Рон поцеловал мою руку и быстрым шагом ушёл вниз по лестнице. У него было очень сосредоточенное лицо.
Как-то мне всё это переставало нравиться.
Но делать нечего. Раз уж наша гостья смущается, я должна показать ей, что в замке никто не кусается и тут живут вполне дружелюбные люди… пока она чего доброго не столкнулась где-нибудь с графиней.
И я с улыбкой предложила Николь и правда немного перекусить. Запоздало поняла, что подумала «наша гостья» так, будто это было совершенно естественно. Мысленно дала себе пинка. Нечего ставить телегу поперёд лошади! Это всё Рон со своими смущающими намёками. Нет бы прямо сказать… Потом я вспомнила его рассуждения о том, что «негоже вассалу поперёд сюзерена со своими помолвками лезть», и чуть не споткнулась.
Мамочки, скорее бы завтра!
Николь оказалась действительно очень милой девушкой — открытой, приятной и совершенно не заносчивой, вопреки моим ожиданиям. Разгадка странного цвета её платья оказалась в том, что она до семнадцати воспитывалась в тембрилльской Обители Небесной Девы, второй достопримечательности края после кружевных мануфактур. В Обители принято ходить в чёрном, и она пока не привыкла к другим цветам. Сейчас ей было «уже семнадцать с половиной», как гордо заявила Николь, и отец наконец-то забрал её домой — судя по обмолвкам девушки, чтобы старшей сестрице не было скучно в её долгом путешествии. Именно Сесиль и была счастливой избранницей Его величества. Что ж, если она хоть немного походит на сестру, королю определённо повезло.
Поначалу Николь ужасно смущалась и даже усеяла всю скатерть вокруг чашки крошками от булочки, которые, сама не замечая, отщипывала во время разговора. Потом перехватила мой удивлённый взгляд… и я увидела панику в её огромных глазах. Тогда я прижала палец к губам, потянулась к ней, осторожно смахнула крошки себе в ладонь и выбросила их в окошко, на карниз. Птички склюют.
Мы обе, не сговариваясь, расхохотались.
Когда спустя час явился Рон, мне казалось, что с Николь мы знакомы всю жизнь.
Его угрюмый взгляд немного посветлел при виде смеющихся нас.
— Мадемуазель де Тремон, надеюсь впредь вы будете чувствовать себя в Замке ледяной розы как дома, а не грустить в одиночестве. А пока, с вашего позволения, я украду у вас Рин.
Я не стала ничего спрашивать, пока мы не вышли в коридор. На всякий случай.
— Просто подумал, что ещё не был в конюшнях с самого приезда. Хорошо бы проверить, как наши олени перенесли целый год разлуки. Решил, ты захочешь оставить компанию, — пояснил Рон в ответ на мой вопрошающий взгляд.
С этими словами он подставил мне локоть, и я вцепилась в его руку, сияя от радости. Ещё бы я не хотела!!
Кроме того, я очень надеялась, прогулка хоть немного отвлечёт Рона. Я видела, что его всё ещё грызёт изнутри что-то, не даёт покоя. Замок снова поманил и не пустил нас к своим тайнам. Это действительно было жестоко.
В конюшне царил полумрак. Глаза постепенно привыкали к темноте, и я увидела впереди ворох сена. Нахлынули воспоминания, сердце забилось сильнее и на мгновение мысли мои унеслись куда-то совсем далеко от оленей…
Но потом из этого вороха высунулась здоровенная рогатая башка и посмотрела на нас так сурово, что мне захотелось пойти погулять где-нибудь в другом месте.
— Эй, Снежный, дружище! Ты чего? Это же мы!
Рон осторожно подошёл и протянул к нему руку. Снежный отпрянул и скосил недоверчиво сапфировый глаз. Рон нахмурился и сделал ещё шаг, настойчивее приближая ладонь к серебристому лбу, покрытому плотными короткими волосками.
Снежный фыркнул и всё-таки дался. Рон почесал ему за ухом и пробурчал.
— Не добавляй хоть ты красок этому ненормальному утру…
Груда сена зашевелилась. Снежный встал на могучие ноги и отряхнул с себя ароматные травинки.
И тогда мы увидели.
Это была не груда сена. Это было уютное гнёздышко для маленькой семьи.
Под боком у Вьюги, уютно свернувшейся в нагретом углублении и мерно сопящей в тишине, шевелились два белых комочка. Здесь и сейчас, прямо на наших глазах творилось самое настоящее маленькое волшебство. И не важно, что за бури подступают к нашему дому — в этот момент я была абсолютно счастлива.
Рон шагнул ко мне и обнял сзади, положил обе ладони на живот. Затылок согрело его дыхание.
— Какой ужас! Мы безнадёжно отстаём, Черепашка. Придётся потом навёрстывать в ускоренном темпе.
Прежде, чем я осознала смысл этих слов, он отпустил меня и свистнул Снежному.
— Пойдём-ка, братец! Ты мне нужен.
Олень сделал несколько неуверенных шагов и остановился как вкопанный. Обернулся, качнув развесистыми рогами, и уставился на свою семью.
Рон вздохнул.
