прикроет.
Я откинула одеяло и выбралась из постели — уже была в уличном платье и туфлях, чтобы не шуршать и не шуметь, ведь предполагалось, что Аврора будет чутко спать невинным сном в своей кровати у противоположной стены. Ага, как бы не так!
Коридор за дверью встретил прохладой и ночными загадочными тенями. Да уж — это не магическое освещение Замка ледяной розы, тут со свечами особо не разгуляешься! Я двигалась почти наощупь, благо заблудиться было сложно, а за эти месяцы я выучила планировку главного корпуса как свои пять пальцев.
На втором, учебном, этаже, пустующем и погрустневшем без своих говорливых учениц, меня перехватила старая леди, тепло одетая, несмотря на майскую ночь. Я порадовалась её предусмотрительности — не хотелось бы, чтобы мой ангел-хранитель подхватила из-за меня простуду или на следующий день её скрутил бы приступ подагры.
Впрочем, когда я увидела, как у неё горят глаза, поняла, что она сейчас чувствует себя помолодевшей лет на пятьдесят, и никакая подагра ей в ближайшее время не грозит. Странно, но в нашей компании заговорщиков я себя вдруг почувствовала старшей. И на секунду стало страшно от навалившейся ответственности. Это же у меня магия! Подразумевается, что я знаю, что делать. А я понятия не имею и ужасно боюсь ошибиться.
Мы молча прошли по всему этажу, мимо длинных рядов запертых дверей, и там леди Темплтон отворила крайнюю слева, которую я всегда считала дверью в обычную аудиторию. А там оказался узкий коридор без окон, весь пропахший пылью и побелкой, который уводил куда-то в перпендикулярном направлении. Хорошо, что моя провожатая предусмотрительно захватила с собой масляную лампу, потому что тут и там попадались какие-то старые щётки, кисти, вёдра, куски облетевшей со стен краски и тому подобная строительная дребедень. Ночью и без света здесь можно было запросто подвернуть ногу или свернуть шею — кому как повезёт.
Преодолев коридор, мы очутились в том самом старом корпусе. Он оказался двухэтажным, тесным, в нём были низкие потолки и очень маленькие окна. Так строили когда-то, чтобы экономить на отоплении. Видимо, у Эбердин раньше были менее щедрые меценаты.
Задний двор старого корпуса и вовсе представлял из себя заросший пустырь, как и говорила старая леди. Мы преодолели два ряда деревьев, каких, было трудно распознать в темноте, покосившийся остов фонтана, руины скамеек, явно не переживших поколения обитавших здесь студиозусов, и подошли к самому дальнему краю двора.
А там оказался такой же решётчатый забор, как и тот, что выходил на главную площадь Фрагонары. Вот только с отсутствием одной немаловажной детали — стерегущих его стражников.