— Не спорю. Но для принцессы набор разноцветных амазонок полным гардеробом не считается.
— Аленна! Но вы же сами терпеть не можете эти нелепые юбки!
— Не могу, — усмехнулась она. — Но терплю. Ибо в определенных случаях положение обязывает. И годовщина коронации Правителя Черного континента как раз относится к таким. Как и празднование Парада планет, на которое явятся гости с Белого континента не далее, как через десять дней. В общем, на следующей неделе я хочу увидеть доклад от трех учителей и одного портного.
— Хорошо, — обреченно выдохнула я.
Впрочем, к обреченности примешивалась некая доля облегчения. Во-первых, учителей было только трое, а не семеро, как насчитала я. А, во-вторых, выходя, наставница не заметила, что чудик уже выбрался из котелка и задумчиво дожевывал оброненный ею пергаментный свиток. Хрустнул сургуч, и монстрик со свистом, как длинную макаронину, втянул веревочку, на которой висела печать.
В пустом проеме, где еще недавно была дверь, снова появилась Аленна.
— Оли, я тут не оставляла большой такой свиток?
Я неопределенно пожала плечами: врать наставнице все-таки не хотелось.
— Ифитовы кишки! — выругалась она, окинув комнату быстрым взглядом и не найдя никаких следов своей пропажи. — Малый совет специально прислал мне пожелания к нашему внешнему виду на празднике Парада планет, а я их куда-то сунула!
— Хороший чудик, — похвалила я, когда быстрые шаги наставницы стихли в коридоре. — Знаем мы, какие пожелания могли прислать эти напыщенные индюки. Сами бы походили в корсетах, навесив на себя тонну брильянтов!
Фиолетовый монстрик поднял глазастую мордочку и сыто рыгнул. Он слышит! От восторженного вопля меня удержало только осознание, что Аленна могла еще не уйти достаточно далеко. Поспешно накинув полог тишины, я присела на ковер:
— Вкусные «пожелания»? Еще хочешь?
Вместо ответа он облизнулся. Обрывок пергамента нашелся быстро. И так же быстро исчез в зубастой пасти. Как и еще один. И еще. Слопав, по моим подсчетам, свитков вдвое больше его самого, монстрик удовлетворенно зевнул.
— Как бы тебя так спрятать, чтоб на глаза Аленне не попадался? — задумчиво пробормотала я.
Но чудик неожиданно меня понял. Поднявшись на короткие лапки, он добрел до котелка и, с трудом перевалив через край заметно раздувшийся живот, свернулся на дне.
— Ты меня понимаешь?!
Разумеется, отвечать никто не собирался, но меня это не особо расстроило. Главное, чудик меня понял, а, значит, я смогу с ним договориться! Не удержавшись, я почесала покрытый аккуратными чешуйками бочок и прикрыла котелок крышкой. Потом осторожно перенесла медную «кроватку» в нишу, куда прислуге было категорически запрещено соваться, и, подумав немного, положила рядом несколько чистых свитков на случай, если манюнька вдруг проголодается в мое отсутствие.
Следующая неделя запомнилась мне, как один долгий день, заполненный нудными лекциями по этикету и векторной магии. Раньше я засыпала уже на третьей минуте, но сейчас такой возможности не было. Стоило мне начать клевать носом, как в бок, шею или куда-нибудь еще втыкалась булавка: портной, наконец, добравшийся до моего бренного тела, старался вовсю. Одни драгоценные ткани сменяли другие под нескончаемый аккомпанемент монотонного бормотания наставников. Благо, хоть от истории Черного континента удалось отбрыкаться. И то потому, что старичок, читавший мне этот предмет, наелся каких-то странных конфет и занятия мог проводить только в туалете. Я к этому не имела никакого отношения и двух сыновей высокопоставленных чиновников в лаборатории Аленны вовсе не видела. И вообще, почему, когда что-то случается, с подозрением поглядывают именно на меня?!
Чудик, подумав, я назвала монстрика именно так, никаких неприятностей не доставлял. Впрочем, приятностей тоже. Он только спал и ел, чему я, в принципе, была даже рада: ловить его по коридорам дворца у меня не было ни времени, ни желания.
Но всему на свете приходит конец. Закончилась и эта безумная неделя. Точнее, почти закончилась. Оставалось только пережить большой прием по случаю годовщины коронации.
— А можно, я тихонько уйду? — шепотом спросила я, добрых полтора часа чинно отстояв за спиной у Аленны.
