На мои попытки запустить в неё лезвием синего огня взбесившаяся лава ответила тем, что подняла огромную волну, всей тяжестью пала на мост и… обрушила его в бездну.
— Скажите мне, что у кого-то остались идеи? — спросила я нарочито-беспечным тоном. Не может быть, чтобы мы зашли так далеко, просто чтоб остаться здесь — стоять на берегу пятью изваяниями самонадеянных идиотов.
— А ты сомневалась? — подмигнул мне Рон, опустился на колени перед псом, схватил его лохматую башку и заставил посмотреть себе в глаза.
— Что ты…
— Тш-ш-ш! Те мешай. Я концентрируюсь. Ты же сама говорила, что он понимает мыслеобразы?
Я умолкла и принялась ждать, что будет дальше. Мама Олава тем временем пыталась остановить очередной приступ кашля — кажется, они усиливались, когда она волнуется. А сейчас поводов для волнения было хоть отбавляй. Олав держал её за руку и с надеждой следил за действиями Рона.
Наконец, Светлячок коротко рыкнул… и прямо на наших глазах вырос раза в три. А потом обернулся хищной полосатой птицей. Нетерпеливо перебирая когтистыми грифоньими лапами, птица глядела на нас то одним, то другим глазом, выспрашивая дальнейших указаний.
Не-е-е-ет… он же не может иметь в виду?..
— Мальчик идёт первым, — кивнул Рон.
Олав с решительным видом сделал шаг, но мать отодвинула его.
— Слишком опасно. Давайте я.
— Как скажете.
— Прямо на спину?
— Да.
— Уверены, что он не… в смысле, аграллахи песни слагают о кровожадности этих монстров.
— Моя девушка верит этому псу, а я верю своей девушке. Залезайте.
Я стояла, вертела головой от одного к другому и пыталась понять — это они сумасшедшие, или просто я слишком нормальная.
Но у меня, к сожалению, не было других предложений.
— Рин, а запусти-ка парочку своих фейерверков вон в ту сторону! — и Рон указал мечом куда-то влево. Я тут же поняла задумку и постаралась вложить всю силу в её реализацию. В отвлечение внимания, то есть.
Вспышка. Клубок синих искр летит в чёрную пропасть. Разъярённое шипение арвлы. Вспенивается новая волна — два выплеска, как гигантские челюсти, смыкаются и раздирают пламя на части. А у меня наготове уже парочка новых шаров. Снова. И снова. И азарт уже разносится по моим венам пьянящей волной. Пар поднимается над бездной — там, где её коснулась моя магия. Дымящиеся гейзеры, закрученные вихри, что рвутся на клочки и уносятся к ненастоящему небу ненастоящими облаками. Облаками, которых, верно, никогда не знало это унылое место.
— Рин, хватит! Теперь ты! — я отираю пот со лба и оборачиваюсь. Каким-то образом за это время Светлячок умудрился переправить на ту сторону и женщину, и её сына.
— Вот ещё! Твоя очередь!
— Будем пререкаться или поступим по-умному?
— По-умному! Сначала ты!
— Черепашка!!
— Я уже триста лет Черепашка!! А ты подумал, кто будет арвлу отгонять, если…
Но Рон уже потерял терпение. Нет, зря я разрешила ему дрессировать моего пса. Лучше бы он слушался только меня.
Повелительный взгляд в сторону птицесобаки — и мой полосатый мальчик, которого я так долго и трепетно растила, без зазрения совести меня предаёт. Просто-напросто подлетает и хватает когтями за талию. Больно хватает, между прочим!
А ещё лететь над бездной оказывается неожиданно страшно. Это очень страшно, когда из-под ног вдруг уходит земля, в глаза бросается чумное неспящее небо, а пятки лижет жар, и всё, что тебя отделяет от падения в его алчную утробу — остатки сил и упрямство предельно уставшего пса. Не хотела бы я пережить такое снова.
Светлячок выпустил меня, едва достигнув другого берега. Прихрамывая, поковылял к чёрному провалу входа в подземелья. Там его уже ждали первые двое воздухоплавателей.
А я осталась на карнизе, мучительно борясь с тошнотой и слабостью в коленях. И накатившей паникой — когда поняла, что у пса не осталось больше сил, тем более на такого тяжеленного идиота, как тот, что остался на том берегу.
— Давай теперь свой запасной план! — крикнула я, сложив ладони рупором. — Потому что если плана нету, я тебя сама убью!!