— Ясно всё с тобой. Ну да, ты прав. Нужно защищать тех, кого любишь. Оставайся!
И он направился к выходу один.
У меня в горле пересохло. К тому же до сих пор бешено колотилось сердце. Я резко обернулась.
— Что-то я не поняла. Ты куда?
— Рин, у меня гостей полон замок, хозяйских обязанностей никто не отменял. Займусь кое-какими делами, потом весь вечер буду в твоём распоряжении, обещаю! Так что можешь пока отдохнуть, поняньчиться с оленятами, погулять в саду — да что захочешь.
— Давай помогу!.. — попыталась вклиниться я, но Рон решительно покачал головой.
— Ещё чего не хватало! Напомогаешься ещё. Я очень внимательно слушал твой рассказ, поверь. Так что хотя бы теперь отдыхай, малышка.
И прежде, чем я отыскала ещё какие-нибудь аргументы, Рон просто развернулся и вышел из конюшни.
Я оторопело смотрела на то, как его широкая спина удаляется в светлом, залитом солнцем проёме, словно растворяется в нём без следа.
Ага. Отдыхать. Ну да. А я умею?..
Скрепя сердце, я попыталась. Вернулась к Вьюге и долго наслаждалась умилительным видом её крохотных малышей, которые издавали смешные звуки и пытались отпихнуть один другого в поисках маминого молока. Моя любимица изогнула красивую шею и ткнулась мне бархатным носом в шею.
Идиллия.
Всё просто чудесно.
Почему мне так паршиво?
Несколько минут я сидела и прислушивалась к ощущениям. А потом у меня вся кровь отлила от сердца и в глазах потемнело.
Я медленно-медленно поднялась на ноги и механически отряхнула платье от приставших травинок. За какой-такой надобностью потребовался бы Рону олень, если б он всего-навсего хотел заняться выполнением своих хозяйских обязанностей? Значит, дело совсем не в этом.
С чего мы взяли вообще, что ключ именно от двери в башню? В записке было сказано только, что он должен помочь владельцу Замка ледяной розы «нести его бремя».
А значит, Рон не случайно так долго и напряжённо буравил дверь взглядом. Он думал. Он же умный, он не мог сдаться просто так. И я абсолютно уверена, что он понял, какую дверь на самом деле открывает этот ключ. И конечно же пошёл туда один, без меня. Знал, что если мне сказать, я непременно увяжусь с ним, как делала это всегда — как делала даже в самые первые детские зимы, когда без малейшего колебания ринулась за ним в тёмную и страшную кладовку, из которой с криком выбежала перепуганная помощница кухарки. Разница лишь в том, что скорее всего, на этот раз место, куда он снова пошёл один, действительно опасное.
Поэтому Рон решил меня просто-напросто обмануть. Никогда ему этого не прощу! Никогда! Вот только найду этого ужасного вруна, этого невыносимого эгоиста, этого бесчувственного чурбана, этого… и всё, всё выскажу, что о нём думаю! Вот только найду…
Я утёрла бегущие по щекам слёзы и ускорила шаг, едва успевая отводить ветви деревьев, что низко склонялись над самой короткой тропинкой к Замку и так и норовили хлестнуть меня по лицу.
Куда он мог пойти? У него фора минут десять, если не больше.
Думай, Рин.
Думай.
Глава 10
Волевым усилием я заглушила панику, которая заползала в душу, как змея в кроличью нору. Отчего-то казалось, что каждая секунда моего промедления может привести к тому, что я не догоню Рона уже никогда. Как в том моём детском страхе, где я вечно бегу за ним и вечно остаюсь позади.
Нужно успокоиться, немедленно. Я не позволю ему снова брать всё на себя. В прошлый раз не очень хорошо закончилось.
Начать поиски я решила с Замка ледяной розы. Если заветная дверь не открылась, это ещё не значит, что в нём не спрятано другой какой-нибудь двери с подходящей замочной скважиной. От такой шкатулки с сюрпризами, как наш Замок, можно ожидать всего, чего угодно. Кроме того, там больше вероятности встретить хоть кого-то, кто видел, в какую сторону пошёл Рон. Но если только он направился не в Замок, а скажем в лес, это гиблое дело — сама я ни за что в жизни его там не найду, я же не следопыт!
Едва я подбежала к высоким створкам входных дверей, как они распахнулись, и на лужайку перед Замком выплеснулась вереница гостей, ведомых графиней Винтерстоун, которая вся прямо-таки светилась от радости. Я отпрянула и пропустила их — так пешеход жмётся к обочине, пропуская шумный караван, чтобы не быть затоптанным.
Никогда в жизни не видела столько красок! Одежда гостей была очень непривычна. У мужчин пышные перья на шляпах и короткие плащи, банты на туфлях, усыпанные драгоценными камнями. Женщины в платьях сочетали сразу два или три цвета в таких невообразимых комбинациях, что наши местные модницы попадали бы со стульев от культурного шока. И всё это буйство цветов украшалось кружевом. Кружево, кружево, кружево — оно было везде, от шляп до отворотов ботфортов, словно я видела перед собой ожившую витрину, демонстрирующую мастерство кружевниц Тембриллии.