Но напряженно ищущие пальцы воина натыкаются на твердую преграду. Портал будто затянут плотным стеклом. Оно пропускало мою руку… но очевидно не принимает его.
Незнакомец хмурит темные брови, будто столкнулся с головоломкой, которую непременно нужно разгадать… а потом огни неожиданно вспыхивают ярче в его прищуренном остром взгляде, который он переводит на что-то рядом со мной.
Это любопытный Тушкан, о котором я совершенно уже забыла, прыгнул прямо предо мной и принюхивается подвижной мордочкой, нацеленной на портал.
— Р-рагмес тшан…
Вот это прозвучало почему-то очень похоже на ругательство. И мне совершенно не нравится, каким взглядом смотрит мой воин на безобидного зверька. Словно на мерзкое, да к тому же опасное насекомое. А потом вообще молниеносным движением тянется к мечу, и оружие снова оказывается в его руках, готовое к применению.
Я хватаю пискнувшего Тушкана, который даже в эту минуту не забывает брыкаться, и прижимаю к груди.
— Не надо! Он хороший!!
Незнакомец переводит подозрительный взгляд на меня. В нем больше нет той теплоты и затаенного смеха, и мне это определенно, абсолютно точно не нравится. Но меч все же откладывает — в этот раз совсем недалеко, рядом, на постель.
А потом рисунки на груди воина начинают светиться. Узор наполняется огнем — от завитка в центре до языков пламени, взбирающихся на плечо, которые неведомый художник так красиво и точно изобразил на его коже. Воин поднимает руку, и я вижу, как на кончиках его пальцев один за другим тоже вспыхивают маленькие ярко-рыжие костры.
Ох, мамочки… во что я и в самом деле влипла? Он же не собирается испытать на прочность стекло своим магическим огнем?!
Или собирается.
И тут в коридоре раздаются торопливые шаги, я узнаю походку сестры. Мы с Незнакомцем одновременно поворачиваем головы на этот шум, а потом снова встречаемся взглядами.
Тушкан возмущенно вопит, вырывается у меня из рук и запрыгивает на потолок.
Я закусываю губу и нащупываю все-таки зеркало рядом с собой на постели.
— Прости… я… нам нельзя. Я не должна была.
И решительным движением, пока у меня еще есть силы отступить, переворачиваю зеркало стеклом вниз.
Портал в воздухе схлопывается, будто и не было — отсекая Незнакомца, который поспешно вскочил в тщетной попытке удержать видение.
Когда дверь открывается и на пороге показывается встревоженная Дженни, мое сердце бьется так, что слышно, мне кажется, на весь Замок.
— Солнышко, ты как? — участливо спрашивает сестра, подходя к моей постели и усаживаясь на дальний край.
Что делаю я? Осторожно накрываю зеркало краешком одеяла.
Кажется, я окончательно и бесповоротно схожу с ума. Хотя, если учесть, что прямо сейчас на потолке над моей головой висит здоровенный сиреневый тушканчик… все предпосылки налицо.
— Великолепно, лучше не придумаешь! Спать вот собираюсь, — отвечаю Дженни с преувеличенным энтузиазмом. Сама в это время соображаю, как бы так незаметно зарыться под одеяло и отвернуться к стеночке. Если сестренка надумает поярче зажечь свет, в роли которого в Замке пурпурной розы была стайка непоседливых сиреневых светляков… непременно заметит мою покрасневшую физиономию. И подозрительно разгоряченный и вспотевший вид.
Вот вроде бы и не очень светло — всего-навсего луна за окном, да Тушкан с потолка отсвечивает… но сестра все равно смотрит как-то странно.
— Эм. Ты точно в порядке?
— В полном! Наиполнейшем! Просто замечательное настроение! А что?
— Ну… я думала, после того, что устроили эти идиоты на балу… тебе моя поддержка понадобится.
Ох. А вот это было уже неудобно. Про бал-то я и забыла!! Полностью забыла, напрочь! Немного… не до него было. А теперь… и не страдается уже снова как следует. Даже обидно слегка.
А все этот Незнакомец, чтоб ему пусто было! Разве можно так приличных девушек смущать.
— Ой, да… так глупо получилось. На балу. Но ничего! Я уже в форме. Подумаешь, делов-то… Я… спать пойду. Да. И ты ложись.