— Разумеется, нет, — фыркнула наставница, тут же с милой улыбкой кивая на комплимент очередного поздравляльщика.
Перед нами длинной вереницей выстроились всевозможные гости, явившиеся засвидетельствовать свое почтение Правителю Никсу-аиру. Правитель, кстати, в отличие от нас с наставницей сидел на вполне удобном троне. И в корсет его тоже никто не затягивал.
— Но почему? Никто даже не заметит!
— Ты прекрасно знаешь, почему, — терпеливо отвечала Аленна, продолжая улыбаться. — Ты — моя ученица, и согласно традициям всегда должна быть подле меня.
— Потому что вы в любой момент можете изречь очередную мудрость, способствующую моему развитию…
— Издеваешься?
— Нет. Всего лишь цитирую Большое поучение наставнику и ученику, страница четыреста пятьдесят восьмая…
— Издеваешься, — уже утвердительно повторила Аленна. — Ладно… Какие уж тут мудрости? Иди, заноза. Но на торжественном обеде вечером чтоб была без опозданий!
— Наставница, я вас люблю! — прошептала я, с трудом сдержав радостное восклицание, и осторожно отступила в тень каких-то драпировок.
Едва скрывшись с глаз многочисленных гостей, я скинула намявшие пятки туфли на высоченном каблуке и, кое-как подавив желание вышвырнуть это орудие пытки в ближайшее окно, со всей возможной скоростью рванула к своим комнатам. Четверть часа спустя несуразный ворох атласа и кружев улетел в угол обширной гардеробной, сменившись такой удобной и привычной амазонкой.
С довольным вздохом переступив с ноги на ногу, я даже пожалела бедную Правительницу, которой еще как минимум три часа париться в парадном облачении. Уж я-то прекрасно знала, как Аленна «любит» и подобные мероприятия, и соответствующие им тряпки. Она, конечно, в любом наряде выглядит королевой. Недаром Правитель Никс влюбился в нее, еще когда знать не знал о ее коронованном папочке и принимал за простую наемницу. Аленна даже однажды призналась, что они и познакомились в какой-то таверне для наемного люда. Там-то она явно отдыхала не в расшитом брильянтами платье. Скорей уж в том виде, в каком я ее когда-то встретила в лесу. Впрочем, и сам Никс, хоть об этом и мало кто теперь знает, тогда и не думал возвращать себе наследный престол. Вот это была любовь! Не то, что тут… Придворные шаркуны, расшитые подолы, ленты, кружева…
Сплюнув, я сбросила с ногтя маленькую искорку оповещалки. Если кто-то будет ломиться в свеженавешенную дверь, она моим голосом ответит, что досточтимая принцесса двух континентов занята изучением векторной магии. А когда я вернусь — точно буду знать, кто и когда приходил. Жаль, что примотать к этому плетению еще и запись голоса гостя мне пока не удалось. Но и без этого накладок не возникало, и я, выложив на стол здоровенный талмуд с запутанными схемами, со спокойной душой выскользнула в коридор.
По дороге к потайному ходу мне никто не попался. Да и не мог попасться. Левое крыло дворца, куда я свернула почти сразу, пустовало с тех пор, как Правитель Никс занял свой трон, и пользовалось недоброй славой. Именно здесь располагались закрытые теперь покои Старого Правителя, о котором слуги говорили неохотно, тихо, и предварительно плюнув через левое плечо, а учителя и наставница говорить вообще отказывались. Но лично я ничего страшного в пыльных коридорах не находила и с удовольствием пользовалась всеобщим суеверием, когда мне надо было по-тихому покинуть дворец.
Кем бы ни был Старый Правитель, но паранойя у него цвела пышным цветом, и путей отхода из своего логова он понастроил преизрядно. Правда, попадались в этих переходах и ловушки, но при помощи магии они легко отключались. Так что самым неприятным моментом, который мне довелось пережить в так называемом проклятом крыле, стала встреча с полуистлевшим скелетом, свалившимся мне на голову откуда-то с потолка.
Пробравшись знакомыми коридорами, я приникла к незаметной щели в, казалось бы, глухой стене. По ту сторону никого не было, и несколько минут спустя обычная, ничем не отличающаяся от сотен таких же девчонка-охотница вышла из неприметного тупичка.
Какая-то бабка неодобрительно покачала головой мне вслед: наверняка решила, что меня занесло в это тихое местечко по нужде. Именно так закуток и использовали местные торговцы, ведь прямо за шатким дощатым заборчиком начинался столичный рынок. А сразу за ним располагалась небольшая лавчонка старичка-зельевара, или аптекуса по-здешнему. Туда-то я и направилась.