— Да ничего страшного, Рин! Идите в Замок, отдыхайте. Псина восстановит силы, вернетесь тогда за мной. Я здесь пока посижу.
Ну да. Ага. Конечно. Пусть ещё скажет, что поучится пока грызть камни с голоду. Или отгонять аграллахов одной своей этой железякой. Или от скуки попробует приручить остальных оборотней, если они вздумают вернуться за недоеденным десертом.
А Рон просто стоял там, спокойно расставив ноги и заложив руки за спину. Временами его издевательски маячащую чёрную фигуру скрывали от меня облака пара. И он улыбался.
Кажется, я никогда в жизни не была ещё так зла!
Любит безрассудные поступки? Пусть учится у мастера.
Кончики моих пальцев раскалились добела. Сила потекла по ладоням таким мощным потоком, что кажется, кожа скоро потрескается. Если из-за этого ему придётся надевать мне обручальное кольцо поверх перчаток, сам будет виноват.
Я подошла к самой кромке, уселась на колени и сунула руки прямо в эту гадкую чёрную дрянь, которая осмелилась встать между мной и моим ужасным, невыносимым, самым любимым на свете почти-женихом.
Выражение лица Рона в этот момент мне бы хотелось увековечить в портрете. Мой внутренний бесёнок мстительно расхохотался.
…Может, эта арвла тоже поддаётся дрессировке? И с ней просто как с сердитым псом надо быть поувереннее в себе и построже?
Иначе как объяснить, что чёрная жижа просто бросилась в стороны от моих рук. Волны потекли влево и вправо, плеснули смертоносными хвостами, оставляя за собой широкую дорогу прямо по дну. Простому каменному дну безо всяких признаков нездоровой активности. А ещё это дно оказалось неожиданно близко — и никакая это была не бездна, а так, скорее овражек. Хоть и широкий, но неглубокий, с покатыми склонами. Вот какие шутки, оказывается, играет восприятие.
И над всем этим безобразием нёсся цветастый шлейф таких изысканных выражений, от которых, я уверена, покраснели бы даже аграллахи.
— Хватит Олаву словарный запас пополнять! Иди уже к нам. Я… я долго не продержу… — сдавленно крикнула я.
Мне и правда было очень тяжело. Особенно, когда я поняла, что стоит моим трясущимся рукам хоть на мгновение утратить контроль над силой, и вся многотонная чёрная масса обрушится прямо на голову Рону. Который, к слову, мчался ко мне по дну оврага с таким лицом, будто это я, а не арвла, его худший в жизни кошмар.
Пот катился с меня градом, губу я, кажется, закусила до крови. Ну вот, теперь будет больно целоваться…
Я почти теряла сознание, когда Рон схватил меня за плечи и заставил подняться.
— Бежим!! Можешь?..
— Что… — я с трудом подняла глаза и посмотрела назад.
Это выглядело так, будто взбешённый жидкий камень со всего подземелья собирается в один здоровенный ком. И явно намеревается показать самонадеянным людишкам, кто на самом деле хозяин в нижнем мире.
С трудом передвигая ноги, я поплелась за Роном. Онемение постепенно спадало, и я смогла в конце концов почти бежать.
Так мы преодолели почти весь ледяной зал — и в туманно мерцающих колоннах отражались косые силуэты пятерых донельзя измученных путников, удирающих от погони.
Я от всей души надеялась, что в зал арвла за нами не последует, останется в своём уютненьком привычном овраге. Но кажется, я действительно слишком сильно её разозлила. А между тем, мы с Роном бежали всё медленнее — это был слишком длинный день. Олав с матерью уже давно скрылись из виду, и я не могла их винить за то, что они не стали нас ждать. Пушистый хвост Светлячка тоже маячил уже где-то там, далеко впереди, в узком тоннеле, что соединялся с подвалами Замка.
А урчащая голодная тварь, страшная в своём слепом порыве, текла за нами по пятам. И редкие искры, которые я метала в неё, уже не причиняли ей абсолютно никакого вреда.
Мы совершенно очевидно были медленнее.
А потом одна из моих огненных стрел угодила в колонну… и та взорвалась тучей осколков, осыпалась вниз ледяным крошевом.
С тихим ворчанием с потолка упало несколько камней.
Я резко остановилась, дёрнув Рона за руку от неожиданности. Он обернулся ко мне.
— Ты что?..
Я не ответила. Прислушивалась к себе, пытаясь понять — смогу ли воплотить ту безумную мысль, что пришла только что в мою бедовую голову. И смогу ли потом себя простить за то святотатство, которое собираюсь учинить.