Взгляд Дженни снова выражает что-то вроде «моя сестра от стресса тронулась рассудком», и она даже спрашивает, не сходить ли за градусником, а то больно я странная. А вот это лишнее! И без нее знаю, что температура тела у меня сейчас аномально высокая, пульс учащенный, дыхание сбитое, ноги ватные, а в голове туман. И это и правда последствия стресса. Потому что моя нежная и тонкая нервная система к таким нагрузкам, как были две минуты назад, определенно не приучена.
Быстренько отбрыкиваюсь от сестринской заботы и ныряю под одеяло. Зеркало умудряюсь как-то утащить за собой в это постыдное бегство. Потом спохватываюсь, и на всякий случай задвигаю его под подушку — мало ли… портал случайно откроется и напоказывает Незнакомцу всякого… для чужих глаз не предназначенного.
— Знаешь, а я на них пожаловалась преподавателям! — доверительно сообщает Джен.
Не спрашиваю, на кого — даже в моем лихорадочно-невменяемом состоянии кое-какие детали минувшего вечера все же просачиваются на поверхность памяти.
— И что?
— Им сказали, еще одна подобная выходка — отчислят! — мстительно поведала Джен. — Ну а с бала этим кавалерам недоделанным пришлось тоже уйти пораньше.
— Это почему это?
— На них в толпе пролили вишневый сок. Никто не успел засечь злоумышленника.
— Видимо, он был слишком осторожен?
— Видимо!
Мы с сестрой переглянулись и начали хихикать. Настроение у меня улучшилось еще больше.
— Ну что, Улитка Старшая, поползли спать? — прошептала Джен.
— Так точно, Улитка Младшая! — подтвердила я, копируя папины интонации.
Сестра встала, выпроводила Тушкана в коридор, а потом сняла с шеи и положила на стол с глухим стуком хрустальный медальон связи. Принялась устало стаскивать бальное платье.
Я приподнялась на локте.
— Джен… ты же ничего не сказала тете? Если дойдет до отца…
— Ты что! Я не хочу стать виновницей гибели двоих недоумков с мозгами головастиков. Хватит с них и вишневого сока… на первый раз. Но мы с Сол будем следить за ними в четыре глаза, будь уверена!
— Кошмар… количество лиц, у которых нужно получать подписи на официальном разрешении приближаться к Эмме, только что увеличилось аж до трех человек… — проворчала я.
Даже раздражение по отношению к Солейн чудесным образом начало утихать. Вот какое умиротворяющее воздействие оказывает ритуал очистки меча, оказывается!
Наконец, сестра тоже улеглась, и мы замолчали.
Зеркало грело подушку снизу, и тепло касалось моей макушки. Круговорот мыслей не желал успокаиваться.
Итак, что я вынесла из сегодняшнего безумия?
Первое. Будущий жених Джен — ужасно симпатичный. И это будет последний раз, когда я думаю о нем в таком направлении!
Второе. Он почему-то не любит тушканчиков. Почему? В принципе не выносит милашного зверья, боится, что на фоне его растеряет свою мужественность? Ну так ему это не грозит, потому что… стоп. Смотри пункт первый.
В общем, есть наверняка более серьезные причины. И пока моя неуемная фантазия не начала придумывать самые дикие объяснения, перейдем к следующему пункту.
Третье. Язык, на котором он говорил, мне совершенно точно не известен. Это не старо-эллерийский, на котором написаны древние книги, дошедшие от моих предков-эллери. И не ново-эллерийский, на котором теперь говорят в Арвеноре. И не общий язык Королевства Ледяных Островов и Восточного Материка. Даже если брать во внимание десятки диалектов всех бесконечно крохотных княжеств этого самого Материка. Родители позаботились о нашем с Джен образовании, а при папочке-эрудите и полиглоте не иметь хотя бы начальных представлений о лингвистике не было абсолютно никаких шансов.
Итак… о чем это нам говорит? Правильно. Остается один-единственный объясняющий вариант. И при мысли о нем у меня все тело покрывается мурашками.
Этот темный воин — не из нашего мира. Зеркало создает не обычный портал в пространстве… а портал в другое измерение. Понятия не имею, как тетя и родители умудрились проглядеть такие странные способности обычной на вид безделушки.
Должна я сообщить кому-то о своем открытии? Вроде бы надо. У иномирян вон, и оружие имеется, и магические способности, и еще глаза странные с огоньками, а еще руки красивые очень, и пальцы и … стоп. Опять не туда. Да что ж ты будешь делать!!
Возвращаемся снова в мирное русло. Судя по всему, проникать за портал в наш мир эти самые иномиряне пока не умеют. А значит, у меня еще есть время подумать.
И я снова беспокойно перевернулась на другой бок.