— А, Олгa! — воскликнул хозяин аптеки, увидев меня на пороге. — Ну, и задала ты мне задачку.
Он выложил на прилавок серый громко звякнувший сверток.
— Нашли! — обрадовалась я, подскочив, но вожделенный комок небеленой ткани тут же отъехал в сторону.
— Не так быстро, милая моя. Я-то нашел. А ты?
— А что я? Вы же так и не сказали, что вам нужно, — проворчала я, нетерпеливо поглядывая на прикрытый морщинистой кистью сверток.
Я знала, что там лежит. Старик никогда меня не подводил. Такие кристаллы я как-то увидела у черначки, торговавшейся с аптекусом за грудной сбор. Поджидая, пока аптекус освободится, я разглядывала ее грубый браслет и заметила совершенно не знакомый мне минерал. Старик с трудом сообразил, о чем я спрашиваю, и очень удивился моему интересу. Он рассказал, что такие кристаллы совершенно бесполезны, а носят их крестьяне в долинах, примыкающих к Тролльему плато. Они называют их слезы и считают приносящими удачу. Что, разумеется, полная чушь.
— Пока не знал, смогу ли исполнить твой заказ, не сказал, — назидательно покачал головой старик. — И потрудиться пришлось, чтобы эту пакость найти. Она же только на старом Тролльем плато и попадается. В общем, расходы оказались преизрядными.
— Не томи, мастер, — не особо обеспокоилась я.
Подобный разговор происходил у нас всякий раз, когда старый аптекус доставал для меня очередные травку или минерал, и стал уже традиционным.
— В общем, синей водой ты не отделаешься. Нужна еще злая настойка. Малый фиал тому, кто на Троллье плато ездил. Туда кого снарядить — язык сотрешь, уговаривая…
— Что уговаривать-то? Там уже тыщу лет никаких троллей нет, — усмехнулась я. — Они давным-давно на Белый континент перебрались.
Старик набивал цену всегда одним и тем же методом: сначала рассказывал, как трудно найти желаемое, а потом объяснял, что большая часть принесенных мною зелий пойдет как раз в оплату добытчику. Я делала вид, что верила, и все оставались довольны. Тем более, что старик не задавал лишних вопросов.
— Ты послушай старших, пигалица, а потом зубы показывай, — проворчал аптекус. — Троллей там нет, это верно. Но место все равно нехорошее. Поговаривают, что справедливцы, — он сплюнул через плечо, — до сих пор шастают. Их-то твердыня аккурат в центре Тролльего плато и стояла.
— Враки, — отмахнулась я. — Нет, и не было никакой твердыни. Правитель туда сколько отрядов отправил? Все вернулись, вдоль и поперек эти скалы прочесав.
— Кто его знает, что они там видели, а что нет, — аптекус явно остался при своем мнении. — Уж нам-то с тобой Правитель, храни его Создатели, точно не докладывал.
Я фыркнула, но промолчала. Не говорить же, что сама эти доклады читала. Не Никса, конечно, а отрядов. Аленна как-то давала в качестве иллюстрации к лекции.
— Ладно. Так чего хочет герой, не побоявшийся мрачных справедливцев?
— Жена у него суставами мается, — легко сменил тему старик. — Малый фиал злой настойки — ему, за услуги. Ну, и мне принеси такой же. Может, кому приглянется. Сможешь достать?
— Смогу, — пожала плечами я.
— Шустрая девица, — хмыкнул тот. — Смотри, не попадись.
— Я — не воровка!
— Ну, да. Ну, да, — понимающе улыбнулся аптекус. — Конечно, не воровка. Мало ли, что богатые люди выбросят, а внимательный человек подберет. Когда денег перепелки не клюют, что угодно не жалко. Хоть зелье заморское, колдовское, хоть еще чего.
Я махнула рукой. Старик давно все для себя решил, почему-то вообразив меня воровкой, заполучившей доступ к кладовой одного из белакских магиков. А спорить с ним не получалось. Не объяснять же ему, что все заказанные им зелья варю сама. К сожалению, несмотря на то, что вражды между континентами давно нет, магические лекарства и амулеты все еще стоили в чернакской столице непомерных денег: белакские магики сюда не спешили, а ввозить с Белого континента получалось сложно и очень дорого. Особенно это касалось зелий, товара хрупкого и скоропортящегося.